Чтение 30–й страницы книги ~Ведьмин век~

ни. Привилегированные виженские ведьмы были исключительно интересными
собеседницами.

Хелена Торка возглавила виженский оперный приблизительно в то же
время, когда Клавдий встал во главе Инквизиции; собственно, удержаться
на своем посту ей удалось исключительно благодаря Старжу. "Наш новый
Великий Инквизитор - человек с широкими взглядами..."

Хелена Торка была "глухаркой", неинициированной ведьмой - несмот-
ря на многочисленные соблазны, импульсивность характера и свои почти
что пятьдесят лет. Хелена Торка знала цену слишком многим вещам; глав-
ное же - Хелена Торка была предана своему театру. Как собака.

Дверь бесшумно прикрыли снаружи; женщина, чье лицо скрывалось под
темной вуалькой на шляпе, болезненно вздрогнула. Клавдий никогда не
принимал ее здесь - для регулярных контрольный встреч с предводитель-
ницей богемы куда лучше подходила маленькая комнатка этажом ниже, та,
похожая на гримуборную, с большим зеркалом и мягким диваном; обстанов-
ка же рабочего кабинета не к располагала ни к спокойствию, ни к дове-
рительности, скорее наоборот. Никакую ведьму не обрадует дознаватель-
ный инквизиторский символ, вырезанный прямо на деревянной обшивке сте-
ны. В трех экземплярах.

- Добрый вечер, Хелена, - Клавдий поднялся, одновременно пытаясь
ослабить удар, пришедшийся на ведьму. Директриса оперного никогда не
могла похвалиться защитой. Хотя бы средненькой.

- Приветствую, мой инквизитор, - женщина чуть склонила голову. -
Тяжкие... времена...

- Нелегкие, - Клавдий подождал, пока женщина усядется в кресло
для посетителей. Вытянул сигарету, спрятал снова. - Я, наверное, неп-
риятный сейчас? Сильно давлю?

- Ничего, - тонкие губы под тенью вуали страдальчески улыбнулись.
- Я потерплю... В конце концов, именно ради этого... незабвенного ощу-
щения я просидела в приемной шесть часов.

- Прошу прощения, Хелена, - сухо отозвался Клавдий. - Думаю, вы
все понимаете.

Голова в черной шляпке медленно кивнула. Женщина старалась не
поднимать глаза на дознавательские знаки на стенах.

- К делу, - Клавдий уселся. - Сегодня не контрольный день. Что
побудило вас, занятого человека, вырвать из своей жизни эти самые
шесть часов?

- Я не побеспокоила бы вас, - тонкие губы улыбнулись снова, - ес-
ли бы не считала свое дело исключительно важным.

- Театр?

- Училище. Вы знаете, мой инквизитор, хореографическое училище
полностью находится, так сказать, под крылом театра... подготовка но-
вых...

- Понимаю. Что?

- Вчера... взяли пятерых девочек. Сегодня утром - еще двоих.

- Сколько ИХ всего? ВАС?

- Это очень талантливые дети, - директриса медленно подняла ву-
аль, открывая взгляду собеседника тонкое белое лицо с синими шнурочка-
ми вен на висках. - Девочки. От четырнадцати до шестнадцати.

- Сколько?

- В училище - десять.

- Очень много, Хелена.

- Это искусство, - женщина царственным движением вскинула подбо-
родок. - Не я придумала, что... талантливые дети часто оказываются...
НАМИ.

Клавдий откинулся на жесткую спинку. Подобная закономерность не
была открытием - среди девочек, склонных к "изящным искусствам", ко-
лоссальный процент юных ведьм. Неинициированных, естественно.

- Хелена. Вы не... говорили им о необходимости стать на учет?

Женщина молчала.

- Сколько из десяти - учтенные?

Тонкие губы едва шевельнулись:

- Двое.

- Хелена? Что я должен вам сейчас говорить?

Женщина медленно поднялась. С усилием - но все равно грациозно.
Даже горделиво.

- Клавдий... - она шагнула к столу, и это был шаг жертвы, добро-
вольно напарывающейся на нож, потому что сократившееся расстояние при-
несло ей новую боль. - Позвольте мне так вас назвать... Клавдий, это
особенные дети. Они... - она вскинула голову. - В театре полтора де-
сятка ведьм. ВСЕ ну учете, я за этим слежу... Но не подростки. Для них
это слишком... болезненно. Некоторые из них так еще и не осознали...
Что они изгои. Что они уроды. Что единственный дом, где от них не от-
шатнутся - их училище, их театр, их гнездо... Семерых забрали, это...
колоссальная травма. Они ведь не понимают, за что. И одна осталась,
ждет ареста. Уже сутки не может есть...

Она снова шагнула вперед, и лицо ее болезненно напряглось:

- Я умоляю. Ну, можете меня восемь раз сжечь. Но отпустите детей,
они ни в чем не виноваты, они живут только балетом, без них не будет
театра...

Клавдий прикрыл глаза:

- Назад, Хелена. Не надо. Отойдите.

Женщина отступила. Опустилась в кресло - не упала, а именно опус-
тилась. С прежним достоинством.

- Я не палач, - сообщил Клавдий глухо. - Похоже?

Женщина хотела что-то сказать но так и не решилась.

- Хелена... каждая неучтенная ведьма становится сегодня смертель-
но опасной. Я не могу посвятить вас в подробности, но... ситуация,
сложившаяся у вас в училище, преступна. А потому травма, нанесенная
вашим девочкам - ваша вина. Их надо было... вы понимаете.

- Я не отрицаю своей вины, - воспаленные глаза женщины сухо блес-
нули. - Я готова поплатиться... Но не за их счет.

- За чей? За мой? За счет и вовсе невинных людей? Как иначе я
добьюсь исполнения законов, если не буду наказывать за ослушание?

Женщина молчала. Клавдий смотрел, как с ее лица медленно уходит
румянец, проступивший во время вдохновенной речи. Уходит вместе с на-
деждой.

- Чрезвычайное положение, - он накрыл ладонью авторучку, - прод-
лится еще... вероятно, дней пять. Если ситуация стабилизируется, то...
короче, большая часть неинициированных ведьм так и так окажется на
свободе. Через пять дней вы получите ваших учениц обратно... и, хочет-
ся думать, не станете повторять совершенных ошибок. Да?

- Мой инквизитор, - женщина смотрела печально и строго. - Я...
неинициирована. Однако мой опыт... возможно, я могла бы сообщить вам
сведения, которые вас заинтересуют. В ответ на... простое снисхожде-
ние. К нашим детям.

Некоторое время Клавдий молчал. Женщина вновь опустила голову.

- Вы хотите поторговаться, Хелена? Вы? Со мной? Столь уважаемая
мной женщина... или я неправильно понял?

- Правильно, - женщина смотрела мимо его глаз. - Чрезвычайное по-
ложение вызвано... непонятными изменениями, происходящими среди ведьм.
Всплеск активности. Агрессия. Рост числа инициаций. Новые ведьмы ог-
ромной силы... их странная, прямо-таки противоестественная солидар-
ность... Да?

Лицо Клавдия оставалось бесстрастным, однако это бесстрастие сто-
ило ему значительный усилий.

- Я... неинициирована. Но все же я ведьма, мой инквизитор... И
достаточно начитанная ведьма. У меня есть предположение, которое ка-
жется мне близким к правде. Вы можете сказать "не недо, я знаю сам"...
Тогда я уйду, посрамленная. Но если... если мои соображения смогут вам
помочь - зачем пренебрегать ими? Тем более, что это... от чистой души.
Из одного только... хорошего отношения. Клянусь.

- Хелена, - медленно проговорил Клавдий, почесывая уголок рта. -
Говорят, что последняя балетная премьера вызвала среди ценителей нас-
тоящий фурор? Врут?

- "Аисты", - сказала женщина шепотом. - Да, великолепные "Аис-
ты"... Сколько вам нужно билетов? Когда?..

- Хелена, будь на моем месте другой человек... хоть бы и мой
предшественник. Знаете, что бы он с вами сделал?

- Ему бы я не сказала... что говорю вам.

- Я должен быть польщен?

Уголки ее губ приподнялись:

- Вероятно, мой инквизитор.

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза.

- Говорите, Хелена.

Женщина резко набрала воздуха в грудь, так, что качнулся тяжелый
золотой медальон в вырезе черного шелкового платья.

- Матка. Ведьмы от природы разобщены... Это дает им возмож-
ность... вернее, дает людям возможность сосуществовать с ними... чере-
дуя войну и состояние вооруженного нейтралитета. Ведьмы - разобщенная
туча ос... Но когда приходит матка, все меняется. Туча становится
семьей. Единым мощным организмом со множеством жал. Стаей... война не-
избежна, и... жестокая война. Но когда вы убьете матку, все вернется
на круги своя.

Хелена Торка перевела дыхание. Клавдий вытащил сигарету, несколь-
ко секунд поборолся с приличиями - и, одолев их, молча закурил.

Хелена Торка напряженно улыбнулась. Извлекла из сумочки глянцевую
пачку, щелкнула зажигалкой и затянулась тоже; ей явно сразу же сдела-
лось спокойнее. Лицо чуть расслабилось, оттаяло, и на щеки вернулся
еле заметный румянец.