образования, и моя дочь, - она похлопала себя ладонью по животу, - родится
в озере. Вот и вся разница.
Нава. - Сама посмотри на себя, на что ты похожа, а потом привязывайся! А
то я скажу мужу, он тебя как палкой огреет по заднице, чтобы не
привязывалась!..
удивлением, беременная - равнодушно, а девушка - непонятно как, но,
кажется с интересом.
от воров спас...
выдумывай, девочка.
тебе дело? Твой, что ли, муж? Я с тобой, если хочешь знать, не
разговариваю. Я с мамой разговариваю. А то лезет, как старик, без спросу,
без разрешения...
действительно муж?
смотрела на Кандида с отвращением и ужасом. Только девушка продолжала
улыбаться, и улыбка ее была так приятна и ласкова, что Кандид обратился
именно к ней.
- Он хотел рассказать, что Нава выходила его, что он ее любит и что он
очень рад, что все так хорошо и удачно получилось, хотя он ничего не
понимает.
- Она указала на мать Навы. - Это... ее... муж! Ох, не могу!
демонстративно внимательно оглядывать Кандида с ног до головы.
сказала:
- Иди, чего ждешь? В лес иди!..
любви может оказаться столь горек... столь грязен... волосат... - Она
перехватила яростный взгляд матери Навы и махнула на нее рукой. - Все,
все, - сказала она. - Не сердись, милая моя. Шутка есть шутка. Мы просто
очень довольны, что ты нашла дочку. Это невероятная удача...
заниматься болтовней?
исход.
склону. Кандид смотрел, как она бежит - точно, профессионально, не
по-женски. Она добежала до вершины и, не останавливаясь, нырнула в лиловый
туман.
озабоченно. - Вечно у нас неразбериха со строителями... Как же нам быть?
взрослого человека до самой долины, когда у нас есть свой бассейн.
к мертвякам, щелкнула пальцами.
по траве от торопливости, упал на колени и вдруг как-то странно расплылся,
изогнулся, расплющился. Кандид заморгал: мертвяка больше не было, было
удобное на вид, уютное кресло. Беременная женщина облегченно кряхтя,
опустилась на мягкое сиденье и откинула голову на мягкую спинку.
Скорее бы...
глаза.
каждую ночь во сне видела. А это Молчун, мама... - И Нава принялась
говорить.
сначала надеялся. Это было что-то очень обычное, очень естественное,
просто незнакомое ему еще, но мало ли незнакомого в лесу? К этому надо
было привыкнуть, как он привык к шуму в голове, к съедобной земле, к
мертвякам и ко всему прочему. Хозяева, думал он. Это хозяева. Они ничего
не боятся. Они командуют мертвяками. Значит, они хозяева. Значит, это они
посылают мертвяков за женщинами. Значит, это они... Он посмотрел на мокрые
волосы женщин. Значит... И мать Навы, которую угнали мертвяки...
хотите?
спрашивает.
- спросила она беременную женщину.
ведь всегда хотят есть и едят ужасно много, совершенно непонятно, зачем им
столько еды, они ведь ничего не делают.
Бе-е-е! А ты знаешь, - обратилась она к Навиной матери, - это ведь человек
с Белых скал. Они теперь, между прочим, попадаются все чаще. Как они
оттуда спускаются?
видела. Они падают. Некоторые убиваются, а некоторые остаются в живых.
же Молчун! Ты скажи ему что-нибудь ласковое, а то он обидится. Странно,
что он еще не обиделся, я бы на его месте давно обиделась...
не слышал, он видел только, как шевелятся губы Навиной матери, которая
что-то внушала Наве, и как шевелятся губы беременной женщины, которая
обращалась к нему, и выражение лица у нее было такое, как будто она и в
самом деле разговаривала с домашним козлом, забравшимся в огород. Затем
рев стих....
как же тебе не стыдно, а? - Она отвернулась и стала смотреть на холм.
неуверенно, неумело и то и дело валились с ног, тычась головою в землю.
Между ними ходила девушка, наклонялась, трогала их, подталкивала, и они
один за другим поднимались с четверенек, выпрямлялись и, сначала
спотыкаясь, а потом шагая все тверже и тверже, уходили в лес....
спала. Ее мать сидела на траве, а она свернулась рядом калачиком и спала,
держа ее за руку.
все чистить. Смотри, как они спотыкаются... С такими работниками Одержание
не закончить.
не понимал. Он разбирал только отдельные слова, как в бреду Слухача.
Поэтому он просто стоял и смотрел, как девушка спускается с холма, волоча
за лапу неуклюжего рукоеда. Зачем я здесь стою, думал он, что-то мне нужно
было от них, они ведь хозяева... Он не мог вспомнить. "Стою и все, -
сказал он со злостью вслух. - Не гонят больше, вот и стою. Как мертвяк".
Беременная женщина мельком глянула на него и отвернулась.
стали внимательно разглядывать чудище, причем беременная даже привстала с
кресла. Огромный рукоед, ужас деревенских детей, жалобно пищал, слабо
вырывался и бессильно открывал и закрывал страшные роговые челюсти. Мать
Навы взяла его за нижнюю челюсть и сильным уверенным движением вывернула
ее. Рукоед всхлипнул и замер, затянув глаза пергаментной пленкой.
Беременная женщина говорила: "...Очевидно, не хватает... Запомни,
девочка... Слабые челюсти, глаза открываются не полностью... переносить
наверняка не может и поэтому бесполезен, а может быть и вреден, как и
всякая ошибка... Надо чистить, переменить место, а здесь все почистить..."
"...холм... сухость и пыль... - говорила девушка, - ...лес
останавливается... этого я еще не знаю... А вы мне рассказывали совсем
по-другому..." "...попробуй, попробуй сама, - говорила мать Навы, - ...это
сразу заметно... Попробуй, попробуй!"
на него. Она словно прицеливалась. Лицо ее стало серьезным и даже каким-то
напряженным. Рукоед покачивался на неуклюжих лапах, уныло шевелил
оставшейся челюстью и слабо скрипел. "Вот видишь", - сказала беременная
женщина. Девушка подошла к рукоеду вплотную и слегка присела перед ним,
уперев ладони в коленки. Рукоед затрясся и вдруг упал, распластав лапы,
словно на него уронили двухпудовую гирю. Женщины засмеялись. Мать Навы
сказала: "Да перестань ты, почему ты нам не веришь?" Девушка не ответила.
Якубенко Николай
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Березин Федор
Каменистый Артем
Шилова Юлия