Чтение 30–й страницы книги ~Милый друг~

тапливать. Когда он прикасался к чему-нибудь, руки у него начинали дро-
жать нервной дрожью. Соображал он плохо, в голове кружились разорванные,
ускользающие, мрачные мысли, рассудок мутился, как у пьяного.

Он все время спрашивал себя:

- Что мне делать? Что со мной будет?

Он снова зашагал по комнате, машинально повторяя одно и то же:

- Я должен взять себя в руки, во что бы то ни стало я должен взять
себя в руки.

Некоторое время спустя он вдруг подумал: "На всякий случай надо напи-
сать родителям".

Он сел и, положив перед собой лист почтовой бумаги, начал писать:
"Дорогие папа и мама..."

Но это обращение показалось ему недостаточно торжественным для столь
трагических обстоятельств. Разорвав лист, он начал снова: "Дорогие отец
и мать, завтра чуть свет у меня дуэль, и так как может случиться,
что..."

У него не хватило смелости дописать до конца, и он вскочил со стула.

Мысль о дуэли угнетала его. Завтра он подойдет к барьеру. Это неиз-
бежно. Но что же в нем происходит? Он хочет драться, он непоколебим в
этом своем твердом намерении и решении. И вместе с тем ему казалось,
что, сколько бы он ни заставлял себя, у него даже не хватит сил доб-
раться до места дуэли.

По временам у него начинали стучать зубы, - это был сухой и негромкий
стук.

"Приходилось ли моему противнику драться на дуэли? - думал Дюруа. -
Посещал ли он тир? Классный ли он стрелок? Знают ли его как хорошего
стрелка? Он, Дюруа" никогда о нем не слыхал. Однако если этот человек
без малейших колебаний, без всяких разговоров соглашается драться на
пистолетах, - значит, он превосходно владеет этим опасным оружием.

Дюруа пытался вообразить, как будут вести себя во время дуэли он сам
и его противник. Он напрягал мысль, силясь угадать малейшие подробности
поединка. Но вдруг он увидел перед собой узкое и глубокое черное отверс-
тие, из которого должна вылететь пуля.

И тут им овладело невыразимое отчаяние. Все тело его судорожно вздра-
гивало. Он стиснул зубы, чтобы не закричать, он готов был, как безумный,
кататься по полу, рвать и кусать все, что попадется под руку. Но, увидев
на камине рюмку, вспомнил, что в шкафу у него стоит почти полный литр
водки (от военной службы у Дюруа осталась привычка каждое утро "промачи-
вать горло").

Он схватил бутылку и, жадно припав к ней, стал пить прямо из горлыш-
ка, большими глотками. Только когда у него захватило дыхание, он поста-
вил ее на место. Опорожнил он ее на целую треть.

Что-то горячее, как огонь, тотчас обожгло ему желудок, растеклось по
жилам, одурманило его, и он почувствовал себя крепче.

"Я нашел средство", - подумал он.

Тело у него горело, пришлось снова открыть окно.

Занимался день, морозный и тихий. Там, в посветлевшей вышине небес,
казалось, умирали звезды, а в глубокой железнодорожной траншее уже начи-
нали бледнеть сигнальные огни, зеленые, красные, белые.

Из депо выходили первые паровозы и, свистя, направлялись к первым по-
ездам. Вдали, точно петухи в деревне, беспрестанно перекликались другие,
спугивая предутреннюю тишь своими пронзительными криками.

"Быть может, я этого никогда больше не увижу", - мелькнуло в голове у
Дюруа. Но он сейчас же встряхнулся, и подавил вновь пробудившуюся жа-
лость к себе: "Полно! Ни о чем не надо думать до самой дуэли, только так
и можно сохранить присутствие духа".

Он стал одеваться. Во время бритья у него снова екнуло сердце: ему
пришла мысль, что, быть может, он в последний раз смотрит на себя в зер-
кало.

Однако, выпив еще глоток водки, он закончил свой туалет.

Последний час показался ему особенно тяжким. Он ходил взад и вперед
по комнате, пытаясь восстановить душевное равновесие. Когда раздался
стук в дверь, от волнения он едва устоял на ногах. Пришли секунданты.
Уже!

Они были в шубах.

Жак Риваль пожал своему подопечному руку.

- Холод сибирский. Ну, как мы себя чувствуем?

- Отлично.

- Не волнуемся?

- Ничуть.

- Ну-ну, значит, все в порядке. Вы уже позавтракали?

- Да, я готов.

Буаренар ради такого торжественного случая нацепил иностранный жел-
то-зеленый орден, - Дюруа видел его на нем впервые.

Они сошли вниз. В ландо их дожидался какой-то господин.

- Доктор Ле Брюман, - представил его Риваль.

- Благодарю вас, - здороваясь с ним, пробормотал Дюруа.

Он решил было занять место на передней скамейке, но опустился на
что-то твердое и подскочил, как на пружинах. Это был ящик с пистолетами.

- Не сюда! Дуэлянт и врач сзади! - несколько раз повторил Риваль.

Дюруа наконец понял, чего от него хотят, и грузно сел рядом с докто-
ром.

Затем уселись секунданты, и лошади тронули. Кучер знал, куда ехать.

Ящик с пистолетами мешал всем, особенно Дюруа, - он предпочел бы не
видеть его вовсе. Попробовали поставить сзади - он бил по спине; помес-
тили между Ривалем и Буаренаром - он все время падал. Кончилось тем, что
задвинули его под скамейку.

Доктор рассказывал анекдоты, но разговор все же не клеился. Один лишь
Риваль подавал ему реплики. Дюруа хотелось выказать присутствие духа, но
он боялся, что мысли у него спутаются и что этим он выдаст свое душевное
смятение. Притом его мучила страшная мысль: а вдруг он начнет дрожать?

Экипаж вскоре выехал за город. Было около девяти. В это морозное зим-
нее утро вся природа казалась искрящейся, ломкой и твердой, как хрус-
таль. Каплями ледяного пота висел на деревьях иней; земля под ногами
звенела; в сухом воздухе далеко разносился малейший звук; голубое небо
блестело, как зеркало, и в нем, ослепительное и тоже холодное, проплыва-
ло солнце, посылая окоченевшему миру свои негреющие лучи.

- Пистолеты я купил у Гастин-Ренета, - обращаясь к Дюруа, сказал Жак
Риваль. - Он же сам их и зарядил. Ящик запечатан. Впрочем, придется бро-
сить жребий, из чьих пистолетов стрелять: из ваших или из его.

- Благодарю, - машинально ответил Дюруа.

С целью предотвратить малейшую ошибку со стороны своего подопечного
Риваль дал ему подробные указания. Каждое из них он повторял по нес-
кольку раз:

- Когда спросят: "Готовы?" - отвечайте громко "Да!" Когда скомандуют:
"Стреляйте!" быстро поднимите руку и спустите курок прежде, чем скажут
"Три!"

"Когда скомандуют: "Стреляйте!" - я подниму руку, - твердил про себя
Дюруа, - когда скомандуют: "Стреляйте!" - я подниму руку, когда скоман-
дуют: "Стреляйте!" - я подниму руку".

Для того чтобы наставления Риваля запечатлелись у него в памяти, он
зубрил их, как школьник, до тех пор, пока они не набили ему оскомины:
"Когда скомандуют: "Стреляйте!" - я подниму руку".

Въехав в лес, ландо свернуло направо, в аллею, потом опять направо.
Риваль резким движением распахнул дверцу и крикнул кучеру:

- Сюда, по этой дорожке.

Это была торная дорога, тянувшаяся между двумя перелесками; на де-
ревьях дрожали сухие листья с ледяной бахромкой.

Дюруа все еще бормотал себе под нос?

- Когда скомандуют: "Стреляйте!" - я подниму руку.

Вдруг ему пришла мысль, что катастрофа с экипажем могла бы уладить
все. Вывалиться из ландо, сломать себе ногу - как бы это было хорошо!..

Но тут он заметил, что на краю прогалины стоит экипаж, а поодаль чет-
веро мужчин топчутся на месте, чтобы согреть ноги. Ему даже пришлось
раскрыть рот - так у него захватило дыхание.

Сначала вышли секунданты, за ними врач и Дюруа. Риваль взял ящик с
пистолетами и вместе с Буаренаром пошел навстречу двум незнакомцам. Дю-
руа видел, как они церемонно раскланялись и вчетвером двинулись вперед
по прогалине, глядя то себе под ноги, то на деревья, будто искали что-то
улетевшее или упавшее наземь. Потом отсчитали шаги и с силой воткнули в
мерзлую землю две палки. Затем опять сбились в кучу и стали делать такие
движения, точно играли в орлянку.

- Вы себя хорошо чувствуете? - обратился к Дюруа Ле Брюман. - Вам ни-
чего не требуется?

- Нет, ничего, благодарю вас.

Дюруа казалось, будто он сошел с ума, будто ему снится сон, будто он
грезит, будто что-то сверхъестественное обступило его со всех сторон.

Боится ли он? Пожалуй, да! Он сам не знал. Все вокруг него преобрази-
лось.

- Вернулся Жак Риваль и с довольным видом шепнул ему:

- Все готово. С пистолетами нам повезло.

Дюруа это было совершенно безразлично.

С него сняли пальто. Он не противился. Затем ощупали карманы сюртука,
чтобы удостовериться, не защищен ли он бумажником или чем-нибудь вроде
этого.

"Когда - скомандуют: "Стреляйте!" - я подниму руку", - как молитву
твердил он про себя.

Потом его подвели к одной из воткнутых в землю палок и сунули в руку
пистолет. Тут только он заметил, что впереди, совсем близко, стоит лысый
пузан в очках. Это и был его противник.