Чтение 30–й страницы книги ~Хранитель силы~

то ли по земле - в общем, как во сне, вышли с восходом солнца с берегов Оби
и к закату оказались на реке Ура...

Он огляделся по сторонам, словно лез в чужой карман, зашел за колонну и,
чтобы отвлечься от воспоминаний, стал слушать мерцающий гулкий голос под
сводами аэровокзала. Он гремел почти все время, как особый, всегда волнующий
и зовущий в дорогу фон, как музыка, по силе одухотворения подобная "Маршу
славянки".

Хортов воспринимал лишь это высокое пение, совершенно не вдаваясь в смысл
объявлений, пока вдруг не услышал своей фамилии и что-то о справочном бюро.
Он замер, сосредоточив внимание только на голосе из поднебесья и уже через
несколько секунд готов был бежать сломя голову.

- Пассажир Хортов, вылетающий в Симферополь, подойдите к справочному
бюро, вас ожидают.

Андрей уже не задумывался над тем, кто его может ожидать, если никому не
известно, где он и куда летит. Сейчас это было не важно, не имело никакого
значения; он шел через зал по прямой, и загустевшая перед посадкой, нервная
толпа раздвигалась, образовывала коридор, и самое странное, пропускала
совершенно безмолвно. Оказавшись возле окошка справочного, Хортов огляделся
и не увидел, а почувствовал за спиной человека.

- Здравствуй, Бродяга, - голос был тихий и чуть насмешливый.

Он быстро обернулся и наткнулся взглядом сначала на билетную книжечку -
синий, желанный флажок трепетал в чьей-то руке перед самым лицом.

- Это твой билет. Возьми!

Хортов непроизвольно отпрянул, взял билет и будто пелену с глаз снял:
перед ним была молодая женщина в коричневой, плотно обтягивающей голову
косынке из тяжелого шелка, отчего лицо казалось маленьким, а глаза
огромными...

В первое мгновение ему показалось, он знает ее, видел, встречал и,
возможно, разговаривал, и между ними есть какая-то глубинная и вечная связь,
как у матери с сыном. Но миг этот был похож на всплеск молнии - озарил,
высветил контуры неведомого мира и угас, ослепив ярчайшим световым пятном.

И все кануло, растворилось в белом мареве...

- Иди! - ее голос будто привел в чувство. - Регистрация заканчивается!

Ни спросить, ни сказать он ничего не успел, понес перед собой билет через
толпу и оглянулся, когда оказался перед стойкой.

- Не опаздывайте, - зачем-то сказала регистраторша и выхватила из руки
книжку - должно быть, не узнала, не спросила, откуда у него билет, хотя он
около часа вертелся перед ней.

В зону спецконтроля он тоже вошел под занавес, до последней минуты стоял
среди толпы и вертел головой, выискивая головку в коричневом шелке, пока
авиа-барышня не оказалась в дверях.

- Пассажиры на Симферополь есть?

Хортов беспрепятственно прошел сквозь стальную арку и побежал догонять
виляющий хвост цепочки, стремящейся к автобусу. Уже в самолете, когда он
продавливался сквозь пластилин встречного потока и искал свое место,
схватили его за рукав жесткой и сильной рукой.

- Кто взял? Эй, кто пошел?

- Куда пошел? - Андрей увидел усатого.

- На штуку баксов?

- Никто, - с трудом вырвал руку.

Место оказалось у двери аварийного выхода - самое удобное, можно ноги
вытянуть. Хортов сел и хотя самолет еще стоял на земле, сразу же ощутил
тяжесть перегрузки; его придавило к креслу, отяжелели руки и веки опустились
сами собой.

Было полное ощущение, что он снова в промерзшем чреве баржи...

Когда же открыл глаза, лайнер уже заруливал на стоянку и в иллюминаторе,
словно продолжение грез, возникла дрожащая картинка симферопольского
аэровокзала.

***

Соленая Бухта стояла у самого моря, вытянувшись вдоль берега единственной
улицей и отгороженная от остального мира высокими, скальными уступами с
графическими росчерками виноградников. Из плотной зелени садов торчали
крыши, разлапистые пальмы и высокие столбы кипарисов - райский уголок после
московской дождливой осени. Сначала Хортов прошел поселок из конца в конец,
рассматривая дома, и на обратном пути двинулся уже медленнее, по стороне,
примыкающей садами к морю.

Старец Гедеон не знал ни адреса Пронского, ни его теперешнего имени (а
может, и знал, да сказать не успел), но дал два верных направления: шрам от
виска до горла и его лекарское занятие. Дома, как и везде на юге, были
кирпичные, разнокалиберные, опутанные виноградниками и прилепленные друг к
другу. И почти всюду высокие каменные заборы с маленькими, чаще всего
стальными калитками. Хортов постучал в одну, другую, но в ответ лишь лаяли
собаки и на улице никого - послеобеденное время, жаркое солнце, тихий час...
Наконец, достучался, но пожилая татарка не захотела разговаривать, сказала,
не понимает. Тогда он свернул в проезд к морю, где трое парней выкладывали
из бетонных блоков пристройку к домику.

- Я ищу лекаря, - сказал Андрей. - В возрасте... Массажи делает. У него
еще шрам на щеке.

Парень, что мешал раствор в железном корыте, разогнул спину, оперся на
лопату.

- Лекарь?.. Не знаю.

- Да Мавр, наверное, если шрам, - отозвался со стены другой. - Только он
массаж делает исключительно отдыхающим женщинам.

Все засмеялись.

- У него что, фамилия - Мавр?

- Да нет, вроде... Он черный такой, - парень указал мастерком. - Вон
стоят шесть кипарисов, так это у него во дворе. Дом весь в узорах... Но ты
лучше с моря зайди, через сад. А то к нему не достучаться.

С моря усадьбу отделял мощный дувал из дикого камня с кованой калиткой,
запертой на замок. Сквозь нее виднелся неубранный сад, смутные в зелени
очертания дома и времянок. Хортов вскарабкался на стену, осмотрелся еще раз
и спрыгнул на землю.

- Хозяин! - позвал он и поднял огромное яблоко - с утра во рту ни
крошки...

Из-под деревьев молча выскочила крупная овчарка, привстала на задних
лапах, будто на привязи, и гулко залаяла. Хозяин появился почти следом -
высокий, загорелый до черноты человек, о возрасте которого можно было судить
лишь по серебристо-белым волосам.

Он действительно походил на мавра, и хватило одного взгляда, чтобы понять
- адресом не ошибся: от виска к подбородку и ниже, к горлу, тянулась
глубокая складка, весьма похожая на шрам.

- Ну что, попал? - хмуро усмехнулся он и взял собаку за ошейник. - Штаны
не жалко - через забор полез?

- Здравствуйте! Сказали, у вас времянка свободная, - по дороге Андрей
придумал, под каким предлогом поселиться у Пронского.

- На воротах по-русски написано: мест нет. Читать не умеешь?

- Но у вас же никого нет, а я всего на недельку! В море покупаться...

Мавр не ответил, достал из карманчика шортов ключ и стал открывать
калитку.

- Вон море, иди купайся, - прогудел, стоя спиной к Хортову. - В этот
сезон я отдыхаю сам.

Овчарка замолчала, но держала незваного гостя под прицелом.

- Здравия желаю, товарищ полковник, - тихо сказал Андрей и откусил
яблоко.

Хозяин замер и, медленно повернув голову, глянул через плечо. Взгляд был
спокойным и даже высокомерным - признак сильного человека.

- Вы полковник Пронский, - добавил Хортов. - Александр Романович.

- Кто такой? - с усмешкой спросил он.

- Журналист из Москвы, Андрей Хортов.

- А, вот ты какой! - вроде бы обрадовался он. - Ну, а еще что знаешь?..
Впрочем, ладно, пошли!

Пронский запер калитку и направился через сад к дому. Андрей пошел за ним
в сопровождении овчарки. Над землей, заваленной киснущими фруктами,
кружились осы.

- Видишь, что творится? - сказал полковник, безжалостно раздавливая
кроссовками переспелую айву. - Надоело, убирать не стал. Вон и виноград
потек... Пусть все в землю уйдет.

Он завел Хортова в беседку, велел подождать, а сам удалился в дом.
Отсутствовал он минут пять - время, чтобы посоветоваться с кем-нибудь или
позвонить. Вернулся с графином вина и двумя стаканами, поставил все на
столик, молча разлил и, протянув руку, сорвал горсть слив.

- Ну?.. И как ты нашел меня, журналист?.. Давай, пей, чокаться не будем.

- Схимонах Гедеон откликнулся на публикацию, - признался Хортов: играть с
этим человеком не имело смысла. - Лежал в больнице...

- Это какой Гедеон? - сделал насмешливо-недоуменный вид.

- В миру фамилия Сыромятнов. Тот, что участвовал в операции.

- А что он язык распустил? Перед смертью, что ли?

- Да нет, еще ничего был, - Андрей отпил вина. - Только рассказал и ночью
скончался от сердечной недостаточности.

Пронский вскинул голову, взгляд теперь был жесткий и пристальный.

- А этот старик - от чего? Про которого писал?

- Инсульт, - осторожно сказал Хортов.

- Ну-ну... Пожилые люди, ничего удивительного, смерть причину найдет.

- Не так все просто. У меня есть данные, оба погибли насильственной
смертью.

- Почему, как думаешь? - это уже был экзамен.