Чтение 30–й страницы книги ~Уйти и не вернуться~

Глядя, как уходит еще одна пара, Асанов не находил себе места от
беспокойства. Он, вообще не любивший подставлять своих людей, терять их, в
тяжелых ситуациях всегда предпочитал не рисковать своими офицерами. А здесь
в первой паре он даже отправил женщину. Именно поэтому он волновался сильнее
обычного. Война - дело грязное и сугубо мужское. Женщины здесь не всегда на
своем месте. От понимания этого делалось еще неспокойнее на душе. У обычных
моджахедов еще можно было встретить благородство, жалость к побежденному,
милосердие к пленным. У бандитов такие чувства начисто атрофировались. А у
фанатиков Абу-Кадыра, озлобленных и неустроенных после изгнания из
Таджикистана, вообще не было в правилах оставлять в живых пленных. После
долгих издевательств им просто отрезали головы.

Рахимов и Семенов, немного задержались в лагере, где все ждали
появления первой пары, пришли в Зебак, когда солнце уже поднялось достаточно
высоко, освещая непокорные горы и жилища горцев. В самом городке было
спокойно. Они сразу направились в местную чайхану, как и подобает путникам
после нелегкого пути.

В ней почти не было посетителей, за исключением нескольких стариков.
Рыжий, краснобородый чайханщик принес им чай и сразу удалился. Здесь платили
любой валютой, какую имел посетитель. Можно было заплатить китайскими юанями
или американскими долларами, принимали российские и даже таджикские рубли,
пакистанские рупии и иранские тумены. Не верили только в местные афгани,
совершенно обесцененные и не принимаемые нигде.

Рахимов, как и подобает гостю из западных областей страны, заплатил за
чай иранскими туменами. Лишь получив плату, хозяин немного смягчился и
спросил:

- Откуда ты пришел?

- Издалека. Мы совершили паломничество в Мешхед, а теперь собираемся
перейти границу и найти наши семьи в Пакистане. Они убежали туда еще во
время войны, пять лет назад.

Лицо краснобородого просветлело.

- Значит, вы теперь настоящие мешеди, - восторженно воскликнул он, -
приветствую вас в своем доме.

Рахимов не ошибся. Рыжеватый хазареец, так обильно окрашивающий свою
бороду красной хной, был ревностным сторонником шиитского направления в
мусульманской религии. И паломничество в Мешхед воспринимал как деяние,
достойное настоящего мусульманина.

Как известно, мусульмане-шииты живут в основном в Иране и Азербайджане.
Они также встречаются в Афганистане, Ираке, Таджикистане. Большая часть
мусульманского мира состоит из последователей суннитского направления и не
столь, ортодоксальна, как шииты. Вместе с тем различные направления одной
религии, как правило, не сталкивают людей друг с другом, не заставляют их
искать разрешения спорных теологических вопросов на поле брани. Во время
войны Ирана с Ираком население арабского Ирака более чем на половину
состояло из мусульман-шиитов, что не мешало им вместе с последователями
суннитского направления сражаться против своих единоверцев, иранских
мусульман-шиитов.

Но среди шиитов встречаются и некоторые направления "красноголовых" или
"краснобородых", которые откровенно не приемлют постулатов суннитов, считая
их вероотступниками и узурпаторами. Именно такого фанатичного шиита и
встретили Рахимов с Семеновым в маленькой чайхане Зебака.

- Мы совершили долгий, очень долгий путь, - медленно произнес Рахимов.
Семенов, не понимавший, о чем они говорят, молча следил за жестами и
взглядами Рахимова.

- А почему молчит твой достопочтимый мешеди-друг? - спросил хозяин
чайханы, кивая в сторону Семенова.

- Он немой, - быстро ответил. Рахимов, - Аллах лищил его речи, когда он
увидел все зверства "шурави", еще десять лет назад.

- Да будь они прокляты.безбожники, - гневно сказал хозяин чайханы, - и
все их слуги в нашей стране.

- У вас в городе тоже были такие? - осторожно спросил Рахимов.

- Были, - мрачно сообщил "краснобородый", - но теперь уже нет. После
того как здесь появились люди Абу-Кадыра, да сохранится его жизнь на многие
годы, все предатели и сомневавшиеся бежали отсюда. А остальные были вырезаны
за одну ночь.

- Так нужно поступать со всеми отступниками, - горячо воскликнул
Рахимов, - и только тогда мы очистим наши горы и нашу землю.

Его собеседник растрогался.

- Будь моим гостем, - сказал он, - мой дом - это ;вой дом. Оставайся,
отдохни у меня. Пусть и мои дети посмотрят на мусульманина, прошедшего такой
долгий путь из Мешхеда до нашего Зебака.

- Благодарю тебя, добрый человек. А в самом городе спокойно?

- Сейчас да. Вокруг города ходят два крупных отряда. Один Нуруллы, да
будь он проклят Аллахом. Другой Алимурата, которого я тоже не особенно
люблю. Они забирают наших лошадей и коз, отбирают продовольствие, иногда
даже стреляют в городе. У этих людей нет ничего святого. Они не верят ни в
Аллаха, ни в совесть. Этих интересуют только деньги.

- Их у меня почти нет, - с улыбкой поспешил заметить Рахимов, - поэтому
они не будут останавливать бедных паломников.

- Возьми обратно свои деньги, - протянул тумены хозяин чайханы, - здесь
сегодня ты мой гость.

- Спасибо тебе, добрый человек. Но мы не можем остаться. Наш путь очень
долог и утомителен. И впереди нас ждут новые дороги, - сказал традиционную
фразу Рахимов.

- Тогда, останься пообедать, - предложил "краснобородый".

Рахимов, кивнув, вынужден был согласиться. Семенов внимательно следил
за интонациями говоривших, не расслабляясь ни на секунду.

За обильным обедом хозяин чайханы подробно расспрашивал о Мешхеде, о
его мечетях и улицах. Рахимов, действительно дважды бывавший в Мешхеде,
довольно обстоятельно рассказывал обо всем, создавая у собеседника полное
впечатление своей .информированностью и знаниями.

Вместе с тем он постоянно мучился отсутствием информации в городе о
Падериной и Чон Дине. Наконец он осторожно спросил об этом хозяина дома.

- Скажи мне, благословенный и щедрый хозяин, не появлялась ли здесь
супружеская пара из Кандагара, которые вместе с нами совершали
паломничество, а теперь шли впереди нас в Карачи.

- Нет, - удивленно вытаращил глаза "краснобородый", - я никогда не
слышал о них. Но если ты хочешь, я пошлю своего мальчишку в караван-сарай,
пусть узнает, не было ли здесь еще одного мешеди.

Караван-сарай в таких местах заменяли гостиницы и рестораны,
предоставляя весь комплекс услуг.

- Не нужно, - торопливо отозвался Рахимов, - мы не хотим более тебя
утруждать. Благодарим за твое угощение, щедрость, гостеприимство. Пусть
Аллах пошлет твоему дому счастье и процветание.

- И тебе желаю счастья и твоей семье. Твоему дому, - приложил руку к
сердцу "краснобородый", - пусть твой путь будет легким, да не устанут твои
ноги, да будет ясной твоя голова.- Они еще долго говорили друг другу
цветастые восточные выражения, пока, наконец, Рахимов не попрощался
окончательно и, кивнув Семенову, заторопился на торговую улицу.

В результате осторожных расспросов он уже знал, где примерно находится
эта улица, где находится лавка Али-Рахмана и как ее можно найти.

Полуденное солнце, не столь жаркое, как внизу, в пустынях и на
равнинах, все равно пригревало довольно сильно, и Рахимов чувствовал, как
потеет в своей подбитой верблюжьей шерстью толстой куртке.

На торговой улице было пусто и только большие жирные мухи садились на
разрезанное баранье мясо. Стоявший около него равнодушный мясник даже не
посмотрел в сторону подходивших незнакомцев. Равнодушие и гостеприимство
были основными чертами горцев в этой части страны. Если путник просил о
помощи, любой хозяин дома готов был разорваться на тысячу мелких кусочков,
но услужить гостю. Однако, если гость по каким-либо причинам не хотел
разговаривать или рассказывать о себе, горец никогда не настаивал, считая,
что подобное поведение противоречит традиционной сдержанности чувств, и
оставался равнодушным, безучастным к любым проявлениям чудачества своих
гостей. После того как Рахимов подошел совсем близко, он наконец повернул
голову.

- Салам аллейкум, - приветствовал его Рахимов.

- Вааллейкума салам, - сдержанно ответил мясник, - что тебе нужно?

В традиционном восточном приветствии были заложены слова: "Привет тебе
во имя Аллаха" н ответ бывал приблизительно такой же "И тебе привез именем
Аллаха".

- Я ищу мужчину с женщиной. Они, как и мы, совершали паломничество в
славный город Мешхед.

На этот раз он ошибся. Мясник оказался суннитом. Он разозлился, и, не
теряя достоинства, спросил:

- Какие мужчина и женщина? Я не видел здесь таких. И не знаю, о ком ты
спрашиваешь. Иди с миром.

- Благодарю тебя. Удачи тебе.

- А тебе счастливой дороги. Легкой и удобной.

Рахимов улыбнулся. Пышные восточные выражения .были нормальными словами
при общении. Так, например, турки при прощании говорили человеку дословно:
"Счастливого тебе пути. Смейся, смейся", то есть в смысле "радуйся, радуйся"
- чтобы ты всегда только радовался на этом пути.

В лавке Али-Рахмана были закрыты все окна и двери. Рахимов огляделся.
Все было спокойно. Он осторожно постучал. Стояла по-прежнему тишина. Семенов
оглянулся. Рахимов постучал сильнее. По-прежнему никто не отзывался. Тогда
он принял решение и совсем несильно толкнул дверь. Она поддалась. Он
огляделся вокруг и вошел внутрь. Здесь было довольно темно, н.о некоторые
товары - чай, гранатовый сок в бутылках, крупа, просо стояли по-прежнему на
окружавших его полках. Он осмотрелся и увидел еще одну дверь.

Осмотрелся еще раз. Достал свой пистолет и шагнул внутрь. Снаружи
Семенов увидев, что Рахимов зашел внутрь, подобрался поближе к дверям, чтобы