времени он станет нашим и мы втроем с ним позабавимся. Мы ведь его первые
нашли!
совсем неопытный, возиться с ним...
свои длинные, почти до щиколоток коричневые волосы - предмет ее
нескрываемой гордости и зависти прочей женской половины обитателей лесного
озера.
юношей на колени и посмотрела в его открытые глаза.
отнесем его на берег.
дело здесь, в озере, другое - на берегу. Нам не простят.
натянутые на локти плавники. Да еще длинные волосы, которыми можно
прикрыть молодые красивые выпуклости груди.
оставим его на берегу и уйдем. Он нас даже не увидит.
Влюбилась в этого мальчишку!
жалко его...
и ткнулась ему в шею. Лорелла резким жестом отбросила рыбу в сторону. Ее
подруги рассмеялись от этого проявления симпатии к утонувшему юноше.
Соррель на такой пустяк. - Ей уж если взбредет что в голову...
сестер с благодарностью и приподняла юношу за плечи.
среде, к тому же пальцы юноши крепко сжимали рукоять меча и клинок
волочился по земле. Они отнесли его ярдов на пять от берега и уложили на
песок.
проголодалась...
жесткие темные, сейчас от воды черные волосы, ладонью отерла с его лица
капли.
к озеру. Пробежали по воде несколько ярдов и с веером брызг скрылись в
зеркале воды.
чуть с горбинкой нос, высокий лоб, красивой формы глаза в обрамлении
густых ресниц, едва наметившаяся волевая складочка у тонких губ, еще не
знающие остроты бритвенного лезвия щеки и подбородок. Он действительно был
красив, но красивых мужчин было сколько угодно, хоть взять их озеро... Он
был благородного происхождения, но и это мало интересовало дочь озерного
царя. Было в юноше что-то притягательное, странное, необъяснимое - Лорелла
никак не могла понять что.
него воду. Губы его приоткрылись, струйки воды побежали из уголков рта по
щекам вниз, к шее. Но жизнь угасала в юноше, медлить больше было нельзя,
если она хотела оставить его в мире живых.
уже холодным губам. Золотистые локоны ее мокрых волос упали юноше на щеку.
Тело Уррия едва заметно дрогнуло. Она обняла его второй рукой и впилась
жарким горячим поцелуем, отдавая ему свой жар и энергию, чувствуя как
теплеют его губы.
глаза юноши уже не безжизненны - в них отражалось удивление, восторг,
испуг и наслаждение одновременно. Рука его, еще непроизвольно,
приподнялась и пальцы его нежно легли ей на талию, приятно щекотнув ей
чувствительную кожу. Она, понимая, что ей пора уходить, прижала его к
своей обнаженной груди и резко отстранилась. Уррий судорожно глотнул
воздух.
Он без сил упал на спину, но тут же приподнялся на локте.
остатки воды выходили из его груди.
чтобы он держал также свою руку на ее талии, ей хотелось узнать его имя,
наверняка гордое и красивое. Но сестры уже заждались ее, она слышала их
нетерпеливые крики и смех. Она еще увидит его. Обязательно увидит.
резко повернулась, махнув золотом длинных красивых волос, и побежала к
глади воды, борясь с искушением остаться.
остановилась. Сидящий на телеге двадцатипятилетний парень соскочил на
землю и растолкал спящего на сене Уррия.
плетеную корзину, доверху набитую щуками. Рыбак не собирался ехать в
замок, тем более на ночь глядя, но раз уж пришлось, то заодно прихватил
дневной улов.
настолько пропитался он озерным духом за тряскую дорогу.
узкое лицо с коралловыми губами, зелеными, как воды озера и такими же
глубокими, глазами, в обрамлении золота волос. "Лорелла" - звенело в ушах
ласковым и нежным перезвоном. В этом имени было журчание воды и
спокойствие леса, сила земли и легкость воздуха, страсть огня и красота
солнца. В этом имени было все: и любовь, и счастье, и страдание. Оно было
прекрасно, как и носительница имени, и так же неуловимо. Уррий не знал
галлюцинация это, бред умирающего, очередное наваждение или он в самом
деле ощущал на себе жаркий поцелуй незнакомки из вод.
надвигался вечер. Уррий уже не верил, что когда-либо доберется до стен
родного замка. За каждым деревом в лесу мерещились разбойники и обнаженные
до пояса, изрисованные синими и желтыми полосками иноверцы с острыми и
прочными клинками в руках.
Это делало ему честь. С озера потянуло прохладой, Уррий поежился. Нельзя
же так вечно стоять на берегу, шепча беспрерывно "Лорелла, Лорелла,
Лорелла..." - на его зов никто не откликался.
камешек и от боли сел на землю. До замка было около часа езды на хорошей
лошади. Идти пешком ночью, через лес, да еще в таком состоянии... От
отчаянья хотелось завыть.
Войдя в лес, он вдруг хлопнул себя по лбу и рассмеялся. За собственную
глупости самому себе захотелось дать здоровенную затрещину: совсем
недалеко по берегу, не более чем в миле отсюда, находится рыбачий поселок.
В самом крайнем случае там можно подкрепиться и переночевать.
наверное заждались его. Сейчас он их поразит своим рассказом - на ногах не
устоят от зависти!
Был он уже в летах, но сохранял силу в жилистых, поросших седой шерстью,
руках. Уррий не любил сэра Бламура и немного побаивался - сенешаль всегда
был суров и малоразговорчив. Хмурый взгляд из-под кустистых сросшихся
бровей вызывал в Уррие чувство, будто он в чем-то виноват и Уррий в такие
моменты лихорадочно вспоминал: нет ли за ним каких грехов перед
управителем замка.
ранен? Ну-ка, пройдем внутрь.
ожидая неприятного допроса. Давешняя тупая боль слабым отголоском
напомнила о бурных событиях дня. Но как ни странно разбитым он себя не
чувствовал - немного утомленным, как после обычного дня, наполненного
скачками на резвом коне и тренировками на мечах. Юношеский запас сил,
казалось, неисчерпаем. Но вот душевные силы явно были на исходе. Больше
всего Уррий хотелось лечь спать, хотя и похвастать подвигами, которые
почему-то в присутствии сэра Бламура казались уже менее значительными и
блестящими, тоже хотелось неимоверно. Где Эмрис и Ламорак, черт побери,
почему они не встречают его? Неужели уже спят?
после трапезы, которая в отсутствие хозяина закончилась рано. Лишь двое
воинов о чем-то спорили, держа в руках кружки с элем в дальнем конце
стола. Огонь в очаге почти потух, слуги сновали туда-сюда, убирая грязную
Андреев Николай
Никитин Юрий
Прозоров Александр
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк