опять отправляться с Гаврилой.
только по старой памяти, но выстроен был уже давно, прежними помещиками.
Это был хорошенький, деревянный домик, стоявший в нескольких шагах от
старого дома, в самом саду. С трех сторон его обступали высокие старые
липы, касавшиеся своими ветвями кровли. Все четыре комнаты этого домика
были недурно меблированы и предназначались к приезду гостей. Войдя в от-
веденную мне комнату, в которую уже перенесли мой чемодан, я увидел на
столике, перед кроватью, лист почтовой бумаги, великолепно исписанный
разными шрифтами, отделанный гирляндами, парафами и росчерками. Заглав-
ные буквы и гирлянды разрисованы были разными красками. Все вместе сос-
тавляло премиленькую каллиграфскую работу. С первых слов, прочитанных
мною, я понял, что это было просительное письмо, адресованное ко мне, и
в котором я именовался "просвещенным благодетелем". В заглавии стояло:
"Вопли Видоплясова". Сколько я ни напрягал внимания, стараясь хоть
что-нибудь понять из написанного, - все труды мои остались тщетными: это
был самый напыщенный вздор, писанный высоким лакейским слогом. Догадался
я только, что Видоплясов находится в каком-то бедственном положении,
просит моего содействия, в чем-то очень на меня надеется, "по причине
моего просвещения" и, в заключение, просит похлопотать в его пользу у
дядюшки и подействовать на него "моею машиною", как буквально изображено
было в конце этого послания. Я еще читал его, как отворилась дверь и во-
шел Мизинчиков.
но, но чрезвычайно вежливо и подавая мне руку. - Давеча я не мог вам
сказать двух слов, а между тем с первого взгляда почувствовал желание
узнать вас короче.
отвратительном расположении духа. Мы сели.
в руке. - Уж не вопли ли Видоплясова? Так и есть! Я уверен был, что Ви-
доплясов и вас атакует. Он и мне подавал такой же точно лист, с теми же
воплями; а вас он уже давно ожидает и вероятно, заранее приготовлялся.
Вы не удивляйтесь: здесь много странного, и, право, есть над чем посме-
яться.
Видоплясова, и уверен, что вы посмеетесь.
его разговор - все это предпринято им с какою-то целью и что господин
Мизинчиков просто во мне нуждается. Давеча он сидел нахмуренный и
серьезный; теперь же был веселый, улыбающийся и готовый рассказывать
длинные истории. Видно было с первого взгляда, что этот человек отлично
владел собой и, кажется, знал людей.
Я уверен, что он источник всякого здешнего зла и во всем замешан! Прок-
лятая тварь!
нечно, я давеча слишком увлекся и, таким образом, дал право всякому
осуждать меня. Я очень хорошо понимаю, что я выскочил и срезался на всех
пунктах, и, я думаю, нечего было это мне объяснять!.. Понимаю тоже, что
так не делается в порядочном обществе; но, сообразите, была ли какая
возможность не увлечься? Ведь это сумасшедший дом, если хотите знать!
и... и... наконец... я просто уеду отсюда - вот что!
ти стосковался. Я согласен, - продолжал он, закурив папироску, - что все
это похоже на сумасшедший дом, но будьте уверены, что я не позволю себе
осуждать вас, именно потому, что на вашем месте я, может, втрое более
разгорячился и вышел из себя, чем вы.
досадованы? Я, напротив, припоминаю вас очень хладнокровным, и, призна-
юсь, мне даже странно было, что вы не заступились за бедного дядю, кото-
рый готов благодетельствовать... всем и каждому!
считаю совершенно бесполезным: во-первых, это и для него бесполезно и
даже унизительно как-то; а во-вторых, меня бы завтра же выгнали. А вам
откровенно скажу: мои обстоятельства такого рода, что я должен дорожить
здешним гостеприимством.
тельств... Мне бы, впрочем, хотелось спросить, так как вы здесь уже ме-
сяц живете...
вечал Мизинчиков, придвигая стул.
цати тысяч серебром, которые уже были в его руках, - я видел это
собственными глазами.
с жадным любопытством; он даже как-то преобразился в лице, когда дошло
до пятнадцати тысяч.
родством души?
знаете что? - прибавил он, подумав, - я сомневаюсь, чтоб у Фомы был ка-
кой-нибудь расчет. Это человек непрактический; это тоже в своем роде ка-
кой-то поэт. Пятнадцать тысяч... гм! Видите ли: он и взял бы деньги, да
не устоял перед соблазном погримасничать, порисоваться. Это, я вам ска-
жу, такая кислятина, такая слезливая размазня, и все это при самом неог-
раниченном самолюбии!
как будто завидно. Я с любопытством вглядывался в него.
перь Егор Ильич готов молиться Фоме. Чего доброго, пожалуй, и женится,
из умиления души, - прибавил он сквозь зубы.
тественный брак с этой помешанной дурой?
должен же что-нибудь сделать для семейства.
можете говорить, что это основательная мысль - жениться на пошлой дуре!
вы так любите дядюшку; я сам сочувствую... хотя на ее деньги можно бы
славно округлить имение! Впрочем, у них и другие резоны: они боятся,
чтоб Егор Ильич не женился на той гувернантке... помните, еще такая ин-
тересная девушка?
Акунин Борис
Березин Федор
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Перумов Ник
Перумов Ник