у этого автора есть такие слова: "Отдохни здесь с денек как в доме отдыха".
Кстати, и профессор советовал то же самое. Я и отдыхал. Правда, были
некоторые неудобства. Из меня высасывали кровь, меня просвечивали рентгеном,
меня облепляли проводами для снятия электрокардиограм мы, и, наконец, мне
задавали множество вопросов. Постепенно выяснялось, что по состоянию
здоровья я пригоден для зачисления в отряд космонавтов, вот только мучает
шейный остеохондроз. Подозрений в своей нормальности я, только бы не
сглазить, не вызывал. Дульсинский сказал персоналу, что я нахожусь здесь по
просьбе одного из главных спонсоров и имею право на то, чтобы меня
обслуживал сам профессор.
а на прогулке - не дальше забора. За исключением обследований, процедур и
уколов, а также сложных курсов лечения, нашего брата не напрягали.
основном пациенты не навязывали никому свое общество, были погружены в свои
мысли, что-то шептали себе под нос. Или помалкивали, как мой новый знакомый
"Шахматист", который, по-моему, знал всего три слова - "мат", "шах" и
"повторим" - и пользовался ими весьма экономно. Он в первый же день затащил
меня к шахматной доске. Играл я не так чтобы хорошо, но и вовсе не плохо.
молчаливо дал мне фору коня. После каждой с позором проигранной мной
шахматной битвы фора росла, пока начальное соотношение фигур на доске не
стало совершенно абсурдным и унизительным.
общества. Они сбивчиво рассказывали о том, как вражеские силы у них
считывают мысли, как кто-то подселяется в их сознание, как в голове что-то
шуршит.
кто в черных очках, воры. Я уж хотел начать с ними разделываться, но меня
сюда на отдых взяли.
прижав в углу и затравленно оглядываясь.
терминах, глядя на них, я довольно ловко диагностировал - тут имеет место
Синдром Кандинского-Клерамбо, а здесь типичный "шелест мыслей", тут не иначе
как "эхо мыслей"...
прекрасными собеседниками, поражающими широкой эрудицией. Другие - наоборот,
серые как валенки...
обители я посетил под присмотром медперсонала выставку, расположившуюся на
втором этаже, где были представлены произведения пациентов. Душевнобольные с
радостью отдаются изобразительному искусству. По-моему, их картины мало
отличались от тех, которыми заполнены московские выставочные залы что
наталкивало на очередные грустные размышления, обычно закрадывавшиеся, когда
я начинал сравнивать "большую землю" и этот тихий уголок.
общее представление о порядке в клинике, о том, как обстоит работа с
пациентами, кто имеет доступ к базе данных, какова иерархия -
административная и профессиональная. Присмотрелся я и к персоналу. Отлично
натасканные предельно тактичные, профессионально безупречные работники. Не
воруют, деньги не вымогают, психов не бьют. Новая популяция - люди, которым
платят много, но требуют с них еще больше. Ничего особенно подозрительного
ни в них, ни в жизни здесь я не замечал - обстановка нормальная, рабочая,
дурдомовская. Вот только иногда ощущал я к себе пристальное зловещее
внимание.
ошибиться в расчетах. И спокойствие, значит, здесь обманчивое для меня.
Взорвется оно. Ахнет так, что не разорвало бы меня в клочья...
расчерчивающего пальцем воздух дедка. Мимо красномордого работяги, сидящего
на полу и заколачивающего в пол невидимым молотком невидимые гвозди -
повторение привычных действий, профессиональный делирий. Вот как я уже
научился их раскусывать! Вот выпишусь, всем - и сослуживцам, и знакомым -
понаставлю диагнозы. Надо же применять полученные знания на практике.
Кандидатов уже немало.
задумчиво мерял шагами помещение. Он только что оторвался от пишущей машинки
и теперь метался в творческих раздумьях. Он остановился, посмотрел на меня,
и туча сползла с его лица.
втащил в палату. - Мне ваше лицо знакомо.
способная сойти за костюм.
в отдельной стопке. - Кстати, ваши документы.
здесь. Вот сами жалобы. Вот ответы из разных инстанций.
конференции". Там действительно были бумаги на бланках Совета Министров,
Администрации Президента, Министерства по чрезвычайным ситуациям, экономики.
А вот и ответ из родного МВД... Присмотревшись, я понял, что это липа,
скорее всего выполненная на компьютере кем-нибудь из персонала ради
успокоения профессионального сутяжника.
надзор, - положил он широченную лапу на другую стопку. - А это в милицию.
Фамилия, имя, отчество генерала названы точно - профессионал! Все жалобы,
как статьи или рассказы, были снабжены заголовками. "О хищении забора у
метро "Новослободская". "О возмутительных хулиганских выходках моих соседей
граждан Бутылина и Свинолупова". "О преступных безобразиях, творящихся в
клинике профессора Дульсинского". Это уже ближе... Длинный перечень
преступлений и правонарушений. На первом месте самое главное - у автора
жалобы стянули японские тапочки стоимостью пять долларов США. Дальше шло
помельче - использование пациентов для бесчеловечных опытов. Насильное
содержание нормальных людей в корыстных целях... Так, а это что такое? "В
клинике свила гнездо организованная преступность, которая вовлекает в круг
своих гнусных махинаций невинных людей. Ее грязные щупальца дотянулись до
кандидата наук Чулкова, бесспорно имевшего шанс занять достойное место в
ряду лучших умов России"... Красиво излагает, сутяжник. "Ныне Виктор Чулков
коварно выписан из больницы, похищен и в настоящее время разрабатывает для
преступников химические отравляющие вещества"...
самый обжора без внутренностей.
палате и рассказывал, что изобрел какую-то там батарейку. Потом мухобойку с
фотоэлементом. И еще нервно-паралитический газ. Сразу с ног сбивает. Без
последствий. Ученый человек. Голова. Жалко, бандитским выродкам в руки
попал.
вещество для непотребного бандитства крайне необходимо было. А голова его
нужна была, чтобы преступные планы разрабатывать.
скукой в голосе.
воют, как волки голодные. Где, спрашивается, эпидемстанция? За что они
деньги получают? Как так можно? До чего мы так докатимся?! Вот, смотрите, я
пишу, - он протянул мне бумагу.
пишу...
нервно-паралитическое вещество, планы преступлений - это уже теплее. Тепло,
братцы, совсем тепло.
Впрочем, голова - не Дом Советов. Мог и забыть. Но, по-моему, не было...
тетриса. В записной книжке была ценная вещь - калькулятор с электронной
игрой "тетрис". Я уже готов был превысить собственный рекорд - двенадцать
тысяч очков (почему эти игры не отбирают, на них здоровый свихнется), тут
пришла медсестра и сопроводила меня к профессору.
своем лацкане.
больше походил на тон в разговоре с пациентом, а не с сыщиком.
давно забытого фильма. - Ответьте мне на пару вопросов - и я буду совсем
счастлив.