Чтение 30–й страницы книги ~Осенние визиты~

Ярослав не отреагировал. Поездка в поезде через степь всегда нагоняла
на него тоску.

- Как ты думаешь, москвичи поверят, что есть город под названием
Саксаул?

- Они вначале будут долго вспоминать, что это такое.

- Да, вероятно.

Старушка собралась уже с час назад. В недрах объемистой сумки исчезли
почти нетронутые продукты, бесформенное толстое пальто было накинуто на
плечи. Слава добродушно посмотрел на старуху. Предложил:

- Может вам помочь выйти?

- Спасибо, - очень чисто ответила та, покачав головой. Ярослав даже
вздрогнул от неожиданности. Ощущение, что старушка не знала русского
языка, уже успело устояться.

Поезд медленно затормозил, за окнами забегали торговки с сумками и
бережно укутанными кастрюлями. Ярослав поежился, глядя в окно. Что-то
столь беспросветное и холодное было в этой суете на затерянной в степях
станции, что-то унылое и бесконечное, длящееся, казалось, от сотворения
времен и не способное кончиться никогда. Это казалось ему самым страшным в
любой поездке на поезде - крошечные станции и городишки, где живут -
вынуждены жить - люди.

- Помнишь, как Геннадий говорил? - неожиданно спросил Слава.

Он кивнул. Тогда он ехал домой из Сибири, с одной из тех писательских
конференций, на которые какой-то меценат выделил пару тысяч "зеленых".
Часть пути он ехал с Геннадием Мартовым, фантастом из Новосибирска. Когда
они проезжали такой же городишко - только утонувший не в степи, а в тайге,
Геннадий, глядя в окно на шатающегося железнодорожника с полной сеткой
бережно собранных бутылок, сказал: "а ведь это я мог здесь идти... с
печатью вырождения на лице". Оказалось, что из этого городка он родом.
Конечно, глядя на импозантного Мартова, который мог даже пиво из горлышка
пить с выражением усталого аристократизма, представить его на перроне в
рваном ватнике было невозможно. А вот наоборот... Ярослав, тогда еще
совсем пацан, привыкающий к ощущению добродушных похлопываний по плечам от
мэтров, смотрел на ничего не подозревающего мужичка, бредущего по перрону.
И представлял его здесь, в купе, лениво раскинувшемся на полке и
излагающим "когда я был в Куала-Лумпуре, довелось нам попробовать тот
самый знаменитый плод дуриан..."

- Кто в силах это изменить? - спросил он.

- Никто, - безразлично ответил Слава.

Дверь купе дернулась, уползая в сторону. Старушка поднялась, часто
кивая входящим мужчинам.

- У тебя, кстати, тоже был этот шанс, - наблюдая, как вошедшие
извлекают из-под койки объемистые баулы, сказал Слава. - Навсегда остаться
в маленьком городе среди степей.

- Что же - я виноват, что выбрал иное?

- Нет. По крайней мере, ты научился дарить новые жизни. Всем, кто
возьмет в руки твою книгу... и на день-другой вырвется с полустанка,
спящего в степях.

- Куда? В параллельный мир с мечами и драконами? В космос?

- Ну и что? С каких пор ты стал комплексовать? Ты думаешь, больше
пользы принесет описание реальности? Этого городка, где ветер кружит пыль
растраченных жизней; где отмерены все пути; где люди вынуждены жить
маленькими радостями доставшейся судьбы? Зачем? Когда можно дать им то,
что не доступно _н_и_к_о_м_у_?

Старушка уже выплыла из купе. Мужчины, закинув сумки на плечи,
протискивались в дверь. Выходящий последним кивнул им.

- Судьбы нет, Слава.

- Да, конечно...

- Точнее, мы сами ее творим.

- Давай уж обходиться без банальностей. Миллион факторов влияет на
каждый наш шаг, на его допустимость. Вряд ли воля и мечты играют бОльшую
роль, чем случайность.

Они замолчали - надолго. И даже когда поезд уполз со станции Саксаул,
ни Ярослав, ни Визитер не сказали ни слова. Лишь смотрели на осень,
неумолимо наступавшую на степь.

Это было очень незаметное наступление - ибо степь и так была осенью.

Самохин остановил "девятку", чуть свернув с дороги. Они с Морозовым
переглянулись, словно решая, не стоит ли отказаться от задуманного.

- Пошли, - сказал Морозов.

Они выбрались из машины одновременно, еще раз посмотрели друг на
друга. Что ни говори, а такими делами им раньше не приходилось заниматься.
Даже то, что стариков было двое, сильно меняло привычные схемы.
Одновременный инфаркт у обоих - это слишком уж странное совпадение.

- Черт... - Самохин вновь метнулся к машине. Достал из багажника
литровую банку с грибами, закатанную машинкой, забросил ее в спортивную
сумку. Морозов молчаливо ждал.

- Налево, - подходя к нему сказал Самохин. - Вот это называется
Яблочной улицей, и нам нужен семнадцатый дом.

Дачный поселок в будний осенний день был тих и печален. Ни звука, ни
движения. Они медленно пошли по засыпанной мокрым гравием дорожке,
поглядывая на номера.

- Надеюсь, ты не ошибся в своих догадках, - заметил Морозов. Самохин
лишь поморщился от его тона, заранее обвиняющего.

- Куда он мог еще податься? У дочери его нет, друзья сами в панике.
Меня больше тревожит, почему взорвался дом.

- Газ...

- И у нас в квартире газ. Но никто на воздух не взлетает. Мог Романов
еще кому-то поручить... это дело?

- Романов бы сказал. Только ведь и он тут посредник.

- Хрен его знает, какой он посредник. И почему он говорил о
брате-близнеце - по документам такого нет? - Самохин остановился. - Вот.

Они остановились у низенького штакетника, глядя на маленький домик,
построенный, наверное, лет двадцать назад. Редкие деревья с облетевшей
листвой, покосившийся нужник в углу участка...

- Академик... - буркнул Морозов. - Смотри! - он схватил Владислава за
плечо.

Тот и сам уже заметил легкий дымок, ползущий из трубы. Кивнул:

- Ну, кто был прав, Гена?

- Пошли, - Морозов толкнул калитку. - Хватит рассуждать.

Чувствуя неприятный холодок в груди Самохин двинулся за ним. Надо
было утром выпить... немного... для храбрости. Ее всегда не хватает в
такие моменты.

Большую часть пути Карамазов проехал на электричке. Потом прошел
через чахлый лесок. Он не боялся сбиться с дороги - когда путь указывала
тьма, то ноги сами несли его к _м_и_ш_е_н_и_.

Осенний лес успокаивал, дарил покой. Он засыпал, чтобы возродиться
после зимней стужи. Лес знал тайну вечной смерти - разделяя ее с Ильей.

Когда-то, давным-давно, еще в детстве, он участвовал в экологическом
движении "Зеленая тропа". Конечно, тогда еще и слово-то это было не в ходу
- "экология". Но из толпы подростков он был, наверное, одним из самых
самозабвенных малолетних экологов - очищающих ручейки, с неумелой руганью
заваливающих дерном кострища и собирающих в подмосковных лесах пустые
консервные банки. Для кого-то это было просто возможностью пошляться в
походах, или гордо выпалить обалдевшим туристам: "Зеленый патруль!
Затушите костер!" Илья принадлежал к числу тех немногих, кто относился к
делу серьезно. Это осталось в нем на всю жизнь - серьезный подход к
работе... да еще, наверное, легкое удовольствие, когда клиентом оказывался
начальник какого-нибудь особенно вредного предприятия.

Илья очень любил лес.

По пути он напился из родника - чистой, ломящей холодом зубы водой.
Постоял минуту, борясь с желанием просто посидеть в тишине, под легкое,
бесконечное бульканье бегущей воды.

Не время. Сейчас он на работе...

Оправив старую куртку с оттянутым привычной тяжестью карманом, Илья
двинулся дальше. К поселку он вышел минут на десять позже двух дилетантов,
но ему не пришлось тратить время на поиск нужного участка. Он просто шел к
нему - напрямик, не испытывая ни страха, ни волнения. Проглоченный утром
стимулятор вызвал легкую эйфорию, но не возбуждение.

Карамазов знал, что сегодня ошибок не будет.

Самохин потянул дверь веранды. Та скрипнула, отворяясь.

- Давай, входи, - прошептал Морозов.

Внутренняя дверь тоже была незаперта. Владислав медленно вошел в
комнату. У него было очень неприятное предчувствие... чрезвычайно
тягостное. Если бы он увидел, что домик набит людьми в форме, то не
испытал бы ни малейшего удивления.

Но в комнате был только сухощавый лысоватый старик, сидевший на
продавленном "дачном" диване. В углу тихо бормотал телевизор, но старик не
смотрел на экран - он перебирал какие-то мятые бумаги.

- Здравствуйте, - Самохин попытался придать лицу строгое, официальное
выражение. - Аркадий Львович Зальцман, если я не ошибаюсь?

Старик посмотрел на него - очень спокойно. Сказал:

- "Здравствуйте" - хорошее начало. Но это ведь только начало, верно?