Чтение 30–й страницы книги ~Дорога скорби~

сравнивать, равно как и кровь.

-- Но при этом ткань может рассказать нам, откуда прибыл секатор. Из
какого центра садоводства, понимаете?

-- Я проверю, не было ли это уже сделано.

-- Спасибо, Норман.

-- Благодарите Арчи. Он вдохновил меня помогать вам.

-- Вдохновил?

Он расслышал мое удивление.

-- У Арчи есть влияние, -- сказал он, -- а я делаю то, что приказыва-
ет мне магистрат.

Распрощавшись с ним, я вновь попытался дозвониться Кевину Миллсу и
услышал все тот же электронный голос: "Пожалуйста, перезвоните позже".

После этого я сидел в кресле и смотрел, как угасает дневной свет и в
тихом скверике зажигаются фонари. Уже минуло равноденствие, близились зим-
ние раздумья, впереди конец года. В течение почти половины моей жизни осень
означала для меня возвращение больших скачек после летнего перерыва, время
больших побед, скорости и волнения в крови. Теперь зима приносила только
ностальгию и счета за отопление. В тридцать четыре года я стал старым.

Я сидел и думал об Эллисе и о том, каким горьким и пустым он сделал
для меня этот год. Я думал о Рэчел Фернс, о Силвербое и лимфобластах. Я ду-
мал о прессе, в особенности о "Памп" и Индии Кэткарт, и о месяцах единог-
ласного осуждения. Я думал о жестоких шутках Эллиса.

Я долго думал об Арчи Кирке, который привез меня в Комб-Бассет и дал
мне в помощь Нормана Пиктона. Я думал, есть ли заслуга Арчи в том, что Нор-
ман продолжает следовать убеждениям, несмотря на чье-то присутствие за сце-
ной. Я думал: возможно ли, что это Арчи подсказал Дэвису Татуму привлечь
меня к поискам этой закулисной мощи. Именно ли Арчи рассказал Дэвису о моей
стычке с мошенником в Жокейском клубе, и если это так, то откуда он узнал
об этом?

Я верил Арчи. Я подумал, что он может влиять на меня до тех пор, пока
я сам хочу идти туда, куда он указывает, и пока я уверен, что никто не вли-
яет на него.

Я думал о неудержимой ярости Гордона Квинта, о Джинни Квинт, об отча-
янии и о высоте в шестнадцать этажей.

Я думал о конях и их отрезанных ногах. Когда я отправился спать, мне
снились все те же кошмары.

Агония. Унижение. Обе руки. Я проснулся в поту. Провались оно все в
преисподнюю.

ГЛАВА 9

Утром я опять не смог дозвониться до Кевина Миллса. Через центр Лон-
дона я выехал на городскую дорогу номер 55 недалеко от "Компаниз-Хауз".

В "Компаниз-Хауз" хранится информация обо всех общественных и частных
компаниях, действующих в Соединенном королевстве, включая сведения о еже-
годных бухгалтерских отчетах, инвестиционных капиталах и активах и имена
основных владельцев и директоров.

"Топлайн фудс", как я узнал, была старой компанией, у которой недавно
появилось несколько крупных инвесторов и новое начальство. Главным совла-
дельцем и управляющим директором значился Оуэн Клифф Йоркшир. В совете ди-
ректоров было пятнадцать человек, одним из которых был лорд Тилпит.

Владения и предприятия фирмы располагались во Фродшеме в Чешире. Офис
был зарегистрирован по тому же адресу.

Компания производила корма для животных. После "Топлайн" я занялся
"Виллидж Памп ньюс-пейперс" ("Виллидж" они выбросили примерно в 1900 году,
но сохранили идею насчет главного сборища сплетен) и нашел кое-что интерес-
ное. Затем я посмотрел материалы о телевизионной компании, в которой Эллис
делал свою спортивную программу, но не нашел там ни следа Тилпита или Оуэна
Йоркшира.

Я без приключений добрался домой и позвонил Арчи. Как сообщила его
жена, он был на работе.

-- Я могу перезвонить ему на работу? -- спросил я.

-- Нет, Сид. Ему это не понравится. Я передам ему, что вы звонили,
когда он вернется. Пожалуйста, позвоните попозже.

Я еще раз попытался дозвониться до Кевина Милл-са, а когда дозвонил-
ся, у меня чуть барабанные перепонки не лопнули.

-- Наконец-то!

-- Я звонил раз десять, -- сказал я.

-- Я был дома у стариков.

-- Что ж, молодец.

-- Если ты на Пойнт-сквер, -- сказал он, -- могу я позвонить коекуда
и подъехать? Машина у меня под рукой.

-- Я-то думал, что для "Памп" я -- первый злодей.

-- Ага. Так я могу приехать?

-- Полагаю, да.

-- Отлично.

Он отключился, не дожидаясь, пока я передумаю, и был у меня меньше
чем через десять минут.

-- Здесь приятно, -- сказал он, оглядывая мою гостиную. -- Я ожидал
другого.

В комнате стоял шератоновский письменный стол и кресла и пара совре-
менных причудливых некрашеных столов от Марка Боддингтона. Все было выдер-
жано в серо-голубых тонах, спокойных и мягких. Единственной чужеродной
вещью был старый игральный автомат, работающий по жетонам.

Кевин Миллс направился прямиком к нему, как и все прочие посетители.
На полу всегда валялось несколько жетонов, при том что рядом на столе их
была целая ваза. Кевин подобрал один с ковра, сунул его в щель и дернул за
ручку. Колеса застучали и завертелись. Ему выпало две вишенки и лимон. Он
взял еще один жетон и попробовал опять.

-- А что срывает банк? -- спросил он, получив апельсин, демона и ба-
нан.

-- Три лошади с наездниками, прыгающие через барьер.

Он коротко глянул на меня.

-- Обычно звенят колокольчики, -- сказал я. -- Это было скучно, и я
это изменил.

-- А когда-нибудь выпадали три лошади?

Я кивнул.

-- Весь пол засыпало жетонами.

Машина была сродни наркотику. Это был мой эквивалент кушетки психо-
аналитика. На протяжении всего нашего разговора Кевин играл, но добился
только двух лошадей и груши.

-- Суд начался, Сид. -- сказал он. -- Так что давай нам новости.

-- Суд начался только формально. Я не могу тебе ничего сказать. Когда
кончится отсрочка, можешь прийти в суд и послушать.

-- Это не эксклюзив, -- пожаловался он.

-- Ты прекрасно знаешь, что я не могу тебе ничего сказать.

-- Я дал тебе начало всей этой истории.

-- Я искал тебя, -- сказал я. -- Почему "Памп" прекратила помогать
владельцам лошадей и вместо этого нацелилась на меня?

Он сосредоточился на автомате. Два банана и ежевика.

-- Почему? -- спросил я.

-- Политика.

-- Чья политика?

-- Публика хочет разоблачений.

-- Да, но...

-- Послушай, Сид, сверху нам спустили указание. И не спрашивай, кто
там наверху, -- я все равно не знаю. Никому из нас это не нравится. Но у
нас есть выбор -- следовать общей политике или идти куда-нибудь еще, где мы
придемся ко двору. А ты знаешь, где это? Я работаю в "Памп", потому что это
хорошая газета и статьи в ней в целом приличные. Да, рушатся репутации. Как
я уже сказал, это то, чего хочет миссис Публика. А мы получили заявку типа
"навалиться посильнее на Сида Холли". Я делал это без сомнений, поскольку
ты мне ничего не говорил.

Он все это время азартно играл.

-- А Индия Кэткарт? -- спросил я. Он дернул за рычаг и стал ждать,
когда два лимона и прыгающая лошадь выстроятся в ряд.

-- Индия... -- медленно протянул он. -- По некоторым причинам она не
хотела тебя травить. Она сказала, что приятно пообедала с тобой и что ты
человек спокойный и мягкий. Мягкий! Я вас спрашиваю! Для той первой большой
статьи ее редактору пришлось выжимать из нее яд по каплям. В конце концов
он сам написал большую часть вместо нее. На следующий день она была в ярос-
ти, когда прочитала, но все уже пошло в номер, так что она ничего не могла
поделать.

Я обрадовался куда больше, чем ожидал, но не собирался показывать это
перед Кевином.

-- А как насчет выпадов, которые повторяются каждую неделю? -- спро-
сил я.

-- Полагаю, она следует общей политике. Как я уже сказал, ей надо
есть.

-- Это политика Джорджа Годбара?

-- Самого большого белого вождя? Да, можно сказать, что за главным
редактором газеты остается последнее слово.

-- А лорд Тилпит?

Он удивленно посмотрел на меня. Автомат выдал две груши и лимон.

-- Он не из тех владельцев газет, которые сами всем занимаются. Не
Бивербук и не Хармсворт. Мы мало о нем знаем.

-- Определяет ли он политику Джорджа Годбара?

-- Возможно. -- Лошадь, демон и вишенка. -- И почему я допускаю, что
ты берешь у меня интервью, когда должно быть наоборот?