Чтение 30–й страницы книги ~Цеховики~

Тридцать пять рублей премии.

- А что, тоже на дороге не валяются.

- Смешливый, черт тебя задери!

- Да не волнуйся ты так. Нервные клетки не восстановишь... Ну,
лопухнулся, бывает. Я же не думал, что они тебя там ждать будут. По идее
должны были где-то у подъезда пасти. Как-то пронюхали, что ты этим маршрутом
ходишь.

- Охранник, мать твою...

- Помню, кто-то вообще от охраны отказывался. Мол, кто покусится на
честного следователя? Нет таких ворогов в государстве советском. Было?

- Ну я же не знал.

- То-то.

- Корытковский Виктор Афанасьевич, 1956 года рождения, три судимости по
статьям 144 (кража) и 148 (вымогательство). Друзь Леонид Семенович, 1962
года рождения, Две судимости - статьи 144, 89 (кража государственного
имущества) и 109 (причинение менее тяжких телесных по вреждений). Корнейчук
Кондратий Николаевич, 1965 год рождения, не судим. Вот герои, которых мы
приволокли в райотдел. Корытковский, похоже, у них заводила. Он тот самый
сутулый, Друзь - это "кепкарь", Корнейчук - "гризли".

- Корытковский живет на территории третьего отделения, - сказал Пашка. -
Судя по адресу, его обслуживает Рафик Хамлаев. Старый знакомый... Сейчас
узнаем.

Он набрал телефонный номер. Телефон в его кабинете был японский, по тем
временам - чудо техники. Пашка нажал на кнопку, так что разговор стал слышен
и мне.

- Але-о, - донесся из динамика сонный мужской голос.

- Здорово, Рафик. Ты чего не спишь?

- Норгулин? Етить твою через коромысло! Два часа ночи!

- Ага, спят усталые игрушки, книжки спят...

- Чего?

- Ничего. Отчизна зовет. Вставай, дружок, гудит гудок.

- Чего-о?

- Вставай, чудило, гудит гудило. Двенадцатую сберкассу на твоей
территории ограбили. Два трупа.

- Что?!!

- Ну вот и сон весь вышел. Я пошутил.

- Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие!

- Проснулся? Теперь скажи - Корытковский не твой поднадзорный?

- Крот, что ли? Мой.

- Чем занимается?

- Как чем? Преступной деятельностью.

- Это по трудовой книжке?

- По трудовой книжке он грузчик в магазине.

- Если бандит, чего ты его не ловишь?

- А мне надо? Висяков полно, а я буду за всяким ублюдком ходить. Я даже
не знаю, на чем он деньги зашибает и на какие шиши "жигули" купил. Ведь года
не прошло, как с зоны вышел.

- Совсем никаких слухов о нем не доходило?

- Вроде на кого-то из блатных "авторитетов" работал. Но на кого - хоть
убей, не знаю.

- А что ты знаешь вообще?

- Если такой умный, давай на мое место. И все будешь знать.

- С кем он водится?

- Я знаю только Знатока.

- Кого?

- Друзь. У него кликуха Знаток. По аналогии с игроком "Что? Где? Когда?".
О нем тоже ничего конкретного не знаю. Известно только, что они вместе девок
из третьей общаги трахают.

- Ясно.

- А чего этот балбес устроил?

- С ножом на меня кидался.

- У, надо наказать. Хочешь, подъеду, мы ему последние зубы вынем?

- Обойдусь... Что еще можешь об этой шобле сказать?

- О Знатоке и Кроте? Ничего... Слушай, вспомнил. Шелест шел, что они чуть
ли не у торгашей каких-то в услужении. Или с цеховиками связались. Хотя
зачем цеховикам такая шушера нужна?

- Шушера всякая нужна, - сказал Пашка и выразительно кивнул мне. Он
повесил трубку и торжествующе воскликнул:

- Ты смотри, цеховики. Ха.

- Ниточка. Может, удастся потянуть.

- Вряд ли. Но попытка не пытка, товарищ Берия...

"КОЗА НОСТРА" - СДЕЛАНО В СССР

Допрашивать их ни я, ни Пашка не имели права. Хотя бы потому, что в этой
истории мы оба фигурировали как потерпевшие. По идее и беседовать с ними мы
тоже не имели права... Однако если нельзя, но очень хочется, то можно...

В кабинете при ярком электрическом свете я смог наконец внимательно
рассмотреть прекрасные черты наших пленников. Начали мы с предполагаемого
главаря шайки - Корытковского.

Экземпляр хоть куда. Можно на криминологическую выставку отправлять в
качестве экспоната "Хомо уркас обыкновениус".

Они сидел, согнувшись на стуле и положив непропорционально широкие ладони
на колени. Голова его была перевязана бинтами. Лоб у Крота оказался крепким,
не слишком пострадал от удара пистолетом Макарова. Хотя, судя по всему,
небольшое сотрясение мозга все-таки имело место.

На пальцах Крота синели три вытатуированных перстня следы былых отсидок.
Еще одна татуировка на левой руке символизировала принадлежность хозяина к
"отрицаловке" - злостным нарушителям режима в исправительно-трудовых
учреждениях. Такие рисунки просто так не накалываются, их зарабатывают
лотом, кровью и здоровьем. За них надо отвечать.

Лицо Крота можно охарактеризовать двумя словами - мерзкая морда.
Угреватая кожа, сросшиеся кустистые брови, впалые щеки, непропорционально
большой, мясистый нос, сплющенный, как у профессионального боксера. Верхнюю
губу рассекал страшный шрам, и потому казалось, что Крот все время криво
улыбается. Сочетание этой улыбки с наполненным злобой взглядом выглядело
жутковато. Три зуба сверкали золотом... С такими субъектами не рекомендуется
встречаться в темных переулках. А меня вот угораздило. Если бы не Пашка...

По виду, да, похоже, и по сути Крот был типичным уркой. Притом не из
хитрых продувных бестий, всегда знающих свою выгоду, не из виртуозов воров,
достигших высот в своем ремесле. Крот принадлежал к числу классических
гоп-стопщиков, привыкших орудовать кастетом на большой дороге. Такие и на
воле, и в зоне способны подписаться на самые поганые, темные дела и
относятся к числу чрезвычайно опасных хищников.

- Ну что, бродяга, поговорим? - спросил Пашка. "Бродяга" на блатном языке
означает вор.

- Охота язык напрягать, - буркнул зло Крот.

- Еще как охота. Увяз ты по самые уши.

- Не твоя забота.

- Я о тебе беспокоюсь.

- Если ты, мусор, такой заботливый, иди в детсад спи-ногрызов нянчить.

- И такие грубости от человека, которому ломится покушение на убийство
представителя власти. Статья 102 пункт "в"...

- Свежо предание... Ничего ты мне не навесишь.

- Почему?

- Потому что максимум, что вы докажете, это мелкое хулиганство.

- Да? Для раскрутки двести шестая часть третья - особо злостное
хулиганство. От трех до семи. Тебе с твоей биографией точно семь будет.
Потом еще что-нибудь найдем. Глядишь, и до сто второй доберемся.

- Да? А доказывать как все будешь? Оглянись, мусор, какой год на дворе.
Контора нынче не в авторитете, не при козырях. Судья скорее честному бродяге
поверит, чем менту. Через трое суток на свободе буду.

- Ты чего, Крот? Газет начитался, и у тебя крыша съехала? Твой дом -
тюрьма. И как вчера ты срок мотал, так и сегодня будешь. А Железнодорожный
райсуд таким гаврикам всегда по максимуму давал. Даже в условиях нынешнего
гуманизма. Сидеть тебе и сидеть. Кроме того, если бы ты просто с нашей
конторой связался, было бы на что надеяться. Так ты же на прокурорского
следователя полез. Такие дела не прощаются.

- Неинтересно слушать. - Крот демонстративно зевнул, хотя я видел, что
последние Пашкины слова достигли цели.

- Теперь тебя опасным рецидивистом признают. Особый режим. Не сахар.

- Ну что ж. Там тоже люди живут.

- Как в песне: я Сибири не боюсь, Сибирь же тоже русская земля.

- Хорошо поешь, опер. Сплясал бы еще. А я похлопаю.

- Спляшу. На твоих костях.

- Чего тебе надо от меня? Чего прикопался?

- Да ничего. Просто ты хотел завалить следователя. Вот я и пытаюсь понять
- зачем.

- Никого я не хотел валить.

- А свинцовая труба и финарь тебе для чего?

- Это вы все подбросили.

- Подбросили?