находится триста человек из числа тех, что охраняют мои рудники, и с ними
их командир - господин Канасия. Вы могли бы воспользоваться его помощью.
Он единственный профессиональный военный, который сейчас способен
возглавить наше войско.
ткнула клювом в самую середку кувшинки. Жирный белый червяк отчаянно
мотнулся в ее клюве, птичка взъерошила перья, задрала голову и заглотнула
его.
мудрому указанию господина Айцара...
творимому кощунству. Он, вероятно, дорого бы дал, чтоб ощутить себя
сверхчеловеком, даже если расплатой будет сумасшествие или смерть. Но
трудиться для достижения цели... Если бы господин наместник год назад
завел шашни с горцами, то араван Нарай донес бы об этом еще до того, как
от князя вернулся первый гонец.
десять дней? Учитесь, господа, как руками столичного инспектора назначить
домашнего командира главой государственного войска и арестовать неугодных
военачальников. А ведь еще утром Айцар колебался, стоит ли жертвовать
недееспособным племянником. Что же такое случилось за пять часов? Уж не
связано ли это как-то с запиской у Снета?
осторожные, будут приняты сегодня же ночью. Вечером он ждет в своей управе
управляющего Митака и господина Канасию. Впрочем, большой отряд привлечет
к себе лишнее внимание. Пусть господин Канасия отберет своих лучших людей
- но не более сорока человек.
пышного хлебов, мелькало имя некоего Тайгета. Тайгет поселился в Харайне
три года назад, переехав, конечно, из столицы. А откуда ж еще?
Пространство ойкумены, как и подобает идеальному пространству, было
неоднородно. Время в центре и на окраинах текло по-разному. Столица была
изобильней товаром и святостью; и все, исходящее из нее, стоило дороже.
зарабатывал на жизнь, торгуя сонными порошками, привораживал крупного
начальника к мелкому, поставлял ворам отмыкающие двери зелья и гадал о
благоприятных для грабежа днях, а, может, не брезговал и более насущными
советами за долю в добытом.
суеверий, Тайгет обрел клиентуру обильней, хотя и бедней воровской.
"Пышные хлебы" считали его человеком сторонним, но молчаливым и покупали у
него, как у профессионала, предсказание или талисман точно так же, как
покупали у кузнеца надежное оружие.
бунтовской шеи талисман "семь шишечек". Шаваш присмотрелся к "семи
шишечкам" и понял, что перед ним необычайно искусная подделка - вместо
редкого, привозимого из пустыни пестрого дерева, талисман был выточен из
обыкновенного клена, обработанного каким-то сложным алхимическим зельем.
Шаваш был убежден, что мало кто в Вее умеет варить подобное зелье: одного
же умельца он знавал еще в юные годы и не раз получал от него кусок хлеба
за исполненное поручение. Правда, тогда этого умельца звали Лума, и жил он
в столице, но перечень оказываемых им услуг был тот же. Три года назад,
накануне ареста банды Хворого Уха, Лума бежал из столицы.
место.
столичного следователя, которого помнил еще босоногим мальчишкой, но
радушно приветствовал гостя. Шаваш справился о Кархтаре, Тайгет отвечал,
что с бунтовщиками не водится.
Хворого Уха, Тайгет был наводчиком и идейным руководителем, и какую долю
он с этого имел. Признания и в самом деле значились в протоколах: Хворое
Ухо давал их под пыткой, пытаясь уйти от ответственности; и под пыткой же
взял обратно: очень нужно было судейским портить отчетность непойманным
бандитом.
человек богатый и трех тысяч, обещанных за Кархтара, тебе не надо.
же их и поделят, а ему, Тайгету, только дулю покажут: мол, нишкни, хорошие
люди со смутьянами не водятся. Меткое наблюдение Тайгета о нравах управы
не было лишено основательности и сильно мешало ловить преступников.
тысячи от Тайгета не уйдут. Тайгет сгреб бумажки и заметил, что, в случае
чего, три тысячи должны быть золотые, а если рисовые - то пять тысяч. "Еще
торгуется", - восхитился Шаваш про себя и принял условия знахаря.
будущего. Будучи и сам большой докой по этой части, Кархтар, видимо,
полагал, что даже хороший повар может отобедать в чужой харчевне. Тайгет
стал жарить для дорогого гостя курицу и послал мальчишку - в соседнюю
лавку за фруктами и лепешками, в управу - за стражей.
хозяин расставил чашки и пошел за чайником. Тайгет имел профессиональную
любовь к сонным порошкам и чисто человеческое отвращение к шумным дракам в
доме; из чайника, принесенного Тайгетом, можно было наливать две разные
жидкости. Что-то показалось Кархтару подозрительным в том, как хозяин
держал чайник; или настой выцвел от сонного порошка.
поперхнулся, сорвал с чайника крышку и шваркнул посудиной об пол. Та
обиженно хрупнула и раскололась, обнажая свое жидкое и вероломное нутро.
Кархтар вытащил из рукава нож и поднес чашку с чаем к губам хозяина,
видно, думая, что в ней яд.
крыши во двор уже шлепались стражники.
посоловев, сел на пол.
плюнув на вышестоящие указания, били бунтовщика долго и старательно, и,
когда Шаваш оторвал своих людей от тела, Кархтар давно уже был без
сознания.
погрузили в паланкин: благо расположение тайгетова дома было рассчитано
как раз на незаметные посещения.
людей и вполголоса отдал соответствующее распоряжение.
земляной пол тела; стражник вернулся через минуту. Шаваш дернулся углом
рта: эта часть указаний начальника была ему не по душе. Однако
строго-настрого было велено, чтоб об аресте мятежника никто не знал.
вносили с заднего хода в гостевые покои, где не было чужих глаз. Кархтара
вытряхнули из мешка прямо на пол, и Нан тут же погнал из кабинета всех, в
том числе и Шаваша. Он лишь поинтересовался, убил ли кого-нибудь Кархтар.
"Только Тайгета", - нехорошо улыбнувшись, ответил Шаваш.
конников. Конникам скажи, что предстоит серьезное дело, и вели сварить рис
и мясную разварку. В разварку положишь сонный порошок. Управляющего
допросишь сам.
командиров, которые не хотят встать на его сторону! Этот негодяй покупает
у горцев зерно, награбленное по его приказу, и осмеливается при этом
обвинять в связях с горцами своего племянника!
и полагается лежать людям со связанными сзади руками, запрокинув голову и
всхрипывая. Из-под разорванного ворота рубахи вылезал крученый трехцветный
шнурок. Нан потянул за шнурок - на его руку легла "сумочка со счастьем".
своих руках кровь. Он снял кувшин, предусмотрительно поставленный на полке
рядом с судьей Бужвой, ополоснул руки над серебряной лоханью в углу и
остаток воды плеснул Кархтару в лицо.
головой и наконец уставился прямо в глаза Нану. Ничего хорошего в его
взгляде не было. Кархтар привалился к стене, попытался покрутить руками,
но это у него получилось плохо.