ли, нельзя сразу бросать дело. Я сам виноват. И... посмотрите-ка на не-
го!
кровь стыла в жилах, но ярость его вызывал не Скотт, а погонщик.
хуже нас с вами знает, что такое огнестрельное оружие. С такой умной со-
бакой стоит повозиться. Оставьте ружье.
- Да нет! Вы только полюбуйтесь на него! - воскликнул он в ту же минуту.
Белый Клык спрятал зубы.
сразу же зарычал, и рычание его становилось все громче и громче по мере
того, как ружье поднималось кверху. Но не успел Мэтт навести на него ду-
ло, как он отпрыгнул в сторону и скрылся за углом хижины. На прицеле у
Мэтта был белый снег, а место, где только что стояла собака, опустело.
хозяина.
чал, давая этим понять, что не потерпит расправы над собой. С тех пор
как он прокусил Скотту руку, которая была теперь забинтована и висела на
перевязи, прошли сутки. Белый Клык помнил, что боги иногда откладывают
наказание, и сейчас ждал расплаты за свой проступок. Иначе не могло и
быть. Он совершил святотатство: впился зубами в священное тело бога,
притом белокожего бога. По опыту, который остался у него от общения с
богами, Белый Клык знал, какое суровое наказание грозит ему.
ного - обычно они наказывают стоя. Кроме того, у этого бога не было ни
палки, ни хлыста, ни ружья, да и сам Белый Клык находился на свободе.
Ничто его не удерживало - ни цепь, ни ремень с палкой, и он мог спастись
бегством прежде, чем бог успеет встать на ноги. А пока что надо подож-
дать и посмотреть, что будет дальше.
злобный рев Белого Клыка постепенно перешел в глухое ворчание, а потом и
ворчание смолкло. Тогда бог заговорил, и при первых же звуках его голоса
шерсть на загривке у Белого Клыка поднялась дыбом, в горле снова закло-
котало. Но бог продолжал говорить все так же спокойно, не делая никаких
резких движений. Белый Клык рычал в унисон с его голосом, и между слова-
ми и рычанием установился согласный ритм. Но речь человека лилась без
конца. Он говорил так, как еще никто никогда не говорил с Белым Клыком.
В мягких, успокаивающих словах слышалась нежность, и эта нежность нахо-
дила какой-то отклик в Белом Клыке. Невольно, вопреки всем предостереже-
ниям инстинкта, он почувствовал доверие к своему новому богу. В нем ро-
дилась уверенность в собственной безопасности - в том, в чем ему столько
раз приходилось разубеждаться при общении с людьми.
на пороге хижины, Белый Клык подозрительно осмотрел его. В руках у него
не было ни хлыста, ни палки, ни оружия. И здоровая рука его не пряталась
за спину. Он сел на то же самое место в нескольких шагах от Белого Клыка
и протянул ему мясо. Навострив уши. Белый Клык недоверчиво оглядел ку-
сок, ухитряясь смотреть одновременно и на него и на бога, и приготовился
отскочить в сторону при первом же намеке на опасность.
всего. Мясо как мясо, ничего страшного в нем не было. Но Белый Клык все
еще сомневался и не взял протянутого куска, хотя рука Скотта подвигалась
все ближе и ближе к его носу. Боги мудры - кто знает, какое коварство
таится в этой безобидной с виду подачке? По своему прошлому опыту, осо-
бенно когда приходилось иметь дело с женщинами. Белый Клык знал, что мя-
со и наказание сплошь и рядом имели между собой тесную и неприятную
связь.
тщательно обнюхал подачку, не глядя на нее, - глаза его были устремлены
на бога. Ничего плохого не произошло. Тогда он взял кусок в зубы и прог-
лотил его. Но и тут все обошлось благополучно. Бог предлагал ему другой
кусок. И во второй раз Белый Клык отказался принять его из рук, и бог
снова бросил мясо на снег. Так повторилось несколько раз. Но наступило
время, когда бог отказался бросить мясо. Он держал кусок и настойчиво
предлагал Белому Клыку взять подачку у него из рук.
нечной осторожностью, он подошел ближе и наконец решился взять кусок из
человеческих рук. Не спуская глаз с бога. Белый Клык вытянул шею и при-
жал уши, шерсть у него на загривке встала дыбом, в горле клокотало глу-
хое рычание, как бы предостерегающее человека, что шутки сейчас неумест-
ны. Белый Клык съел кусок, и ничего с ним не случилось. И так мало-пома-
лу он съел все мясо, и все-таки с ним ничего не случилось. Значит, нака-
зание откладывалось.
говорить. В голосе его слышалась ласка - то, о чем Белый Клык не имел до
сих пор никакого понятия. И ласка эта будила в нем неведомые до сих пор
ощущения. Он почувствовал странное спокойствие, словно удовлетворялась
какая-то его потребность, заполнялась какая-то пустота в его существе.
Потом в нем снова проснулся инстинкт, и прошлый опыт снова послал ему
предостережение. Боги хитры: трудно угадать, какой путь они выберут,
чтобы добиться своих целей.
над его головой. Но бог продолжает говорить. Голос его звучит мягко и
успокаивающе. Несмотря на угрозу, которую таит в себе рука, голос внуша-
ет доверие. И, несмотря на всю мягкость голоса, рука внушает страх. Про-
тивоположные чувства и ощущения боролись в Белом Клыке. Казалось, он
упадет замертво, раздираемый на части враждебными силами, ни одна из ко-
торых не получала перевеса в этой борьбе только потому, что он прилагал
неимоверные усилия, чтобы обуздать их.
но не делал попыток ни укусить Скотта, ни убежать от него. Рука опуска-
лась. Расстояние между ней и головой Белого Клыка становилось все меньше
и меньше. Вот она коснулась вставшей дыбом шерсти. Белый Клык припал к
земле. Рука последовала за ним, прижимаясь плотнее и плотнее. Съежив-
шись, чуть ли не дрожа, он все еще сдерживал себя. Он испытывал муку от
прикосновения этой руки, насиловавшей его инстинкты. Он не мог забыть в
один день все то зло, которое причинили ему человеческие руки. Но такова
была воля бога, и он делал все возможное, чтобы заставить себя подчи-
ниться ей.
лось несколько раз, но стоило только руке подняться, как поднималась и
шерсть на спине у Белого Клыка. И каждый раз, как рука опускалась, уши
его прижимались к голове и в горле начинало клокотать рычание. Белый
Клык рычал, предупреждая бога, что готов отомстить за боль, которую ему
причинят. Кто знает, когда наконец обнаружатся истинные намерения бога!
В любую минуту его мягкий, внушающий такое доверие голос может перейти в
гневный крик, а эти нежные, ласкающие пальцы сожмутся, как тиски, и ли-
шат Белого Клыка всякой возможности сопротивляться наказанию.
малась и снова касалась Белого Клыка, и в этих прикосновениях не было
ничего враждебного. Белый Клык испытывал двойственное чувство. Инстинкт
восставал против такого обращения, оно стесняло его, шло наперекор его
стремлению к свободе. И все-таки физической боли он не испытывал. Наобо-
рот, эти прикосновения были даже приятны. Малопомалу рука бога передви-
нулась к его ушам и стал осторожно почесывать их; приятное ощущение как
будто даже усилилось. Но страх не оставлял Белого Клыка; он все так же
настораживался, ожидая чего-то недоброго и испытывая попеременно то
страдание, то удовольствие, в зависимости от того, какое из этих чувств
одерживало в нем верх.
засученными рукавами, неся в руках таз с грязной водой, и только хотел
выплеснуть ее на снег, как вдруг увидел, что Уидон Скотт ласкает Белого
Клыка.
зарычал.
головой.
мере семнадцать дураков, и каждый орудует на свой лад.
лым Клыком. Он ласково заговорил с ним, потом медленно протянул руку и
снова начал гладить его по голове. Белый Клык терпеливо сносил это пог-
лаживание, но смотрел он - смотрел во все глаза - не на того, кто его
ласкал, а на Мэтта, стоявшего в дверях хижины.
- разглагольствовал погонщик, - но, я считаю, вы многое утратили в жиз-