Чтение 30–й страницы книги ~Саня или двойная свадьба~

-- Что?!! Какие еще милые?! Что ты говоришь? -- я
прямо-таки задохнулась от возмущения.

-- Саша, ты что, маленькая? Неужели ты не понимаешь, что
он к тебе неравнодушен?

-- Как это?

-- Он же глаз с бея не сводит.

-- Он следит за мной все время.

-- Ага, за всеми бы следили такими влюбленными глазами.

-- Он же ненавидит меня.

-- А ты?

-- Я тоже.

-- Что-то в твоем голосе не слышно уверенности. Это ты
себе напридумывала, не пойми чего. Можно тебя спросить, если ты
так его не любишь, то почему же ты до сих пор от него не ушла?
Почему не уволилась?

-- Если ты не забыла, я должна ему деньги.

-- Да-да, конечно, слышала я эту сказочку про белого
бычка. Ты себе это внушаешь, чтобы был повод быть рядом с ним.
Он же тебе говорил, что не возьмет с тебя денег. Говорил? Что
же ты молчишь?

-- Ну, говорил.

-- Вот, то-то и оно! Просто ты, как страус, прячешь голову
в песок и не желаешь себе признаться, что влюблена в своего
начальника.

-- Мила, ты смеешься надо мной.

-- Хорошо, пусть я, как ты говоришь, смеюсь, но, в таком
случае, ты извела до полусмерти не самого плохого человека.
Приехал он вчера, а на него даже смотреть страшно -- такой
худой.

Я присела на траву, сняла с рук перчатки и запустила
пальцы в волосы. Щеки мои пылали, голова кружилась, руки и ноги
дрожали. Нет, в том, что говорит Мила, нет ни слова правды, а
если есть?

Что мне делать? Нет, не может быть! Что же мне теперь
делать?

-- Нечего трясти головой, это тебе не поможет. Лучше
подумай над всем этим.

-- Сегодня просто очень жарко.

-- Дождь собирается. Но ты мне так и не ответила.

-- За что мне это, Мила?

-- Что ты так переживаешь, радоваться надо. А потом, ты
сама разве ни о чем не догадывалась?

-- Нет, конечно. Мне же плохо становится в его
присутствии.

-- Как это?

-- Меня просто в жар бросает, когда он рядом, щеки горят,
голова кружится. А еще меня от него током бьет.

-- Интересно.

-- Я серьезно говорю, а ты все смеешься. И ничего
интересного в этом нет, мне жарко становится, когда он рядом.

-- Вот-вот. Я тебе говорила, а ты мне не верила. Это же
явные признаки типичной влюбленности. Ты к нему неравнодушна.

-- Глупости! У меня на всех такая реакция.

-- Ты так думаешь? А теперь что ты скажешь? На меня у тебя
такая же реакция?

Мила решительно подошла ко мне и взяла за руку. Руки у нее
были прохладными, с коротко подстриженными ногтями,
перепачканными землей и зелеными пятнами от помидорной ботвы;
видимо, она уже успела этим утром повозиться с помидорами.
Мила, как одержимая, обдирает на них листья, это называется
пасынкованием. Господи, какая ерунда мне лезет в голову!

-- Что, никакой реакции у тебя на меня нет? Убедилась? Не
надо так жалобно на меня смотреть, лучше иди на кухню, скоро
наши рыбачки заявятся. Хоть бы они ничего сегодня не поймали!

-- Почему?

-- Не нравится запах сырой рыбы, меня от него просто
мутит, от одной мысли о рыбе мне становится плохо.

-- Мы с тобой раньше часто готовили рыбу, что это вдруг с
тобой случилось?

-- Не знаю, но в последнее время не выношу ее запаха, даже
кошкам почти перестала ее давать.

-- Барон, наверное, безутешен.

-- Ему вполне достаточно мяса, а потом, он ловит мышей.
Ладно, хватит болтать. Пора приниматься за работу!

Мила не дала мне прийти в себя, спокойно посидеть и
подумать. Она заставила меня готовить обед, приносить воду,
искать на огороде зелень для супа. Я была занята и почти не
думала над тем, что сказала мне Мила. Она хлопотала на кухне, и
сразу было видно, что приготовление пищи на газовой плите с
чуть чадившими конфорками стало для нее привычным занятием.
Раздался шум мотора и к воротам дачи подъехал незнакомый
автомобиль, из него выпрыгнул Максим, одетый в полевую форму, с
большой сумкой в руках, и направился к дому. Он подошел к
крыльцу, прислонился к столбику и посмотрел на меня своими
большими серыми глазами. Я только сейчас заметила, как ему идет
полевая форма, как ладно она на нем сидит. Ну какие мне
глупости приходят в голову! Я подняла глаза и встретилась со
взглядом Максима. Он чуть улыбнулся в ответ на мои мысли.
Неужели он их понимает? Тогда мне от него не будет покоя.

На крыльцо с шумом прошел Николай, громко топая своими
высокими сапогами.

-- Доброе утро, Саша! Ну, милые дамы, вам сегодня чистить
рыбу. Мы ее добыли, вам ее готовить.

-- Мы уже приготовили обед, а Саша привезла с собой из
Москвы изумительные котлеты, -- смеясь, ответила Мила, надеясь,
что нам удастся избежать чистки рыбы. Но, увы, Николай был
непреклонен. Мила вооружилась большим ножом и стала потрошить
рыбу.

-- Сначала нужно ее почистить, -- командовал Николай.

-- Она скользкая и противная, -- жаловалась Мила.

-- А ты рыбу любишь есть?

-- Люблю, только когда она жареная.

Перебранка Милы с Николаем вывела меня из задумчивости, я
схватила тяжелый нож и бросилась на помощь Миле. Но Николай
продолжал изводить нас с Милой своими замечаниями. Максим,
напротив, молча застыл на стуле, глядя на нас своими огромными
глазами. Почему я раньше не замечала, какие у него длинные
ресницы?

-- Рыбу нужно чистить с хвоста, -- продолжал свои
наставления Николай.

-- Вот только непонятно, почему она гниет с головы, --
ехидно промолвила Мила.

-- Ты на что это намекаешь, а?

Я почти не прислушивалась к разговору Милы и Николая. Все
мои силы уходили на то, чтобы делать вид, что я совсем не
замечаю, как давит на меня взгляд Максима.

-- Ой, она же живая!

-- Она просто свежая.

-- Николай, рыба шевелится. Я это ясно вижу.

-- Бедная Мила, ты что, ничего в своей жизни, кроме
мороженой рыбы в магазине, не видела?

-- В магазине она хоть не шевелится. Вот, опять, смотри!

Мила взвизгнула и отшвырнула от себя и нож, и рыбу.
Николай безуспешно пытался убедить ее в том, что вся рыба
снулая, кроме того он ее оглушил молотком. Говорил он очень
убедительно, но Мила только мотала головой. Мне ничего не
оставалось, как снова взяться за нож. Но чистить скользкую
почти живую рыбу было ужасно противно, после слов Людмилы
каждая рыбина казалась мне живой. Скользкие рыбьи хвосты так и
норовили выскользнуть из моих рук, но, упорно сжав губы, я
скребла рыбу.

-- Дай сюда!

Максим, молча наблюдавший за моими мучениями, внезапно
встал со стула, отодвинул меня от стола и, аккуратно забрав нож
из моих пальцев, принялся чистить и потрошить улов.

-- Ты что это двигаешь меня, как табуретку?

-- Голубушка, на тебя смотреть -- так проще самому
почистить рыбу.

-- Да я слова не сказала.

-- Вот именно, что не сказала. Стоит бледная, испуганная,
руки дрожат, губы сжала так, что они стали белые. А в глазах
такой ужас, словно ты не рыбу чистишь, а ждешь нападения из-за
угла. Глядя на тебя, чувствуешь себя злодеем, заставившим
девочку совершить убийство.

-- Максим, ты не прав. Мы с тобой договорились, что
заставим наших огородниц самостоятельно приготовить рыбу.

-- Максим-то прав, а ты, Николай, вредничаешь.

Мила подхватила Николая под руку и увела его в дом. Я
осталась с Максимом и, как заколдованная, смотрела на его
ловкие сильные руки, быстро чистящие рыбу. С голодным