- как я с мальчишеским упрямством хотел найти именно эту
гостиницу с прихотливым названием - тогда как вдоль всего нашего
пути неоновые знаки бесчисленных мотелей предлагали свободные
комнаты, готовые принять кого угодно - коммивояжеров, беглых
каторжников, импотентов, большие семьи, а также самые блудливые
и ненасытные пары. 0, мирные автомобилисты, скользящие сквозь
черноту летней ночи, какие игры, какие извороты похоти вы могли
бы узреть с вашего безупречно гладкого шоссе, если бы эти
комфортабельные шалаши, вдруг лишившись всякой пигментации,
стали прозрачны, как ларчики из стекла!
девица, более или менее сопряженные в темноте автомобиля,
стоявшего под древесной капелью, сообщили нам, что мы находимся
в самом сердце городского парка, но что, стоит только взять
влево у следующего светофора, и мы будем у цели. Никакого
светофора мы не нашли - парк был черен как rpex, которому он
служил прикрытием, - но вскоре, подпав под плавные чары хорошо
планированного поворота, мы сквозь туман разглядели алмазное
мреяние огней, затем - ночной блеск озера, и вот он предстал
перед нами, дивно и неотвратимо, под призрачными деревьями,
наверху, где кончался обсыпанный гравием взъезд - белый чертог
"Зачарованных Охотников"!
устроившиеся рядком, как у корыта свиньи, закрывают подступ; но
вдруг, как по волшебству, внушительных размеров открытая машина,
отливавшая вишневым лоском под освещенным огнями дождем, пришла
в движение, энергично попятилась под управлением широкоплечего
господина - и мы благодарно скользнули в образовавшееся
пространство. Я тут же попенял на свою поспешность, заметив, что
мой предшественник теперь воспользовался чем-то вроде гаражика,
под навесом которого было достаточно места и для второго
автомобиля; но мое нетерпение не позволило мне последовать его
примеру.
лепной фасад. Она вылезла из автомобиля в шелест моросящего
дождя и рывком детской ручки оправила платье, застрявшее между
щечками персика - перефразирую Роберта Браунинга. При свете,
обливающем фронтон, шарахались и качались на белых колоннах
увеличенные силуэты каштановых листьев. Я отпер багажник. Седой
горбатый негр в довольно приблизительной ливрее положил на тачку
наши чемоданы и медленно покатил их в холл. Холл был полон
старых дам и священников. Лолита опустилась на корточки, чтобы
осыпать ласками бледномордого, в синих веснушках, с черными
висячими ушами кокер-спаньеля, который на флоре ковра прямо-таки
таял под ее ладонью - да и кто бы не таял, о мое бедное
сердце...
путь к отельной конторе. Там лысый, поросячьего вида, старик -
все были стары в этой старой гостинице - осмотрел меня,
подозрительного брюнета, с учтивой улыбкой, засим неторопливо
достал мою (исковерканную) телеграмму, не поборол темных
сомнений, обернулся, чтобы взглянуть на стенные часы, и наконец
сказал, что "очень извиняется*' - держал комнату с двумя
постелями до половины седьмого вечера, а теперь она сдана:
церковный съезд, видите ли, совпал с выставкой цветов в
Брайсланде.
а Герберт, т. е., простите, Гумберт, и мне все равно, пусть
будет одиночный номер, только прибавьте койку для моей маленькой
дочери, ей десять лет, и она очень устала".
еще стояла на корточках, полуоткрыв губы, слушая в профиль, что
говорила ей из глубин кретонового кресла хозяйка собаки, древняя
старуха, обвитая фиолетовыми вуалями.
вида моей арийской розы. Он сказал, что, пожалуй, найдется
кое-что, да - номер с двойной постелью. Что же касается кроватки
-
Кроваткинс, тоже розовый и лысый, с белыми волосками, растущими
из ушных и других дыр, подошел и заговорил, а я уже развинчивал
вечное перо. Нетерпеливый Гумберт!
он, укладывая спать отца и дочку. "Помнится, был у нас как-то
особенно большой наплыв, и мы положили в одну постель трех дам и
вот такую девочку, как вашу. Мне даже кажется, что одна из дам
была переодетый мужчина (моя отсебятина). Впрочем, нет ли лишней
койки в номере сорок девятом, мистер Швайн?"
двух шутов.
может быть, присоединится моя жена - но даже так, я думаю, мы
справимся".
гумбергофобство. Медленным и ясным почерком злоумышленника я
написал: Доктор Эдгар Г. Гумберт с дочерью, 342, Лоун Стрит,
Рамздэль. Ключ (номер 342!) был мне мельком показан (так
фокусник показывает монету, которую он собирается спальмировать)
и тут же передан Дяде Тому. Лолита, оставив собаку (так и меня
она оставит), поднялась с корточек; дождевая капля упала на
могилу Шарлотты; спустившаяся с небес миловидная негритянка
отворила изнутри дверь лифта, и обреченное дитя вошло в него, а
за ней последовали ее покашливающий отец и Том с чемоданами, как
распяленный краб.
смерть.
Лолита.
зеркале, зеркальная дверь стенного шкафа, такая же дверь в
ванную, чернильно-синее окно, отраженная в нем кровать, та же
кровать в шкафном зеркале, два кресла, стол со стеклянным
верхом, два ночных столика, двуспальная между ними кровать:
точнее, большая кровать полированного дерева с бархатистым
покрывалом пурпурного цвета и четой ночных ламп под оборчатыми
красными абажурами.
бледно-бурую ладонь, но побоялся, что такая щедрость может быть
неправильно истолкована, а потому положил четвертак. Прибавил
еще один. Он удалился. Щелк. Enfin seuls.
Лолита, динамически гримасничая, как делала, бывало, без гнева,
без гадливости (хотя явно на границе этих чувств), а именно
динамически, когда хотела нагрузить свой вопрос особенно истовой
значительностью.
возьму себе(TM).
тобой разведется, а меня задушит".
шагах от меня и с удовольствием смотрела на свое отражение,
приятно удивленная им, наполняя собственным розовым светом
удивленное и довольное зеркало шкафной двери. "Послушай меня,
Лолита. Давай установим кое-что раз навсегда. В чисто
практическом смысле, я - твой отец. Я к тебе очень нежно
привязан. В отсутствие твоей матери я отвечаю за твое
благополучие. Мы небогаты, и поскольку мы путешествуем, нам
придется - нам придется быть много вместе. Когда двое живут в
одной комнате, неизбежно получается - как бы это назвать -
получается некоторое..."
из него с молодым золотым гоготком, отворила смежную дверь, и,
предусмотрительно заглянув туда своими странными дымчатыми
глазами, чтобы не ошибиться опять, удалилась в ванную.
переоделся, проверил в кармане пиджака, там ли пилюли, и отпер
чемодан.
невзначай, капля сдержанной нежности перед обедом.
жрать".
как будто подстерегая издали добычу, как будто в замедненном
кинематографе, вглядываясь в эту далекую сокровищницу на
багажных козлах (что у нее с глазами, подумал я, с этими
большими серыми глазами, или мы оба погружены в один и тот же