слова из всего этого, лишь заученно улыбалась и кивала в ответ, механически
переставляя ноги. И вообще ей казалось, что она идет не на сцену, а на
эшафот.
все еще обнимала девушку за плечи. Подоспели Филипп и Диана, чмокнули
девушку в щечки, но и тут Марк не ослабил своих ободряющих объятий. Энни
немного встревожилась от взглядов, которые ее друзья бросили на нее и Марка,
в них явно читалось и любопытство, и удивление, но пока они воздержались от
расспросов.
разогревал публику, подготавливая к ее появлению, и зрители ревели во всю
мочь: "Энни! Энни! Энни!" Наконец конферансье добрался до главных слов: "А
сейчас перед вами выступит... - загрохотала барабанная дробь, - леди, ради
которой вы все сегодня пришли. Она прибыла во Францию и начинает здесь свои
первые гастроли... - Снова его речь перебила долгая дробь и громкие вопли
публики. - Давайте покажем же ей, как мы ее любим... эту дикарку, эту чудную
маленькую девчушку. - Его слова вновь перебили барабаны. - Энни Дюмон!"
мягко подтолкнул ее вперед. Девушка, выполняя заученные движения, выбежала
на черный круг посреди огромной сценической площадки, а вокруг нее бушевала
разгоряченная публика. Голубой луч прожектора упал на нее. В круге света она
приподняла руки в том умоляюще-беззащитном жесте, который так нравился
Филиппу, что он настаивал, чтобы его подопечная именно с него начинала и им
оканчивала каждое выступление: ноги врозь, руки широко разведены в стороны,
словно девушка хотела обнять всех зрителей.
преодолеть внутреннюю скованность.
слова из сценария, написанного для нее Филиппом, и теперь все у нее пошло
гладко.
приручена, Энни это почувствовала. Хотя зрители не были видны в темноте, она
знала, что они смотрят на нее не отрываясь. Все волнения были забыты. Она
чувствовала необычайный подъем духа.
костюмы. Энни принялась представлять каждого из них по имени. Публика всякий
раз взрывалась оглушительными аплодисментами. Потом Энни танцевала с ними,
потом снова пела. Пока звучала ее меланхолическая песня, в зале стояла такая
тишина, что, казалось, можно было услышать даже шорох упавшего волоска.
Когда песня кончилась, публика шумно вздохнула и мгновением позже взорвалась
бурной овацией.
синего вечернего парижского неба. И это соло полюбилось публике. Брик
мгновенно превратился в знаменитость, его имя повторяли вновь и вновь, пока
не замерла барабанная дробь. Он неустанно кланялся, улыбаясь во весь рот.
Для всей группы Энни тот вечер оказался на редкость удачным. Энни снова и
снова выходила петь, похоже было, и ее и музыкантов не отпустят со сцены.
Всякий раз, когда они пытались завершить концерт, неумолкаемый рев публики
звал их назад. Но вот наконец они ушли со сцены и больше не вышли. Все
сияли, смеялись от радости так бурно, что казалось - вот-вот взлетят на
воздух. Стреляли пробки от шампанского, вино пенилось в бокалах. Все
целовались, обнимались, но больше всех доставалось Энни. Ее так душили, что
она боялась наутро оказаться вся в синяках.
Энни, твердили, какая она замечательная, какая потрясающая, уверяли, что
никогда еще не пела она так прекрасно, просто волшебно.
взгляд. Он не подошел к ней, но, когда Энни встретилась с ним взглядом, ее
словно током ударило. И тут же она перестала слышать шум и гам, царящие в
переполненном помещении. Энни вспомнила избушку та краю леса, тишину лесной
глуши. Она вспомнила, как лежала в объятиях Марка в темноте под раскидистыми
ветвями деревьев, переполненная ощущениями, о существовании которых даже не
подозревала, которых не понимала...
ее не пугали беснующиеся и орущие фаны, грохот децибел из динамиков. Но она
не привыкла к тем чувствам, какие вызывал у нее Марк, и это пугало ее.
отеле, - сказала Диана, появившаяся рядом.
округлившимися глазами.
смеясь добавила Диана.
разве что не носился по потолку. Он схватил барабанные палочки и выбивал
дробь по головам приятелей, по столам и креслам, по стенам. Он не был пьян и
не наглотался наркотиков - просто избыток адреналина в крови не давал ему
покоя. Обычно Энни от него не отставала. Она любила блистать на сцене, петь,
выходить на бис. Истраченная ею энергия возвращалась к ней из зала в
десятикратном размере. И долго еще после концерта она не могла думать ни о,
чем другом. Но только не сегодня. Именно сейчас она не могла думать ни о
чем, кроме Марка.
немногих, что у нее были: серебристо-зеленое с глубоким декольте и почти
совершенно обнаженной спиной. Платье поддерживалось тонкими бретельками и
завершалось короткой развевающейся юбочкой, открывавшей ее стройные ножки.
удивления. Брик тут же затянул грубым, нарочито дурашливым голосом одну из
песен собственного сочинения: "Она слишком сексуальна, чтобы быть
порядочной, да, слишком уж она сексуальна, вот в чем беда, только посмотри,
как она вертит..."
безопасности тайком провела ее и музыкантов по одному из запасных ходов,
чтобы усадить их в другой фургон и отвезти обратно в отель. Здесь их
быстренько провели в другое помещение, значительно более просторное и уже
заполненное гостями. Громко звучала музыка. Энни угостили еще шампанским, но
девушка только чуть хлебнула, она и так была на взводе...
следила за ним. Марк тоже поглядывал на нее, его взгляд непреодолимо
втягивал ее в глубину его глаз, и она беспомощно проваливалась в них, словно
в космическую черную дыру.
переведя взор с Марка на собеседника, и тут же потеряла его из виду посреди
людской толпы. Но он все время оставался с ней. Внутри у нее все дрожало, ее
мучило желание физической близости с Марком, настолько острое, что ей было
совсем невмоготу.
него одного, думая только о нем, существуя лишь ради него, целиком отдаваясь
музыке...
триумфального завершения концерта. И тут как раз вновь появился Марк. При
его появлении Энни замерла, а он глянул с высоты своего роста на нее и
спокойно сказал:
знала, что они переводят взгляд с нее на Марка, пытаясь понять, что же между
ними происходит. Обычно кто-то из них в такой час подходил напомнить, что
уже поздно. Обычно один из них брал на себя заботу о ней и сопровождал
девушку от начала выступления и до возвращения ее в номер после концерта. Но
сегодня их место узурпировал Марк, и они наблюдали эту картину с изумлением
и, несомненно, с некоторой тревогой.
на том, что это их дело проводить ее, но так как вокруг все уже начинали
прислушиваться к их разговору, то им не хотелось устраивать сцен, а с
вопросами можно было и повременить.
вошел в ее номер. Энни обернулась к нему в некотором замешательстве.
затем вздернул голову и посмотрел на ее усталое, но залившееся краской лицо.
снова ее поцеловал. Но Марк лишь рассмеялся.
до его губ. На этот раз поцелуй получился кратким, почти учтивым, а спустя
еще миг Марк ушел, тихо прикрыв за собой дверь и оставив Энни мечтать о нем.
Дианой, но скоро убедилась, что, несмотря на их нетерпение приступить с
расспросами, они предпочли тактику игнорирования самого существования Марка.