вменяемым. Он улыбался, по его лицу текли слезы, он часто и мелко кивал головой
и громко всхлипывал.
благодарит Иешуа, если Хаим как лежал лежнем на улице, так и лежит, а первые
признаки выздоровления появятся только через двадцать четыре часа? Если бы
удалось сделать ему нормальную инъекцию, то тогда парень ожил бы уже к вечеру,
а так - через сутки, не раньше. Верит, видать, папа Рувим в чудесное исцеление
сына волшебником из Назарета.
по животу и громко произнес:
Рувиму, потянул за одежду: поднимайся, мол, пошли. Слегка поклонился Иешуа и
Марии:
пути, сотканном почти сплошь из чудес и волшебства, часто ли будут попадаться
такие вот непробиваемые персонажи? Чудо? Хорошо! Мертвый воскрес? Замечательно!
Пойдем - поедим... А может, к чуду так и надо относиться - по-потребительски,
буднично?
брели трое. Именно так - брели. Никто никого не нес. Лишь двое старших легонько
поддерживали третьего, который пока неуверенно, но вполне самостоятельно
передвигал ноги. И было предельно ясно: он дойдет...
Петр.
прост: чем страшнее запреты, тем слаще их нарушать...
известности, искал ее, а способ достижения - куда как безобиден. Маленькая
хитрость...
ремеслом: правил лодку для одного рыбака из Капернаума. Конечно, в рыбацком
городе были и свои плотники, но Иосиф, когда был жив, считался в округе самым
лучшим в своем деле, и ради хорошей работы заказчики не ленились тащить на
ослах, запряженных в повозки, свои прогнившие суда за тридцать с лишним
километров. Или двадцать два поприща - как сказали бы здесь. Верили в то, что
мастерство отца передалось по наследству сыну. Что в общем-то соответствовало
действительности...
неизменном своем камне. Присел рядышком, потер покрытые мозолями ладони друг о
друга, тихо спросил:
свое чудо раньше. Ты не дал мне даже попробовать! Думал, я не замечу? - Голос
Иешуа постепенно повышался. - Ты не веришь в меня! А мне надо, чтобы в меня
верили, понял? Иначе я ничего не смогу! - Иешуа теперь уже просто кричал. Лицо
его покраснело, на шее взбухли вены. - Мне нужна людская вера! Твоя, Марии,
Ашера! Вы должны в меня верить! Все! Ясно?.. Или не мешайте. - Последнее было
произнесено тихо, почти шепотом.
Петра окатило холодной чернотой - зло, идущее извне, именно так его чувствовал
Мастер.
спорят, женщина не суется.
матрицей, но на нее все валить тоже не стоит. Иешуа обретает в себе - себя, это
надо понимать не технически, а просто по-человечески. -Я не буду тебе впредь
мешать. Но когда и если тебе понадобится моя помощь, знай: я рядом. Ты
попросишь - я помогу. Не попросишь - не стану. Ладно? - Мастер говорил
спокойно, одновременно посылая в сторону Иешуа успокаивающие импульсы.
блокады, привычно уже выстроенной учеником.
лодку на специальную повозку, запряженную ослом, и отправились в Капернаум.
Лодку следовало вернуть заказчику, получить с него деньги и, может быть,
забрать следующую.
ему сказал Иешуа тем вечером.
Чтобы творить чудеса, ему просто необходима эта треклятая несчитанная вера! Что
она для него значит? Как он может использовать ее? Как ее измерить, наконец? И
вообще, есть ли что мерить? Вопросов больше, чем ответов! Впервые приходится
сталкиваться с тем, что вера, как таковая, может помочь не духовному, но
абсолютно материальному. Или это обыкновенное заблуждение Иешуа?.. В последнее
время его ученик частенько стал темнить. Как знать, вдруг давешний его вопль о
вере лишь плод фантазии или, что хуже, - хитрости? Как с запретом говорить о
чуде....
Поселок, который тут почему-то называют городом, чуть больше Назарета, вплотную
придвинутый горами к Генисаретскому озеру, озеру Генесар, которое тут почему-то
называют морем. Уже отсюда, издалека, были видны лодки рыбаков, лежащие на
берегу. Где-то там, в одном из рыбацких домиков, в изобилии раскиданных по
побережью, жил хозяин той, которую Иешуа отремонтировал накануне.
суше тоже работы хватало. Кто-то чинил сети, кто-то сортировал давешний улов по
корзинам, чтобы отнести его на рынок, а там продать за бесценок. Рыбы в
Капернауме слишком много, чтобы она стоила дорого. Петр давно отметил для себя
любопытную вещь: в местном языке не существует названий видов рыб, всякая рыба
- просто рыба. Большая или маленькая.
радушно разведенными руками вышел из ветхого строения, служившего складом
снастей и жильем одновременно.
лодки собралась небольшая толпа - в основном рыбаки или их жены. Дружно
сгрузили лодку с повозки, стали шумно обсуждать, как всегда, добротную работу
известного плотника.
край одежды.
хмурил брови, но хитринка в глазах была видна слишком отчетливо.
с воплем:
перемену настроения своего ученика. Смесь каких-то непонятных чувств обуревала
Иешуа. Неприятное предчувствие, неуверенность, может, даже боязнь чего-то.
Петра вдруг осенило: Иешуа просто волнуется! Нервничает, как студент перед
экзаменом. Учащенное сердцебиение, бледнота кожи, сумбур в мыслях... Все
признаки. Вот только не из-за лодки это. За лодку Иешуа спокоен - он починил ее
на славу: вон рыбаки все хвалят, никак нахвалить не могут. Значит, заплатят
славно... Нет, здесь дело в другом.
ремонт лодки - толстяк по имени Фома, - пригласил Иешуа, Петра и Андрея к себе
в дом: поесть, отдохнуть с дороги и переночевать перед обратным переходом. На
ужин (естественно, рыбный) пришло еще несколько мужчин - друзья Фомы. В самом
разгаре пиршества, когда вино уже многим развязало языки и начались сугубо
мужские разговоры, сдобренные крепкими выражениями и обычными для всех времен и
народов физиологическими подробностями взаимоотношений полов, Петр заметил, что
в дверях скромно стоит молодая женщина - крестьянка, а подле нее - ребенок.
Непонятно только, мальчик или девочка - дитя было абсолютно лысо и настолько
грязно, что определить пол не представлялось возможным.
Непристойности прекратились. Мастер показал утихшим рыбакам на женщину. -
Давайте пощадим ее уши!
безвольно болтающиеся плети, тонкие, бледные. Кости, обтянутые кожей.
надменно - чужая для него реакция! - оглядел собравшихся.
рыбаков попытался встать, но не удержался и повалился на сидящих.
показалась.
Акунин Борис
Посняков Андрей
Грабб Джеф
Роллинс Джеймс
Володихин Дмитрий
Белов Вольф