разрешения пройти по доске, тонкой, как острие ножа. Если душа была
праведна, то счастливо пройдет по доске, если же в жизни сделала много
зла, то оборвется и упадет в зеленое топкое болото, где пери ее будут
мучить и жечь на вечном огне.
подбираться к рабу. Петля упала на голову раба, и он опрокинулся назад, но
тотчас же стал яростно защищаться, и оба упали на землю. Собаки подняли
лай, а старик старался ударить трезубцем боровшегося раба.
нарушить священный покой мертвецов?
старика. С диким воплем они бросились прочь и выбежали из башни. Дверь
оставалась открытой.
с визгом бросились в нее и исчезли из башни.
шею. Тот поднялся полуоглушенный и попятился, со страхом глядя на
Спитамена:
сделал зла.
приехал сегодня вечером и приказал отнести этого мертвеца сюда, в <башню
молчания>.
усердный раб господина моего.
тронутые смертью. Глаза были закрыты. Спитамен прижал ухо к сердцу и долго
слушал. Потом отцепил от пояса маленькую тыкву и влил в губы юноше
несколько капель. Веки дрогнули, и уста прошептали:
мост Чинвад, а он все еще не может забыть ее! Я вылечу тебя от такой
болезни!
его ногам. Спитамен поднял его, осмотрел и засунул за голенище.
неудачный прыжок и промахнулся, то он сделает второй прыжок, чтобы
прикончить свою жертву. Тебе, бедняга, не будет житья у князя Оксиарта: он
все равно тебя убьет. Уходи сейчас со мной. И помоги мне взвалить этого
молодца на спину.
Будакен и Хош ждали внизу.
мост Чинвад. Мы должны ехать дальше, чтобы скорее выбраться из этой земли.
А вот это тебе, князь Будакен, новый верный слуга. Он будет смотреть за
твоими конями. Мальчик, лежащий у меня на спине, умирает потому, что
коснулся ядовитых уст княжны со змеиными глазами. Он поедет на моем коне,
если ты позволишь, а я пойду рядом. Это один из тех чудаков-красавцев,
которые в саду пели песни в честь княжны Рокшанек...
выздоровеет, то я возьму его к себе в степь - пусть поет песни моим гостям
и воспевает красоту моих дочерей.
возился. Он осмотрел и обмыл грудь, засыпал рану смолистым порошком муми°
и перевязал тряпками.
Спитамен посидел около него, пока тот не затих. Все скифы спали. Будакен,
подложив ладонь под щеку, лежал на попоне. Его глаза то открывались и
следили за огоньками костра, то опять слипались. Спитамен встал и подошел
к рабу. Раб сидел у костра, обняв руками колени, и боязливо поглядывал на
скифов. Спитамен толкнул его в плечо и сделал знак следовать за ним. Он
нагнулся над одним из лежавших, который тихо и непрерывно стонал,
приподнял его и шепнул несколько слов. Все трое отошли в поле, и когда за
кустами репейника скрылись огни костра, они уселись тесным кружком,
прикоснувши ладонь к ладони, и переплели пальцы. В таком положении они
приблизили головы.
за то, что ты убежал из города; а ты, покорный раб, можешь снова попасть в
петлю князя Оксиарта. Теперь вам одно спасение - уходить в горы. Здесь, в
этом ущелье, на берегу реки живет моя сестра - Улыбка Месяца. Туда вы
отправите этого молодого дрозда, который пищал свои песни, пока не попал
под княжеский нож. Моя сестра его вылечит горными травами, и если он не
захочет навсегда замолкнуть, то тоже уйдет дальше, к вольным горцам.
Сестра укажет вам тропу, которой вы приедете в горы к кузнецам; они льют
железо и куют стальные мечи; им всегда нужны работники, и они вас
прокормят. Если же вам и там будет плохо, то вы сможете уйти еще дальше,
за великую реку Окс.
разом подняли руки к небу, прошептав молитвы, и тихо вернулись к кострам.
Осторожно взвалили они раненого юношу на коня, перевязали волосяными
веревками и бесшумно скрылись в темноте.
растолкал крепко спавших скифов.
Будакен.
когда их уже нет?
верхней дорогой, изгибавшейся у подножия гор, направляясь к Мараканде.
пути. От времени до времени вдали в тумане показывались высокие стены то
одного, то другого из семи городов, выстроенных против набегов кочевников
пустыни.
ягодами. От деревьев падала на дорогу непроницаемая тень... От легкого
сотрясения с низко свесившихся ветвей градом сыпались тутовые ягоды на
пыльную дорогу.
глиняные зубчатые стены окружали постройки. Вдоль стен поднимались
стройные тополя. Сквозь раскрытые ворота усадеб виднелись квадратные
пруды, обсаженные кустами роз. Над ними простирали ветви величественные
карагачи, громадными шапками поднимающиеся к небу. Около прудов на ровных
приподнятых площадках, покрытых коврами и войлоками, лежали пестрыми
цветниками группы женщин и детей. Они пели, смеялись, плясали, ударяя в
бубны. Все они удивленно вскрикивали и замолкали, когда сквозь раскрытые
ворота замечали вереницу скифов в черных башлыках, вооруженных тонкими
пиками.
свитой. Около князей ехали верховые, держа на кожаных рукавицах соколов и
беркутов с надвинутыми на глаза птиц колпачками. Впереди бежали своры
борзых собак, белых и желтых, с поджарыми животами и мохнатыми хвостами.
Князья в нарядных одеждах, с позолоченным оружием гарцевали на горячих
аргамаках, украшенных пучками перьев между ушами. Кони были покрыты
серебряными или золотыми сетками и сияли, как пламя.
хижины крестьян, сложенные из глины и хвороста. Там работали обожженные
солнцем крестьяне, едва прикрытые лоскутами дерюги. Голые бронзовые
тонконогие дети с большими животами, с несколькими косичками, торчащими в
разных местах головы, барахтались в пыли и, увидав путников, карабкались
на заборы и кричали оттуда.
проехав Зар-Гар и Дарвас-Кам, они переправились через множество каналов
реки Санзар. Наконец спустились в долину реки Золотоносной* и увидели
вдали бесчисленные дома и сады блистательной Мараканды, столицы согдов.
со всех сторон бесконечные сады. Между деревьями прятались плоские крыши
домов, и среди этого сплошного сада возвышались высокие глиняные стены с