Чтение 30–й страницы книги ~Досье "ОДЕССА"~

советом Визенталя. Петер понимал, что из рижского гетто живыми вышли
единицы, и почти не уповал на то, что кто-нибудь из них знает о жизни
Рошманна после 1955 года. Но другого выхода просто не было.

На следующее утро он двинулся в Мюнхен.

ГЛАВА 10

В столицу Баварии Миллер въехал в полдень девятого января и, купив в
киоске карту города, нашел с ее помощью дом по адресу Райхенбакштрассе, 27.
Остановив машину невдалеке от здания, он осмотрел его. Это был невзрачный
пятиэтажный дом с фасадом первого этажа на неоштукатуренных камней.
Остальные этажи были сложены из силикатного кирпича: На первом этаже у
левого края располагались двойные стеклянные двери.

В здании был единственный на весь огромный Мюнхен кошерный ресторан (тоже
на первом этаже). Над ним размещались комнаты отдыха дома для престарелых,
занимавшего четвертый и пятый этажи. Со двора можно было войти в синагогу.
На третьем находился административный отдел, куда Миллер и направился.

Остановившись у столика дежурного, он огляделся. У стен стояли шкафы с
книгами послевоенных изданий (старую библиотеку сожгли фашисты).

На стенах висели портреты видных деятелей еврейской общины с незапамятных
времен - проповедники и раввины с роскошными бородами, похожие на пророков
Ветхого завета, который Миллеру преподавали в школе. У многих на лбу были
филактерии - повязки с изречениями из Торы, все были в шляпах. Был там и
стенд с газетами на немецком языке и иврите. Последние, очевидно, авиапочтой
поставлялись из Израиля. Черноволосый, невысокого роста человек разглядывал
их заголовки.

- Что вам угодно? - вдруг послышался голос.

Миллер вновь поглядел на столик дежурного. Теперь за ним сидела
темноглазая женщина лет сорока пяти. На лоб ей так и норовила упасть прядь
волос, которую она время от времени откидывала.

Петер ответил, что его интересует Олли Адлер, которая, возможно,
вернулась в Мюнхен после войны.

- А откуда? - осведомилась женщина.

- Из Магдебурга. До этого она была в Штутгарте, а еще раньше - в Риге.

- Боже мой, в Риге! По-моему, в наших списках нет ни одного, кто вышел бы
оттуда. Они, знаете ли, все исчезли. Но я поищу все равно.

Женщина ушла в архив, Миллер через открытую дверь видел, как она
просматривала список. Тот оказался невелик - уже через пять минут она
вернулась.

- Извините, но никто под таким именем у нас не зарегистрирован, хотя оно
распространенное.

- Понятно, - вздохнул Миллер. - Это был мой последний шанс. Извините за
беспокойство.

- Попробуйте связаться с Международной службой поиска, - посоветовала
женщина. - Искать пропавших во время войны - их прямая обязанность. У них
есть общегосударственные списки, а у нас лишь списки тех, кто родился в
Мюнхене и сюда же вернулся.

- А где находится служба поиска?

- В Арользене-на-Вальдеке. Недалеко от Ганновера, в Нижней Саксонии.
Содержит ее Красный Крест.

Подумав немного, Миллер спросил:

- Есть ли в Мюнхене кто-нибудь из сосланных в Ригу? Дело в том, что я
пытаюсь разыскать бывшего коменданта рижского концлагеря.

Наступила тишина. Миллер понял, что человек у стенда с газетами
повернулся и разглядывает Петера. Женщина посуровела.

- Возможно, такие найдутся. До войны в Мюнхене жили двадцать пять тысяч
евреев. Вернулся лишь каждый десятый. Теперь нас около пяти тысяч, половина
- дети, родившиеся после войны. Но чтобы найти тех, кто побывал в Риге,
придется просмотреть все списки. Против фамилии каждого мы ставим название
концлагеря, где он был. Приходите завтра.

Миллер подумал, не бросить ли все и не вернуться ли домой. Поиски явно
зашли в тупик.

- Хорошо, - сказал он наконец. - Я приду завтра.

Он вышел на улицу, достал ключи от машины, но тут услышал за спиной шаги.

- Извините, - раздался голос. Миллер обернулся и увидел того самого
мужчину, который разглядывал заголовки газет.

- Вы собираете сведения о рижском гетто? - спросил тот. - О его
коменданте? Это капитан Рошманн, так?

- Да, он, - подтвердил Миллер. - А что? - Я сам был в Риге, - сказал
мужчина. - И знавал Рошманна. Возможно, я смогу вам помочь.

Он был невысокий, жилистый, лет сорока пяти, с ясными карими глазами,
взъерошенный, словно воробей.

- Мое имя Мордекай, - представился он. - Но обычно меня зовут Мотти.
Может быть, сядем и поговорим за чашкой кофе?

Они зашли в ближайшее кафе. Миллер, несколько растаявший от
обходительности собеседника, вскоре разговорился, рассказал о своих поисках
от закоулков Альтоны до Центра общины в Мюнхене.

Мотти все внимательно выслушал и пробормотал:

- М-да. Вы сил не жалели. Но почему вам, немцу, взбрело в голову гоняться
за Рошманном?

- Не все ли равно? Меня так часто об этом спрашивали, что я уже устал
отвечать. Разве не понятен гнев немца по поводу случившегося во времена
фашизма?

- Понятен, - согласился Мотти. - Не ясно, почему этот немец решился на
столь активные поиски. Ну, хватит об этом. Вы и впрямь считаете, что новый
паспорт Рошманну выхлопотала "Одесса"?

- Так меня уверяли, - ответил Миллер. - И найти человека, который его
подделал, можно, лишь проникнув туда.

Мотти внимательно оглядел сидевшего перед ним молодого немца и спросил:

- В какой гостинице вы остановились?

Миллер сказал, что приехал в Мюнхен всего несколько часов назад и еще
нигде не устроился. Но знал один отель, где останавливался раньше. По
просьбе Мотти он пошел позвонить туда и заказать себе номер. А когда
вернулся к столику, Мотти уже ушел, оставив под чашкой записку: "Независимо
от того, устроитесь вы в этот отель или нет, будьте в его вестибюле сегодня
в восемь вечера".

Миллер заплатил за кофе и ушел.

***

Тем временем Вервольф, сидя у себя в кабинете, перечитал отчет своего
коллеги из Бонна, человека, который разговаривал с Миллером неделю назад,
назвавшись доктором Шмидтом. Отчет пришел к Вервольфу пять дней назад, но,
от природы, осторожный, глава "Одессы" в ФРГ действовать не спешил,
предпочитал сначала все досконально обдумать. Генерал Глюкс при встрече с
ним в Мадриде дал ясное и четкое указание, но, как все привыкшие работать за
столом, Вервольф находил успокоение в том, что откладывал неизбежное. А ведь
начальник однозначно приказал уничтожать всех, кто станет чрезмерно
интересоваться Вулканом. Да и характеристика, данная Миллеру "доктором
Шмидтом", не давала Вервольфу покоя.

"Это напористый молодой человек, - писал Шмидт, - язвительный и
своевольный, возможно, упрямый, движимый, очевидно, искренней личной
неприязнью к Эдуарду Рошманну, объяснить которую я не в силах. Он вряд ли
прислушается к голосу разума даже перед лицом смертельной опасности..."
Вервольф перечитал резюме "доктора" еще раз и вздохнул. Потом снял
телефонную трубку и попросил Хильду соединить его с городом. Затем набрал
дюссельдорфский номер.

После нескольких гудков в трубке послышалось обычное: "Да?"

- Мне бы хотелось поговорить с господином Маккензеном, - сказал Вервольф.

- А кто его спрашивает?

Вместо прямого ответа Вервольф назвал пароль:

- Кто был величественнее Фридриха Великого? - Барбаросса, - ответил голос
в трубке и добавил:

- Маккензен слушает.

- С вами говорит Вервольф. Ваши каникулы, к сожалению, кончились. Есть
работа. Приезжайте ко мне завтра же.

- Когда?

- Будьте в конторе к десяти утра, - уточнил Вервольф. - Секретарше
назовитесь Келлером. Я запишу вас к себе на прием в тот час.

Он положил трубку. В Дюссельдорфе Маккензен встал и пошел в ванную
помыться и побриться. Это был высокий, крепкий мужичина - бывший сержант
дивизии СС "Дас райх", - убивать научился, вешая французских заложников в
Тюле и Лиможе в 1944 году.

После войны он начал работать на "Одессу" - сначала водителем, возил
беглых эсэсовцев из Германии через Австрию в Южный Тироль. В 1946 году,
когда его остановили чересчур усердные патрульные-американцы, он убил всех
четверых из патрульного джипа и с тех пор сам оказался в бегах.

Потом его приставили телохранителем к высшим чинам "Одессы". Приобретая
все большее их уважение, он к середине пятидесятых годов стал палачом
"Одессы" - человеком, без излишнего шума расправлявшимся с теми, кто сумел
слишком близко подобраться к главарям организации или собирался предать
своих "товарищей". К январю 1964 года он выполнил уже двенадцать заданий
такого рода.

***

Звонок раздался ровно в восемь. Трубку сняла дежурная и позвала к
телефону Миллера, который сидел в вестибюле у телевизора. Он узнал голос в
трубке.

- Герр Миллер? Это я, Мотти. Я, пожалуй, смогу вам помочь. Вернее, не я