Чтение 30–й страницы книги ~Новичок в Антарктиде~

Филиал "Клуба 12 стульев"

В распоряжении экспедиции было около тысячи кинофильмов, из них
полсотни хороших и десяток отличных. Беспристрастная комиссия распределила
их по станциям. Дележ сопровождался бурными сценами. На глазах гибли
репутации многих титулованных деятелей кино -- их побитые молью и обветшалые
картины не выдержали проверки временем. Когда списки были утверждены,
продолжались закулисные сделки: "Мертвый сезон", "Берегись автомобиля! " и
"Девять дней одного года" шли по курсу один к двадцати, популярный "Фитиль"
меняли на десяток других безликих картин, а полнометражный шедевр о борьбе
за повышение поголовья верблюдов отпихивали от себя руками и ногами --
берите даром.

Умудренный опытом Владислав Иосифович Гербович дал начальникам станций
добрый совет: в период зимовки просматривать фильмы в алфавитном порядке.
Что ни говорите, а какая-то перспектива. Сегодня проглотишь жидкую похлебку,
завтра набьешь оскомину засахаренным вареньем, зато послезавтра насладишься
превосходным бифштексом.

-- Согласны крутить фильмы по алфавиту? -- спросил Сидоров, когда мы
прилетели на Восток.

-- Согласны!

-- Тогда сегодня смотрим... -- Сидоров взглянул на список и
содрогнулся, -- ...кто хочет, пусть смотрит, а лично я почитаю книжку.

Подавляющим большинством голосов с разумным и даже мудрым планом тут же
покончили, и киномеханиксамоучка Тимур Григорашвили пошел на склад снимать
сливки. Как и следовало ожидать, лучшие фильмы были проглочены за две
недели.

-- Кто вас предупреждал? -- поругивал Сидоров обескураженных ребят. --
Теперь подряд смотрите это!..

И ребята вздыхали: смотреть это... никто не хотел.

Выручил Гербович, распорядившись дать восточникам взаймы на время
полетов несколько лучших фильмов из Мирного. Пусть временное, но все-таки
облегчение.

И сегодня у нас аншлаг: экипаж Ермакова привез "Мертвый сезон".
Кают-компания и холл были забиты до отказа, даже Ульев пришел, не в силах
преодолеть искушение.

Знаете жестокую детскую забаву: собака глотает привязанный на ниточке
кусочек мяса, и его тут же вытаскивают обратно? Примерно так, как эта
собака, чувствовали себя через полчаса взбешенные зрители.

Говорят, что вещи не имеют души. Ерунда! Бьюсь об заклад, что у нашего
киноаппарата душа была. По-ослиному своенравный и упрямый, он постоянно
выбрасывал такие коленца: идет журнал о ремонте животноводческой фермы или
фильм с подобного рода интригующим сюжетом -- аппарат фиксирует каждую
деталь; начинается кинокомедия или детектив -- аппарат фыркает, чихает,
брюзжит и поминутно рвет ленту. Пытаясь его укротить, Тимур шел на хитрость:
снова пускал журнал. Хитрость удавалась. Тогда Тимур осторожно вытаскивал
журнал и вставлял фильм. Взрыв проклятий! Вместо лиц -- расплывчатые пятна.
Прояснялись лица -- отключался звук. Возникал звук -- лучше бы его и не
было: дикий, хриплый рев.

Высказав в адрес механика массу теплых и нежных слов, обозленные
зрители собирались было разойтись по комнатам, как Юре Зеленцову явилась
спасающая вечер идея.

-- Три дня прошло, уже можно, -- шепнул он мне.

-- Конечно, -- спохватился я, вытаскивая из кармана листок, -- Игорь,
тебе радиограмма!

Игорь Сирота с интересом взял радиограмму, а ребята на цыпочках
возвратились в холл.

Три дня назад, во время чаепития за круглым столом, заговорили о
предстоящем первенстве мира по футболу. Мы обменивались мнениями, гадали о
составе сборной -- словом, вели шумную, бесплодную и вечно любимую
болельщиками дискуссию. И вдруг Игорь Сирота спросил:

-- А где будет проходить чемпионат?

Все на мгновение оцепенели -- настолько чудовищно безграмотным был
вопрос. Этот человек не знал, что центром мирового футбола на сей раз
становилась Мексика!

-- Как где? В Ленинграде, конечно, -- с непостижимым хладнокровием
ответил Юра Зеленцов.

-- Да ну? -- оживился Игорь. -- Вот здорово! А когда?

Не было бы нам прощения, если бы мы упустили такую возможность!

-- Ты что, с Луны свалился? -- с удивлением спросил один из вас. --
Тридцать первого мая.

-- Значит, успеем? -- обрадовался Игорь. -- Ребята, а как попасть на
стадион? Я еще ни разу не был.

-- Действительно, с Луны, -- удрученно сказал другой из нас. -- Все уже
послали заявки, а он только спохватился! Для полярников Антарктиды выделено
сто абонементов, каждый имеет право на один. Радируй, пока не поздно.

-- Но мне одного мало, -- огорчился Игорь, -- я с женой хочу пойти.
Может, кто уступит, а, ребята?

Остальное было делом техники. За три бутылки коньяку (по возвращении в
Ленинград) Юра уступил свое право на абонемент, и по срочно составленной в
соседней комнате форме Игорь отправил радиограмму на имя директора стадиона.
Посвященный в розыгрыш Гера Флоридов принял ее, оформил и "передал" в эфир.

Три дня, стараясь не переборщить, мы подогревали в Игоре радость по
поводу его неслыханной удачи, посмеивались над Юрой, который "продал
первородство за чечевичную похлебку", и ждали своего часа.

Итак, Игорь взял радиограмму, уютно уселся в кресло и углубился в
чтение. Двадцать пар глаз с огромным вниманием следили за каждым его
движением. Прочитав, Игорь повертел радиограмму в руках, потряс головой и
снова уставился в листок. Потом, усвоив суровую истину, взглянул на наши
напряженные лица, вздрогнул от сдавленного рыдания за своей спиной,
ухмыльнулся и пробормотал:

-- Негодяи же вы, братцы...

И -- грянул гром!

Знаменитую радиограмму я выпросил у Игоря на память. Вот она:

АНТАРКТИДА ВОСТОК СИРОТЕ ИГОРЮ СВЯЗИ ПЕРЕНОСОМ ПЕРВЕНСТВА МИРА ФУТБОЛУ
МЕКСИКУ ВАМ ПОРЯДКЕ ЗАМЕНЫ ВЫДЕЛЕНО ДВА АБОНЕМЕНТА СТОИМОСТЬЮ 16 РУБЛЕЙ
КАЖДЫЙ ЧЕМПИОНАТ СТРАНЫ СТОКЛЕТОЧНЫМ ШАШКАМ тчк СОГЛАСНО ВАШЕМУ ЗАЯВЛЕНИЮ
ДЕНЬГМ ИЗЪЯТЫ РАСЧЕТНОГО СЧЕТА СБЕРКАССЕ тчк ФИЗКУЛЬТ тире УРА ГЕРОИЧЕСКИМ
ПОЛЯРНИКАМ ВОСТОКА воскл ГЛАВБУХ СТАДИОНА КЛпЦКИН

Конечно, после такой инъекции смеха никому не хотелось уходить к себе и
в себя. Началось очередное и стихийное заседание филиала "Клуба 12 стульев",
как всегда, за чашкой чаю. Речь шла о розыгрышах.

-- У нас в ЛАУ, -- прихлебывая из чашки, говорил Коля Фищев, -- день
без розыгрыша считался потерянным. А что? Тысяча здоровых ребят в казармах
-- нужно ведь куда-то девать избыток энергии. Вот коллектив и воздействовал
на отдельные недостатки отдельных товарищей. У одного курсанта была
привычка: по пробудке спросонья совал ноги в ботинки и бегом в туалет, чтобы
успеть без очереди. Эгоизм? Безусловно. Прибили ботинки гвоздями к полу.
Подъем! Сунул ноги в ботинки. рванулся -- и увы. Пять минут отдирал гвозди,
опоздал и получил заслуженное взыскание. А в другой раз перевоспитали одного
начальника, который страстно любил в наши свободные часы объявлять учебные
тревоги. У нас существовала пожарная команда, комплектовавшаяся дежурными из
разных рот. Но пожаров давно не случалось, и дежурные привыкли заниматься
своими делами. Этого Н. вынести не мог: как так, группа есть, а дела нет! И
вот однажды он тихонько поджег в парке сухостой и объявил тревогу. Никого!
Десять минут бегал по училищу -- никого! А сухостой-то горит, безобразие
получается. Пришлось самому часа два тушить пожар...

Большинство восточников -- ребята совсем молодые, и курсантские
проделки свежи в их памяти. Розыгрыши эти, как правило, бесшабашно-веселые и
не всегда на грани дозволенного. Ничего по поделаешь, слишком велика у
молодежи потребность, как говорится, в здоровом смехе. И он, не умолкая,
гремел в нашем филиале.

-- Перед ответственной командировкой Володя проходил медкомиссию, --
излагал очередной оратор. -- Вошел к невропатологу, сидят женщина-врач и
сестра. Назвал себя и стал ждать указаний.

-- Чего стоишь? -- как-то грубо спросила врач. -- Садись... Расселся,
как у тещи в гостях! Встань! Да почеловечески, а не как статуй
Бельведерский! Раздвинь пальцы. Не тычь в глаза, дуб ты этакий! Раскрой рот.
Смотри, Зина, какое глупое выражение лица. Не пациент, а осел какой-то!
Сколько классов закончил, два или три?

Володя человек тихий, но от такого хамства начал выпускать пары.

-- Прошу потактичнее! Я аспирант и не привык, чтобы со мной...

-- Привыкнешь! -- рявкнула врач. -- Подумаешь, аспирант! Таких тупиц из
аспирантуры метлой гнать взашей! Ну, чего смотришь рыбьими глазами?

-- Сама тупица! -- заорал Володя. -- Будь на вашем месте мужчина, я бы
ему так врезал, что он...

-- Все в порядке, товарищ, можете идти, -- спокойно сказала врач. --
Зина, пишите: реакция на оскорбление нормальная.

И так почти каждый вечер: сидели, вспоминали, смеялись. Надолго
останутся в воспоминаниях восточников заседания нашего филиала "Клуба 12
стульев"!

Папа Зимин и его ребята

В Четырнадцатую антарктическую экспедицию в

санно-гусеничном поезде из Мирного на Восток шло

несколько французских ученых. С их легкой руки на

чальника поезда Евгения Александровича Зимина ста

ли называть "папа Зимин".

-- Знаете, что такое "счастье трудных дорог"? Это когда они остаются
позади.

Так сказал папа Зимин, и я с ним согласен. Уж когокого, а человека, не
видевшего других дорог, кроме трудных, литературной красивостью не
растрогаешь. Чего мы только не сочиняем, где только не заставляем своих