индикатор целеискателя в углу экрана. - Экстрасенсы подвальные, адаптантов
в записи унюхали... Дальтонизмом никто не страдает?
существа на сто метров вокруг танка.
наблюдают. Если они каким-то образом влияют на аппаратуру...
"шавкин нос" они обманывают, потому что умеют менять гнусный свой запах и,
когда надо, пахнут ландышами... Я пихнул Гарьку в плечо:
Гарька.
Нет уж. Хватит. Спорить - увольте. Если эти дурни намерены с бессонных
красных глаз и дальше терзать видеозапись и разрабатывать версию о
проникновении подсознания в электронику, это их личное дело. По-моему, все
мое бывшее отделение, кроме дяди Коли, потихоньку впадает в тихое
помешательство. Физиология адаптантов не столь уж явно отличается от
человеческой, а об анатомии и говорить не приходится. Факт общеизвестный.
Восприимчивость к ядам у них почти та же, что у нас, а все без исключения
бактерии или вирусы, смертельные для адаптантов, смертельны и для людей...
правда, Экспертный Совет ведет в Диагност-центре кое-какие работы, скрытые
от посторонних глаз, но все это, между нами, чепуха и вода в ступе, лапша
на холодные уши... В самом деле, поесть человеку не дают! Почему я должен
это слушать? Объясните мне, кто сможет.
прессовал снежную целину в жилых кварталах. Красный огонек в углу экрана
опять сменился на зеленый - как и следовало ожидать, на человеческое
присутствие индикатор среагировал вполне штатно - и так же штатно
переключился, когда танк оторвался и люди пропали из виду. Как они кричали
вслед! Как они бежали за танком, эти люди, мало похожие на людей,
измученные, хронически голодные, забывшие о том, что надо прятаться, чтобы
выжить, как они плакали от радости, как тащили за собой обмороженных детей
и умоляли остановиться, некоторые не бежали, а ползли, а один мужчина
догнал-таки танк и принялся колотить по броне фиолетовыми ладонями, и звук
был такой, будто стучат деревяшкой, - Гарьке пришлось увеличить скорость.
Эту кучку изможденных людей мы вывели на следующий день - к их невероятной
удаче Гарька накануне рискнул взять на себя управление не только ходом
танка, но и огнем: вряд ли людям было известно, что "ведьмак" в автономном
режиме запрограммирован на безусловное уничтожение любой двуногой цели...
жилое когда-то строеньице, кособокая рухлядь в четыре этажа, которой давно
бы обвалиться, а на экране опять висело осточертевшее: "Анализирую
обстановку. Решение о дальнейших действиях не принято." Ярко и ровно горел
зеленый огонек.
где-нибудь а перед самым гадюшником... Двенадцать минут стоял. - Гарька
вынул из подмышек зазябшие ладони и передвинул запись вперед. - А вот
теперь снова на ручном, кроме огня... Нет, ты глянь!..
платформа. Хобот орудия продавил оконный переплет. Взвякнуло. Грохнуло.
Танк содрогнулся. Снаряд, пробивая перегородки, заметался рикошетом по
дому, рассеивая компонент. Пустой жестянкой вылетел вон. Длинно заработали
крышевые пулеметы: по-видимому, танку что-то не понравилось в верхних
этажах. Суставчато вылез и вдвинулся в окно бортовой манипулятор. Танк
подался чуть назад.
начала кусать губы, а Вацек как вцепился зубами в бутерброд, так и замер.
Танк словно бы сделал _в_ы_д_о_х_ - секунду спустя из окон первого этажа
вырвались плотные языки пламени, мгновением позже - из окон второго этажа,
третьего... "Ведьмак" отполз. В здании бешено крутился заряд бинарной
смеси. С пушечным грохотом сорвало крышу. Из окна четвертого этажа один за
другим выпали два горящих клубка; первый остался, где упал, второй
принялся быстро-быстро кататься по снегу. Замер, горя. Шевельнулся.
Медленно скорчился и остался недвижен.
мертвых адаптантов он реагирует.
по-нехорошему скалишься и борода у тебя встопорщена: так вас, так!.. Всех,
до последнего! В пепел! За спиной Дубина Народной Войны роняет гранатомет
и неумело ругается. Дрянь наше дело. Наташе простительно кусать губы - но
только ей, потому как женщина. Нам трепыхаться нельзя никак. Не знаю, кто
тут виноват и какой враг вбил нам в головы столько мусора, но только
сейчас нам непременно понадобится изобразить, что, мол, видели и не такое
(это, кстати, правда), и что вообще из нас можно делать гвозди (а это уже
вранье). Глупо, но так и будет. Жаль, дядя Коля не у экрана, он бы это
враз пресек... Вон он - дует на костер, который не хочет гореть. Я давно
знал, что дядя Коля среди нас самый мудрый.
гляжу, к тому времени неплохо получалось.
солдат может, почему я не могу?
Записано в подкорку. Не следует без острой необходимости его
разочаровывать.
будет еще один выжженный дом, только уже не жилой, а бывшая клиника, затем
несколько минут "ведьмак" будет вполне прилично работать самостоятельно и
в соответствии с программой лишения противника кормовой базы доберется
почти до складов, после чего проигнорирует команду вновь перейти на ручное
управление, неожиданно набросится на абсолютно ничем не угрожающую ему
двадцатиэтажку, дважды протаранит несущие пилоны и сам останется под
развалинами.
сделай еще бутерброд.
Мне, надо полагать, бутерброд тоже готовится, и даже потолще Гарькиного.
Субординация.
феноменов, а надо идти и предстать... Это бы еще ничего, если вместо
споров. Хуже, что вместо завтрака. Встаю, засовываю в карман три ломтика
хлеба, пробираюсь галсами между людьми, стараясь не наступить по пути ни в
чью банку. Готово - я предстал. Командир отряда сидит поодаль от народных
масс на невесть откуда взявшемся в этом подвале стуле о трех с половиной
ногах. Он тоже завтракает, а рядом с ним стоят вольно и стену не подпирают
оба его порученца - хлопцы рослые, крепкие и не шибко разговорчивые. Не то
муниципальные десантники, не то еще чего похуже. Не гориллы, но
напоминают. Личная гвардия.
"Честь не отдаешь и имеешь на то право, мы не регулярная часть, - а мог бы
и отдать, рука бы не отсохла". - Как твое второе?
по привычке считаю второе отделение своим. Странно, что Сашка мне
подыгрывает.
не удовлетворил, добавляю: - Раненых нет, больных нет.
степени его устраивает отсутствие недовольных. И какие виды он имеет на
мое бывшее отделение, я пока не знаю. Какие бы он виды ни имел, мне они
заранее не нравятся. Второе отделение у нас и так самое маленькое, а
пополнения - шиш. Правда, работает отделение неплохо, лучше многих, а на
фоне общей штатско-полевой бестолковости работает просто прекрасно - но
ведь пять же человек только! Дядя Коля - раз. Наташа - редкой собранности
боец, снайпер, - два. Низенькая, некрасивенькая, и клеются к ней только от
большого мужского воздержания, заранее обеспечив себе пути отхода, зато
уважение к ней настоящее. Она бывшая аспирантка и сдвинута на пулевой
стрельбе, кандидат в мастера или что-то такое. От современного оружия
воротит нос, чем-то оно ей не нравится, - нашла и таскает с собой старую
СВД с оптическим прицелом, нянчится с этим веслом, как с ребенком, и если
нужно кого-то снять издалека - тут уж ей не мешай. Ветровые потоки в
городе хаотичны, холодный воздух плотен, и работать с дальней дистанции
надо уметь. Весь отряд ей аплодировал, как в цирке, когда с расстояния в
два километра она спокойно и даже как-то нежно сняла с крыши адаптанта и
тот крошечной букашкой полетел вниз мимо всех сорока этажей, раскинув руки