Чтение 30–й страницы книги ~Бастард~

- Трудно, - сказал Станко.

Где-то далеко внизу перекликались сторожа. Князь навалился локтями на
стол:

- Ты был для меня букашкой, Станко... Занятной букашкой. А стал...
Видишь ли, никому на свете я не рассказал бы того, что рассказал тебе. И
еще расскажу. Послушай: из множества женщин своей юности я... помню одну.
Помню, Станко, как она стоит в дверях, улыбается и уходит. Только это...
Улыбается и уходит. Помню до мелочей ее лицо... Но ни имени, ни кто она...
Не знаю.

- Это была моя мать! - крикнул Станко и испугался своего крика.

Князь опустил голову:

- Может быть... Помнишь, я спрашивал, какого цвета волосы у твоей
матери?

- Не важно, - Станко говорил быстро, будто упрашивая, будто боясь,
что что-то ценное, неуловимое, какая-то крохотная надежда сейчас
потеряется. - Не важно... Какие волосы... Волосы в человеке... Не
главное... Но я знаю... Это моя мать... Я узнал ее...

Он подался вперед, просительно заглядывая князю в глаза, глотая
слезы:

- Она была красавица... Она была хорошая... И вы любили ее, любили
по-настоящему... Это правда, это самая правдивая правда... Она любила вас,
но злые люди...

Он осекся и замолк. Злые люди... Разлучили. Какая красивая детская
сказочка.

- Ну вот и все, Станко, - тихо сказал князь. - Я сказал тебе все, что
хотел... И что мог сейчас сказать. А теперь...

Он поднялся. Лицо его снова стало, как на портрете - хищное и
надменное. Он хлопнул в ладоши.

Сразу два лакея вбежали и замерли в поклоне.

- Огня, - уронил князь, и оба схватили по светильнику.

- Вперед, - сказал князь, и оба, передвигаясь на полусогнутых,
распахнули перед ним створки двери, приглашая выйти.

- Пойдем, Станко, - сказал князь обычным своим голосом. - И возьми
меч.

Они прошли узким полутемным коридором, и другая пара лакеев, тоже со
светильниками, распахнула перед ними другие двери.

Разбежавшись в темноте, слуги в одно мгновение засветили множество
факелов - стало светло, как днем. Князь кивнул - слуги исчезли.

Это был зал - совершенно пустой, стены его были сплошь увешаны
оружием, здесь были пики, алебарды, мечи, трезубцы, арбалеты, шпаги,
кинжалы - целый арсенал смертоносного железа. Рукоятки кривых ятаганов
украшены были шелковыми кистями, яркими, как крылья бабочек; тяжелые,
утыканные шипами палицы оттягивали удерживающие их цепи. С круглых и
треугольных щитов скалились увенчанные коронами звери, один другого
свирепее; боевые панцири, пустые изнутри, пугали схожестью с живыми
людьми. И снова картины в тяжелых рамах, Станко различал только белые
пятна многочисленных лиц...

В дальнем конце зала помещалась высокая золотая подставка с ножкой в
виде птичьей лапы; на подставке покоилась атласная подушечка, а на
подушечке лежал предмет, который Станко силился и не мог рассмотреть.

- Раньше здесь был тронный зал, - буднично сообщил князь, - здесь
вершили суд, карали и миловали... Порой и казнили здесь. Как сказала твоя
мать - "казни его"?

Станко обдало холодом, мурашки забегали по спине, рука с мечом
дрогнула:

- Нет... Не надо... Этого вспоминать...

- Теперь здесь оружейня, - продолжал князь, как ни в чем не бывало. -
Здесь прекрасный выбор оружия, но тебе лучше биться своим мечом. Он совсем
не плох, и ты к нему привык...

Станко молчал, глядя в мозаичный пол, перед глазами у него стоял
Илияш, такой, каким он его помнил - веселый, с бородой...

- А я, если ты не против, выберу себе... У каждого меча здесь особая
история, и на счету каждого десятки жертв... Наши предки были безжалостны,
Станко, и наградой, и приговором им служила эта вещь, - князь кивнул на
предмет, покоящийся на подушечке, и Станко наконец-то понял, что это
такое.

- Венец... Это... Тот самый венец?

Князь кивнул, выбирая оружие.

"Бывало так - свершил месть и заполучил власть одним ударом... Ты вот
что станешь делать... с княжеским венцом?"

- Я, пожалуй, возьму вот это, - князь взвешивал в руке длинный меч с
рядом зазубрин с одной стороны лезвия, с большим рубином на рукоятке. -
Это очень достойный клинок... Ровесник "зажор". Хочешь взглянуть?

- Нет, - сказал Станко шепотом. - Я... Можно, я посмотрю картины?

- Конечно, - князь для пробы несколько раз взмахнул мечом. Свистнул
рассекаемый воздух.

Медленно, очень медленно Станко двинулся вдоль стены. Рукоятки и
лезвия... Наконечники и острия... Темная рама. Рядом, освещая картину,
жарко пылает факел.

Станко вгляделся.

На темном холодном фоне продолжалась война - топорщились копья,
окровавленные клинки высовывали жало из чьих-то спин, внизу, под ногами
бойцов, пучили глаза чьи-то отрубленные головы... Станко прерывисто
вздохнул и пошел дальше.

На стене - клинки, клинки, ими протыкали насквозь, на них нанизывали,
как на вертел...

"Пехота с копьями, конница с арбалетами... Горстка продиралась к
замку, лезла на стену, убивала женщин, детей... Брали замок и жили там,
пока их обиженные родственники не собирали новое войско..."

Станко сглотнул. "Хорошие предки у князя Лиго" - "Это и твои предки".

А это что еще?! В другой раме, совсем не такой большой, щерилась
ловушка "зажора"... Станко узнал ее! Рядом стоял человек в темной накидке
и остроконечном колпаке, самодовольно усмехался, будто позируя на парадный
портрет... Из воронки высовывалось белое, перекошенное ужасом, совсем
молодое лицо...

Станко пошел быстрее; следующая картина была и в самом деле парадным
портретом - надменный, видимо, знатного происхождения колдун смотрел прямо
Станко в глаза, смотрел покровительственно и чуть ли не добродушно; за
плечом у него угадывался огромный профиль крючконосого старика с трубкой,
над трубкой зависла "желтомара", в другой "желтомаре", растянувшейся по
земле, погибал, похоже, целый отряд - кровавое месиво...

Станко зажмурился и отшатнулся. За спиной у него послышался короткий
смешок.

Он обернулся - князь стоял посреди зала, стоял, небрежно опираясь на
меч, покачивая головой:

- Хватит, Станко... Ты забыл, для чего пришел сюда.

По спине Станко снова продрал мороз. Рука с мечом дрожала.

- Иди сюда, сын.

Слово было сказано. Кусая губы чуть не до крови, Станко приблизился.

- Я знаю, ты хорошо дерешься... Я тоже хорошо дерусь, Станко. И я
буду драться в полную силу. Без снисхождения, понимаешь? Я говорю это для
того, чтобы ты собрался и сосредоточился, как перед последним боем.

Станко через силу кивнул.

- Вот так... Теперь выбери позицию.

Станко остался стоять на месте, факелы горели ярко, их огни
расплывались у него в глазах бесформенными пятнами, но четко и ясно он
видел перед собой лицо отца:

- Юноша по имени Станко, я признаю тебя своим сыном и признаю за
тобой право вступить со мной в поединок. Начали.

И, вскинув меч, он шагнул по мозаичному полу - легко и радостно, как
танцор. Станко вспомнил бой с облитыми смолой висельниками - тогда Илияш
двигался так же красиво, и смертоносным было его оружие... Они стояли
тогда спина к спине, и жизнь каждого зависела от другого, и выстояли они
только потому...

Проклятое тренированное тело действовало отдельно от разума. Станко
парировал первый удар и увернулся от второго. Князь не спешил, но и не
медлил - прощупывал его оборону тщательно, последовательно, он
действительно великолепный боец... Рано или поздно он найдет в обороне
щель, и тогда...

Станко заработал мечом быстрее, сам предпринял попытку атаки -
неудачно, князь тут же перевел свою оборону в контратаку, и Станко
отступил.

В его глазах плыли, качались факелы. Да нет же, он тоже боец! Он
однажды уже одолел Илияша в поединке, хотя тогда в руках его была всего
лишь жердь... Отступление - позор для воина, слабый не достоин носить
оружие... Вперед!

И Станко снова атаковал, бешено, свирепо, и князь перешел в оборону,
и, оступившись на мозаичном полу, в последний миг увернулся из-под
смертоносного клинка.

Станко представилось вдруг, как меч его опускается на голову
противника, рассекает надменное безбородое лицо.

"Отомсти, сынок..." "У меня есть, есть отец!" "Я найду его и убью во
что бы то ни стало"... Илияш, Илияш, как ты подвел меня, как подвел...
"Зажоры", обломки моста, змеи, "желтомары"... Илияш, Илияш...

Да они же подняли оружие друг на друга!!

И тогда, отразив очередной удар, отпрыгнув, он изо всех сил швырнул
меч в стену. Прожужжав по воздуху, клинок врезался в лицо колдуну с
картины, тому, что придумал "желтомары". Закачалась тяжелая рукоятка -
острие вошло в щель каменной стены.

Князь остановился. Недобро сощурился: