Чтение 30–й страницы книги ~Рыцари кувалды~

- А вы? - с горечью молвил он. - Вы тоже к этому приложили руку?

- Не-а, - беззаботно ответил Ромка. - Чего мне там делать? У меня и
так все есть.

- Но хоть кто-нибудь... хоть один человек... справился?

- Приплыли! - с достоинством сказал Ромка. - А самогонный аппарат у
Пузырька - откуда? Намыслил только так!

Никита Кляпов затосковал, ссутулился, свесил руки чуть не до колен и
даже больше прежнего стал похож на маленьких лупоглазых побирушек.

- А уничтожить это уродство... не пробовали?

- Дедок пробовал, - гордый своей осведомленностью сказал Ромка. - У
него койка железная не вышла, ну и он давай ее это... уничтожать.
Поддается, но медленно, трудно... Даже, говорит, намыслить ее было - и то
легче. Ну он и плюнул.

- А кукла? Кажется, вы так ее назвали?..

Для начала Ромка огляделся - нет ли поблизости Леши.

- Только тихо... - предупредил он, понизив голос. - Значит, Леша
Баптист...

Кляпов вздрогнул.

- Почему баптист?

- Баб тискает, - пояснил Ромка. - Он, короче, дома с ними позапутался
- ну там с женами со всякими... И, значит, - сюда...

Кляпов испуганно вскинул слабую руку.

- Я понял, - мертвым голосом сообщил он. - Пигмалион и Галатея...

- Чего-чего? - поразился Ромка, но Никита его не услышал. С
изжеванным переживаниями лицом он тоскливо смотрел на свои босые
косолапенькие ступни.

- Скажите, - выдавил он наконец, - а в этой, как вы говорите,
"конуре"... что-нибудь съестное намыслить можно?

- Пожрать, что ли? Так давай я тебе сейчас во-он тот камушек долбану!
Мне это - как два пальца!

Никита боролся с собой. По худому горлу его медленно прокатился
кадык.

- Нет, - сказал он наконец. - На это я не пойду...

Ромку разбирало любопытство.

- Слушай, - сказал он. - А чего ты их долбать боишься?

- Да вы взгляните! - с неожиданной страстью в голосе взмолился
Кляпов. - Ну хотя бы вон на тот, с прогибом!

Ромка взглянул. Камушек как камушек. С прогибом.

- И чего? - спросил он, снова поворачиваясь к Никите Кляпову.

- Да это же произведение искусства!..

Внезапно глаза Кляпова, устремленные в сторону глыбы, стали такими
беспомощными, словно их опять поразила близорукость. Ромка обернулся. Сияя
серебряным своим балахончиком, к ним стремительной легкой походкой
приближалась Лика.

- Поздравляю! - язвительно сказала она Ромке.

- С чем? - не понял тот.

- Задаток Маше дал?

- Ну...

- С этим и поздравляю. Сидит у Пузырька. Если через три дня начнет
плести - слава Богу. Большой хоть задаток?

- Н-ну... - Ромка в замешательстве показал ладонью высоту пригорка
отваленных Маше капсул. - Вот столько...

- Ты бесподобен, - процедила Лика и, одарив обоих ослепительной
улыбкой, пошла прочь.

Ромка хмыкнул и поскреб ногтями намечающийся ежик.

- Она... здесь живет? - услышал он совершенно идиотский вопрос
Кляпова.

- Ну а где же еще?

- А из того, что я видел в доме... она тоже что-нибудь... намыслила?

- Кровать трехспальную - видел? Ну вот это она.

- Я почему-то так и думал, - с облегчением проговорил Никита Кляпов.
- Единственный предмет, на который приятно взглянуть. Только... - Он
встревожился вновь. - Почему-то холодная, почти ледяная. И очень твердая.

- Так это ж не настоящая кровать, - с готовностью объяснил Ромка. -
Просто декорация такая. Лика раньше художником в театре работала. Ну а
это, значит, из какого-то спектакля кровать... Она ее так, не для спанья
намыслила, а чтобы формы, говорит, не потерять...

- Понимаю... - Никита кивал, все еще глядя вслед Лике. - Это я вполне
понимаю...

Внезапно он осекся.

- Послушайте... - Голос его упал до шепота. - А когда... когда вы
следили за мной в этом доме... она там тоже была?

- Все были, - сказал Ромка. - И она тоже.

Бледный с прозеленью Никита закрыл глаза и долго их не открывал.
Ромка даже встревожился.

- Э! - опасливо позвал он. - Ты чего?

Никита Кляпов заставил себя поднять веки.

- Как отсюда выбраться? - сипло спросил он.

- Куда?

- Обратно... Я не могу здесь больше...

Ромка ухмыльнулся, взял Никиту за локоть и подвел к проему между
опорами, выводящему на площадь с пятиэтажкой. Из-за угла здания выглядывал
округлый блестящий бок и крохотный лапоток посадочной опоры.

- Вон там, - сказал Ромка, указывая пальцем, - летающая тарелка
стоит. А в ней два придурка - никак улететь не могут. Иди, третьим
будешь... Да не бойся. Кукла Маша, говорят, наружу вообще не выходит.

- Ужасно... Ужасно... - бормотал Никита Кляпов, ковыляя по кварцево
посверкивающей пустыне. - Видела... Все видела...

И хохотала вместе со всеми? Нет. Не может быть...

Торцовая стена пятиэтажки была уже совсем близко. Никита взял левее -
так, чтобы между ним и домом оказалась летающая тарелка. Подобравшись к
люку, остановился, прислушался. Внутри два мужских голоса вели
неторопливый навевающий жуть разговор.

- ...борзота без понятий, - угрюмо излагал один. - За такой базар, я
не знаю, нос по уши отрубить, а попробуй! Раковые шейки, мать иху!..
Щелчка отпустили - дня три буксовал. Кликуху свою еле вспомнил...

- Да... - со вздохом соглашался другой. - Вантажа тут нету. И хвостом
бить - бесплатно...

Первый помолчал сердито и заговорил снова:

- Нашли рогомета - камень долбать? Да я тяжелее стакана отродясь
ничего в руках не держал!.. Если бы не пацаны, хрен бы я в шлюмку полез!
Язушок пригнали. Так, мол, и так, без разборки не выпрыгнешь - отрихтуем
на штыке...

- Здравствуйте, - робко сказал Никита Кляпов, ступая на трап.

Двое мужчин совершенно уголовной наружности повернули к нему головы.
Никита содрогнулся. Особенно жуток был тот, справа - коренастый, с
беспощадным рельефно вылепленным лицом. Убийца да и только!..

- Я, собственно... - молвил Никита Кляпов, продвигаясь еще на шажок
по аппарели. - Я хотел узнать... нельзя ли мне с вами... Словом, мне очень
нужно назад, на Землю!

- Ушел отсюда! - тихо и страшно выговорил второй уголовник, не сводя
с Никиты волчьих желто-зеленых глаз. - Резко ушел!

- Что за дела, Крест? - Голос коренастого угрожающе рухнул на низы. -
Хочет - пусть летит!

Не отвечая, тот, кого назвали Крестом, легко поднялся с корточек. Был
он жилист, долговяз, а из одежды на себе имел только длинные и кривые
шорты веревочного плетения. Стремительно шагнул к выходу - и Никита
невольно отступил, сойдя при этом с трапа. Рука по старой памяти дернулась
было к очкам и замерла на полдороге.

- Ты даже не петух, - с невыносимым презрением процедил Крест. - Ты -
хуже петуха. Тебя кукла Маша опустила.

- Эх ты! - поразился коренастый. - А сам-то? Кто к ней вчера на
третий этаж бегал? Не ты, что ли?

- Сравнил! - Крест оскалился. - То я - ее, а то она - его!.. - Он
снова уничтожающе оглядел Никиту. - На парашу бы тебя посадить... Была бы
только параша!

- Ты тут свои лагерные замашки брось! - громыхнул коренастый и тоже
встал. На этом было что-то среднее между индийскими вздутыми штанами до
колен и набедренной повязкой - белоснежное, складчатое, схваченное где
попало многочисленными узлами. - Залезай, никого не слушай.

Последняя фраза была обращена к Никите Кляпову. Тот снова поставил
босую ступню на краешек трапа, но в этот миг Крест спрыгнул из люка на
покрытие.

- В чем дело? - проскрежетал коренастый.

Крест отступил на шаг и посмотрел на него с вызовом.

- С петухами в побег не иду. Понял?

Размерами глыба наводила оторопь. Слегка приплюснутый деформированный
куб со скругленными углами и гранями достигал чуть ли не двух метров в
высоту. Обнаружила его, конечно, правдоискательница Клавка.

- Ну это твою не мать? - бушевала она, тыча в глыбу растопыренной
пятерней. - Вконец обнаглели! Ни стыда ни совести!.. Они что, хотят, чтобы
мы все здесь с голоду передохли?..

Леша Баптист с лицом оторопелым и озабоченным обхаживал и ощупывал
это новоотгруженное хозяевами чудо.

- Может, Ромку позвать? - неуверенно предложил он.

- Ну да, Ромку! - тут же вскинулась Клавка. - А тюбики кому? Тоже