по отношению к окружающему, должны были чувствовать двенадцать других людей.
Они могли делиться впечатлениями, мыслями, могли поддержать друг друга в
тяжелую минуту сомнений, которые так часто являлись Волгину в дни его
одиночества.
легче, они могут учиться вместе.
попросили его взять их с собой, в его арелет, и доставить в Ленинград.
Второв, Мельникова, Котов, Федоров, оба астронома и Озеров были уроженцами
Ленинграда. Остальные согласились сопровождать их и только потом повидать
Москву, Киев, Варшаву. Все эти города существовали на Земле и носили те же
названия, что и раньше. Джордж Вильсон был единственным в экипаже "Ленина",
кто жил прежде не в Советском Союзе, и его родной город - Бредфорд, былой
центр шерстяной промышленности, - не существовал в это время.
половину жизни провел в Лондоне, а ведь он-то сохранился. Разумеется,
посещение Лондона было включено в маршрут поездки. Опасаясь все же управлять
арелетом таких больших размеров совершенно самостоятельно, Волгин попросил
Владилена лететь с ними.
управляется одинаково и одинаково безопасен.
заняла Мэри, которую пригласила Мельникова. Они обе почувствовали симпатию
друг к другу при первой же встрече.
за протекшее на Земле время и в сравнении с современными людьми были подобны
несмышленому ребенку. Но они вели себя иначе, чем Волгин. Второв, Котов,
Озеров засыпали Владилена вопросами, которые Волгину приходилось переводить
так же, как и ответы. Слушая этот разговор, он понял, что сам допустил
большую ошибку, опасаясь показаться "дикарем". Космонавты не боялись этого.
Они, если можно так выразиться, выставляли напоказ свою "неграмотность".
Чувствовалось, что они и не помышляют уединиться и изучать современную
жизнь, прежде чем окунуться в нее, как это сделал Волгин. Они прямо и
открыто "брали быка за рога".
устройство арелета и принцип управления им, хотя он был знаком с этой
машиной уже несколько месяцев, а не один час, как астронавты.
арелет нисколько не хуже Волгина, он окончательно убедился, что избранный им
путь неправилен.
стесняться".
Волгина, ни Владилен, ни Мэри не смогли ответить на их вопросы.
специалистам.
Кривоносое. Этот дом в два этажа помещался на улице имени Ирины Волгиной.
Было совершенно ясно, что выбор продиктован заботой о Дмитрии Волгине.
случайно ли это.
послужило ему ответом.
Космонавты хотели узнать и понять все сейчас, немедленно. Они не хотели
ждать.
здесь они вели себя совсем иначе. Расспрашивая обо всем, интересуясь всем,
они обращались к любому встречному, вели долгие беседы, затрагивающие все
стороны жизни. Волей-неволей участвуя в этих беседах, так как без него
собеседники не поняли бы друг друга, Волгин в два дня узнал больше, чем за
все предыдущие месяцы, Ему было неловко и даже стыдно. Замкнуться в себе,
встречать все новое и незнакомое с внешним безразличием казалось ему теперь
глупостью.
странная робость?" Он рассказал обо всем Озерову.
Это много значит. И еще мне кажется, что возвращение в мир таким путем, как
случилось с тобой, не могло не повлиять на психику. Мы - другое дело. Никто
из нас не умирал, мы продолжаем жить. Здесь огромная разница.
Волгин.
без затруднений читать любую книгу. Ознакомившись с предисловием к "Пятой
планете", причем ему пришлось один раз вызвать к телеофу Люция и обратиться
к нему за помощью, Волгин решил, что дальнейшее чтение можно заменить
рассказом Владилена, который как астроном должен был знать историю Фаэтона.
от друга половины: до катастрофы и после нее. Первая половина меньше
интересовала Волгина, и ознакомление с ней можно было пока отложить. А то,
что относилось к Новому Фаэтону - планете системы Веги, - то это была
область чисто астрономическая, и Владилен, конечно, хорошо ее знает.
неясно, сколько раз и когда они прилетали на Землю.
Ответ был получен шестьсот лет назад, когда фаэтонцы прилетели к нам и
провели на Земле свыше трех лет. Было достигнуто полное взаимопонимание.
Лингвмашина...
по "слуху" и служить переводчиком. Название произошло от слова "лингвист".
Так вот, с активной помощью самих фаэтонцев эта машина, вернее несколько
таких машин, дали возможность вести подробные беседы. Мы узнали все, что
хотели.
улыбнулся Волгин.
живущие в девятом, не так далеки друг от друга, как это было в старину. У
них и у нас один и тот же образ жизни. Мы с детства привыкаем смотреть на
последнее тысячелетие как на единую жизнь одного и того же общества. Этим и
объясняется слово "мы".
началась у них примерно на сто тысяч лет раньше, чем на Земле. Я имею в виду
земные года, на Фаэтоне год был гораздо длиннее. Но, как ты увидишь дальше,
этот срок не так велик. В общем, история их общества чрезвычайно напоминает
нашу историю. Было неравенство людей, была борьба классов. Переход к лучшим
формам жизни у фаэтонцев происходил медленнее и труднее, чем на Земле. Но ко
времени переселения все это было уже в прошлом. Они сами согласны, что не
будь у них единого общественного строя, по-нашему коммунизма, фаэтонцы
погибли бы вместе со всей планетой. Спасение стало возможно потому, что все
люди действовали по единому плану, действовали дружно. Тебе, Дмитрий, лучше,
чем нам, понятно, к чему привела бы катастрофа при существовании вражды и
антагонизме.
один странный факт. Коммунизм - будем употреблять это слово - появился у них
в теории за две тысячи лет до того, как он стал формой жизни. У нас, на
Земле, на это потребовалось в двадцать раз меньше времени. Первый
искусственный спутник Фаэтона (у них были искусственные спутники) вылетел за
пределы атмосферы уже при полном коммунизме, за четыреста лет до полета в
космос первого фаэтонца. У нас на это потребовалось шесть лет. В шестьдесят
семь раз меньше. И так было во всех областях науки и техники, везде одна и
та же картина. О чем она говорит?
явление электролизации почти за тысячу лет до появления в технике
электродвигателей.
роста, их глаза больше наших, а лоб массивнее. Но за этим лбом течет
медленная, словно ленивая, мысль. Их движения тоже замедленные, плавные,
спокойно-неторопливые. И вся их жизнь, с нашей точки зрения, идет томительно
медленно. Но они сами, конечно, не замечают этого. Мы показались им слишком
быстрыми, порывистыми, резкими в словах и поступках. Может быть, они считают
нас даже бестолково мечущимися. Им непонятна наша энергия.
прямой зависимости от количества солнечной энергии, от количества тепла и
света, получаемых планетой от Солнца, Фаэтон находился слишком далеко от
центра нашей системы. И жизнь на нем возникла и развивалась неизмеримо
медленнее, чем на Земле. Если она все же достигла высокой ступени, то это
Акунин Борис
Шилова Юлия
Перумов Ник
Круз Андрей
Володихин Дмитрий
Березин Федор