Ильин оказался в роли мышки, с которой играют разные веселые
кошки. Перепасовывают ее друг другу и смотрят: что мышка де-
лать станет? Когда о пощаде взмолится, ибо непонимание есть
пытка, а Ильин так ни хрена и не понимал. И Ангел его расп-
рекрасный, всезнайка и наглец, тоже ни хрена не понимал,
только хорохорился и делал вид, что здесь и понимать нечего.
Едем и едем, а что дальше ~ дорога покажет
классик, и заснуть, но, естественно, не тем холодным сном
могилы. Ильин хотел ясности - пусть даже она грозила бедой.
Лучше понятная беда, считал Ильин, вынеся сию философему из
прошлой летной жизни, чем абсолютно неясная перспектива. С
понятной бедой можно было справиться либо смириться и ждать
конца. Ильин не терпел неведения, это у него опять-таки в
прежней жизни имело место. И вот лихо: и здесь, забытое, в
урочный час всплыло. Что там ФЭД про чекистов толковал - хо-
лодная голова, чистые руки и горячее сердце? Про чекистов -
не получилось, зато про летунов - в самый цвет.
лазеры притушила и ответила удивленно:
теплом воздухе гримерной жил его запах - запах пудры пополам
с одеколоном "Табак".
мне помочь, либе фрау? Я жду помощи.
жравши и помрешь...
ко не слушал бы ты эту синюю выдру. Я раньше сомневался, а
теперь уверен: вся эта засратая "Лорелея" - просто гебист-
ская явка. Усек?
ушел... Хуже не будет, Ангел. Пусть она думаает, что я ей
верю. Уйти-то мне отсюда надо, раз Пьеро метафору принес.
В желудке гнусно бурлило.
римирую, а девочки оденут.
Я работаю только с девочками. Они пластичны и умеют хранить
тайну.
седние свойства. Но Ильину наплевать было на языковые изыски
Мальвины. Загримировать - этого он еще сегодня не проходил.
Это сулило.
торанном, но все же.
откуда-то - из стола, из стены, из воздуха - крахмальный го-
лубой слюнявчик, накинула его на грудь Ильину, завязала сза-
ди тесемочки, выхватила из стакана сразу несколько кисточек,
взглянула на гримируемого, задумалась:
хотя что ему было до знания Мальвины! Ну, знала она его фа-
милию, знала историю, знала даже про МИГ - не исключено. И
что с того? Пусть ее, от Ильина не убудет. Сегодня о нем все
знали.
сейчас нужны как Ильин. Все равно вы никакой не Ильин.
такого нынче не высказывали.
Ангельского: "Осторожно!".
ина вместе со стулом спиной к зеркалу, бросила кисточки и,
словно решившись на что-то, наконец, взяла из-за Ильинской
спины тампон-губку - весь в коричневом гриме! - провела сна-
чала по лысине, потом по лицу.
молча, молча смотрели на Ильина, никакого сочувствия на
шпаклеванных гримом лицах Ильин не увидел: маски, комедия
дель арте, какое, к черту, сочувствие! Убьют и никому не
скажут... Но как они в комнату просочились - незамеченные?
сиди, убогий...
Ильин, только было почувствовавший себя храбрым летчиком,
опять скис под слюнявчиком и руками Мальвины. Или не скис,
как он себя убеждал. Или притаился до поры. А придет пора -
летчик-то и вылетит. Полет шмеля. Римский-Корсаков... Дай-то
ему Бог, Ильину! Блажен, кто верует.
над его лицом, когда нежно, а когда и больно, но Ильин сидел
и терпел, и девочки-маски смотрели за привычным для них про-
цессом, и Ангел смотрел на Ильина из своих горних высей и
только покряхтывал.
ко чувствовать.
чал:
пока Мальвина в поте лица своего лепила лицо Ильина.
из воздуха! - обычную вроде одежонку: костюмчик темно-синий
в редкую полоску, рубашечку белую с пластроном, галстучек
тоже синий в белый горошек, ботиночки черные. Взяли Ильина
под белы руки, поставили, стащили собственную одежду, до
трусов разоблачили и начали одевать. Ильину почему-то пере-
дался страх Ангела. А почему "почему-то?". Странно было бы,
коли б не передался. Ильину хотелось повернуться к зеркалу,
но он боялся, да девочки и не позволили бы ему это сделать.
Тарталья с Панталоне крепко блокировали его движения, позво-
ляя только шевелить руками-ногами, чтоб Коломбине и Арлекину
сподручнее было напяливать на Ильина тесные все же брючата,
тесный и коротковатый пиджак, повязывать галстук и застеги-
вать под ним пластрон. А также ботинки зашнуровывать, от че-
го Ильин со своими сапогами на зипперах давно отвык.
Мальвина, отойдя на пару шагов и с кистью в руке изучая свое
творение. - Хороший человек получился. Удача. Кто увидит -
умрет. А кто не умрет - молиться станет.
хотя, страшась по-прежнему, оборотился к зеркалу, глянул на
себя, наконец. И увидел.
ный бизнес, разные желтые газетки стали, как водится в Рос-
сии, искать в отставнике всякие червоточинки. Это, повторим,
типично российская традиция и от социального строя она не
зависит. Ушел человек от власти - хорошо, если вообще не вы-
черкнули из памяти народной, школьных учебников и юбилейных
речей. Хорошо, если все-таки давали жить и даже заявлять о
своем существовании. Но при этом обязательно поливали разных
сортов помоями. Любимая тема - связь с гебе.
Афанасьев Роман
Каменистый Артем
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Белов Вольф
Плотников Александр