read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Самуиловы очи с хитрым прищуром.
- Не здесь, - коротко бросил отец, когда они поздоровались, и Михал
едва успел открыть рот, чтобы начать разговор.
На завешенной холстом печи кто-то заворочался, закашлялся надсадно,
потом еле слышно выругался, и Михал понял - это кто угодно, но только не
немая мама Баганта. Да, предстоявший разговор отнюдь не предназначался для
посторонних ушей, тут батька-Самуил был прав.
Они выбрались на пригорок за околицей, Михал хотел было подстелить
свою накидку отцу, собравшемуся усесться прямо на мокрое от росы бревно,
но Самуил только досадливо покосился на сына, встопорщил бороду - и Михалу
пришлось усаживаться на свою накидку самому.
Некоторое время оба молчали, глядя на розовеющий, наливающийся
утренним пурпуром небокрай над дальним лесом.
- Ну? - хмуро бросил наконец Самуил.
- Дело у меня к тебе, батька, - собрался с духом Михал. - И
непростое. С таким к тебе никто, небось, не обращался - и вряд ли
обратится.
- Да уж вряд ли, - все так же неприветливо буркнул Самуил-баца,
словно знавший, зачем приехал сын. - Рассказывай.
И тут Михала прорвало. Сбиваясь, торопясь, брызжа слюной, он
рассказал отцу все: и о жизни своей, и о муках своих, и о Беате, и о
молодом княжиче - и о замысле своем, как любовь Беатину на себя
поворотить.
Он уже давно умолк, а старый Самуил-баца продолжал сидеть по-прежнему
ровно, расправив широкие плечи, на которых тяжкой буркой лежали его
немалые годы, и только лицо батьки было чернее тучи и продолжало дальше
мрачнеть - хотя такое казалось совсем невозможным.
- Недоброе дело задумал, - проговорил наконец Самуил, не глядя на
сына. - Княжича-пустолайку на поединке зарубить - еще ладно, хоть и не
стоит он того. А вот к жене в душу ломиться, любовь с корнем вырывать - и
вовсе дело поганое. Это тебе не сорняк с огорода выполоть. Тут всего
человека искалечить можно. А потому вот тебе мой сказ: не дам я тебе, чего
просишь. И думать об этом забудь. А жена... жена тебя и так полюбит, дай
только срок. Дом, хозяйство, детишки пойдут...
- Да не могу я ждать, отец! - рванул Михал ворот камзола, словно тот
душил его. - Сил моих больше нет терпеть да делать вид, что ничего не
замечаю! Дай мне нюх Воров отыскивать - я все сам сделаю! Разве ж я не
понимаю, что задумал?! У самого душа не на месте - а по-другому все равно
не смогу! Ничего в Беатиных закромах не трону, только пырей этот проклятый
вырву! И подручным - строго-настрого, чтоб даже Стражей не калечили,
только придержали! Разве ж я не понимаю... Люблю я ее, люблю смертно!
Помоги, батька!..
- Молчи! - жабьи глаза Самуила полыхнули гневом. - Воеводой стал, а
ума ни на грош не прибавилось! Поумнеешь - сам поймешь; а меня на грех не
подбивай! Видать, не больно-то женку свою любишь, раз на такую пакость
решился!
Уже не соображая, что делает, задохнувшийся от негодования Михал
схватил отца за грудки, рывком приподнял, бешено сверкая очами - и, словно
на шпагу, напоролся на такой же бешеный, яростный взгляд отцовых глаз; две
не менее крепкие руки вцепились в него, и в этот момент никто бы не смог
назвать Михала приемным сыном Самуила-бацы - настолько похожи были их
искаженные гневом лица, старое и молодое...
А потом захрипел страшно старый Самуил, еще крепче вцепились в
Михалов камзол сведенные смертной судорогой пальцы - сжались, дрогнули,
ослабли, и осел на землю, беспомощно шаря по груди, батька-Самуил,
дернулся пару раз и застыл, уставясь в небо остановившимся взором.
Еще не веря в случившееся, присел Михал над отцом и взял в ладони
холодеющее лицо.
...Это было страшно - то, что он сделал. Не было сил у умирающего,
считай, мертвого уже Самуила отгородиться, защититься от вломившегося в
его отходящую душу Михала. Отшвырнув бессильных в смертный час Стражей,
прорвался сын в тайники отцовой души, безошибочно найдя то, что искал, и
выбежал наружу, в себя, как бегут вон из горящего дома, обожженными
невидимыми руками прижимая к себе добычу - ни к чему дар мертвому, а вот
ему, воеводе...
Потом все было как в тумане: крики "Убийца! Отца убил!" и люди,
пытающиеся успокоить беснующегося перед Михалом паренька, успевшие
отобрать у него и нож, и рушницу кремневую - от греха подальше; видать,
затмение нашло на молодого Мардулу - кто ж Михала не знает, Самуилова
сына; вот же, на руках отца несет - помер старик, жалко, да только годков
ему уж под восемьдесят было, вот и помер, никто его не убивал, ты
остынь-то, парень... и жег спину воеводы ненавидящий, цепкий, запоминающий
взгляд молодого Мардулы.

- Вот оно, значит, как, - медленно проговорил аббат Ян, пытаясь
прийти в себя от услышанного. - Бог тебе судья, Михалек, а я не возьмусь
приговоры выносить. Жаль, что сразу не сказал... только чую, так, как ты
сам себя казнишь, ни один палач тебя казнить уж не сможет.
Михал молча отвернулся.
- Ты едешь с нами? - Марта слегка коснулась вздрагивающего плеча
брата.
- Еду. Сама знаешь - до сороковин времени чуть осталось, да и Мардула
меня там дожидается. А у него - жена моя.
- Ну что ж, значит, так тому и быть, - кивнул Ян.
Через два часа, когда солнце уже позолотило верхушки вековых дубов
Гаркловского леса, аббатский возок, двое верховых и собака покинули
мельницу.
Они спешили в Шафляры, и мрачными были мысли каждого.
Может быть, это называется предчувствием?

...через две с половиной недели страшная весть пронеслась над
Опольем, и долго еще чесали потом языки хлопы панских маетков и
чорштынские бровары [бровар - пивовар], переговаривались меж собой
работники Хохоловской гуты [гута - стекольный завод] и купцы Тыньца, а в
корчме Рыжего Базлая и вовсе говорили о том без умолку с утра и до вечера.
Гайдуки Лентовского дотла спалили Топорову мельницу!
Сам старый князь явился во главе трех дюжин своих людей и взирал
единственным глазом, налившимся дурной кровью, на бушующее пламя, в
котором сыпал проклятиями умирающий мельник Стах и молчала безрукая
мельничиха, так и не попытавшаяся выбежать наружу; да что там князь -
провинциал [провинциал - руководитель католических монастырей провинции,
ставленник Ватикана] Гембицкий в фиолетовой мантии лично сопровождал
гневного Лентовского, и беспощадная слава борца с ересью бежала впереди
сурового доминиканца, заставляя вздрагивать во сне даже тех старух, кого
соседка сдуру обозвала ведьмой при свидетелях!
Один сын мельника Стаха, седой коротышка, умер достойно, встретив
гайдуков деревянными вилами - уже смертельно раненный, он прорвался через
строй, зубами перехватив глотку того, кто пытался его связать, и ушел в
лес.
Шептались гайдуки - волком ушел, проклятый, оттого и не достали
пулей... такого серебром надо!..
Три дня и три ночи выла с того часа Гаркловская чащоба, где кончался
в гнилой берлоге седой вовкулак; и двое монахов из сопровождения
провинциала Гембицкого пропали неведомо куда - тот, что первым бросился с
факелом к Топоровой мельнице, и тот, что смеялся громче прочих в ответ на
проклятия горящего старика и кричал: "Туда тебе и дорога, колдун
проклятый!"

Марта и ее спутники в это время проезжали Новотаргскую долину,
приближаясь к Шафлярам; и по ночам женщину мучили кошмары.
Ей снился Седой, бесцельно бродящий по заброшенному погосту.


ВЕЛИКИЙ ЗДРАЙЦА
Я не помню, кем был - я знаю, кем стал.
Изредка снимая свой замшевый берет с петушиным пером, схваченным
серебряной пряжкой, я напяливаю его на кулак и долго смотрю, представляя,
что смотрю сам на себя.
Перо насмешливо качается, и серебро пряжки тускло блестит в свете
месяца.
Я делаю так редко, очень редко, в те жгучие минуты, когда понимаю,
что больше не могу быть собой - но и перестать быть я тоже не могу.
Люди зовут меня дьяволом.
Это правильно.
"Это правильно, - как заклинание, твержу я самому себе, берету, перу,
пряжке, насмешнику-месяцу, - это правильно, правильно... правильно это!"
Они не верят.
С некоторых пор - не верят.
С несусветно раннего завтрака у старого погоста, с потных ладоней и
дрожащего голоса, с никому не нужной орешины, пятнистым кружевом
сбрасывающей кору, путая в свежих лентах смущение и наглость вперемешку; с
картин, которые я невесть зачем вызывал в тумане, с мига, когда я
юродствовал, подобно прыщавому юнцу, и не раздумывая пожертвовал
драгоценной душой из моей заветной кубышки, лишь бы одна из Евиных дочерей
осталась жить.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 [ 30 ] 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.