Чтение 30–й страницы книги ~Бессоница~

— Я бодрствовал с тех пор, как упал на пол, — сообщил Ральф пустой комнате. — Я уверен в этом, как и в том, что видел этих двоих.

Да. Он действительно видел незнакомцев, окружающую их золотисто-зеленую ауру. И в этом он был не одинок; Эд Дипно тоже видел по крайней мере хотя бы одного из них. Ральф мог бы спорить на ферму, будь она у него.

Однако ему не стало легче от того, что он и избивающий жену параноик видели одних и тех же лысоголовых парней.

«И ауры, Ральф, — разве Эд не говорил что-то и о них?»

Вообще-то Эд не использовал именно это слово, но Ральф был уверен, что Дипно заговаривал об аурах по крайней мере дважды. «Ральф, иногда весь мир полон красок». Это было в августе, незадолго до того, как Джон Лейдекер арестовал Эда за избиение жены. Затем, почти месяц спустя, когда он позвонил Ральфу по телефону: «Ты все еще видишь краски?»

Сначала краски, потом врачи-коротышки; несомненно, вскоре за всем этим пожалует и сам Кровавый Царь. Но даже если не принимать все это во внимание, как же ему следует расценивать увиденное?

Ответ пришел неожиданным, приятным всплеском ясности. В итоге речь должна идти не о здравости его ума, не об аурах или лысоголовых, а о Мэй Лочер. Ведь он только что видел, как двое незнакомцев под покровом ночи вышли из дома Мэй Лочер… И один из них нес в руке предмет, который можно использовать в качестве оружия.

Ральф подошел к телефону, снял трубку и набрал 911.

5

— Полицейский Хоген, — представился женский голос. — Чем могу помочь? — Своим вниманием и быстрыми действиями, — живо ответил Ральф.

Маска расплывчатой нерешительности, которую он частенько надевал начиная с середины лета, ушла; сидя подчеркнуто прямо в кресле с телефоном на коленях, Ральф выглядел не на семьдесят, а на здоровые и действенные пятьдесят пять. — Вы можете спасти жизнь женщине.

— Сэр, не будете ли вы столь любезны назвать нам свое имя и…

— Не прерывайте меня, пожалуйста, полицейский Хоген, — твердо сказал мужчина, еще недавно бывший не в состоянии помнить последние две цифры телефонного номера кинотеатра. — Я проснулся, больше заснуть не мог и поэтому решил немного посидеть. Окна моей гостиной выходят на Гаррисавеню.

Я только что видел… Ральф замолчал, думая не о том, что он видел, а о том, как сказать полицейскому Хоген об увиденном. Ответ пришел с той же легкостью и быстротой, как и решение набрать номер 911.

— Я видел двух мужчин, выходящих из дома по соседству с магазином «Красное яблоко». Дом принадлежит женщине по имени Мэй Лочер. Л-О-Ч-ЕР, первая буква "л", Лексингтон. Миссис Лочер серьезно больна. И я никогда прежде не видел этих двоих. — Ральф снова замолчал, но на этот раз сделал это осознанно, желая добиться максимального эффекта. — У одного из них в руках были ножницы.

— Точный адрес? — спросила Хоген. Она говорила довольно спокойно, но Ральф уловил тревожные нотки в ее голосе.

— Не знаю, — ответил он. — Найдете в телефонном справочнике или объясните полицейским, что искать следует желтый дом с розовой отделкой в полуквартале от «Красного яблока». Возможно, им придется воспользоваться фонариком, потому что эти оранжевые уличные фонари искажают цвета, но они, несомненно, без труда найдут дом.

— Да, сэр, но мне все же необходимо записать ваше имя и номер теле… Ральф положил трубку. С минуту он смотрел на телефон, ожидая, что тот зазвонит. Когда этого не произошло, он решил, что у полиции Дерри нет системы определения номера, как в детективных фильмах, или просто такая система не была включена. Хорошо. Правда, это не решало проблему того, что он скажет или сделает, если полицейские обнаружат Мэй Лочер расчлененной, но позволяло ему выиграть время на обдумывание.

Внизу простиралась Гаррис-авеню, пустынная и безмолвная, залитая мощным светом уличных фонарей, выстроившихся в ряд по обе стороны и исчезавших вдали. Спектакль — короткий, но наполненный драматическими событиями — окончен. Сцена снова опустела. Она… Нет, не совсем опустела. Появилась ковыляющая Розали. Выцветший платок развевался вокруг ее шеи. Сегодня была не среда, поэтому на улице не стояли контейнеры с мусором, выставленные для инспекции Розали, и собака быстро проковыляла дальше, пока не приблизилась к дому Мэй Лочер. Здесь она остановилась, опустив морду (глядя на ее вытянутую, довольно симпатичную мордочку, Ральф подумал, что в родословной Розали несомненно были и колли).

Там что-то поблескивало.

Ральф снова вытащил бинокль и направил его на Розали. При этом мысли его вновь вернулись к десятому сентября — на этот раз к встрече с Биллом и Луизой у входа в Строуфорд-парк. Он вспомнил, как Билл, обняв Луизу за талию, повел ее по улице: они напомнили Ральфу Фреда Астера и Джинджер Роджерс. Но больше всего ему вспоминались спектральные следы, остававшиеся после них на асфальте. Серые принадлежали Луизе, оливково-зеленые —Биллу.

В те старые добрые времена, когда Ральф еще не был удостоен внимания Чарли Пикеринга и понятия не имел о лысоголовых врачах-коротышках, он посчитал это галлюцинацией.

Розали обнюхивала такой же спектральный след. Он был того же золотисто-зеленого цвета, что и ауры доктора N1 и доктора N2. Ральф медленно отвел бинокль в сторону и увидел еще следы. Две дорожки следов, тянущихся по тротуару в направлении парка. Они тускнели — он видел, как они тают прямо на глазах, — но они все же были.

Ральф снова навел бинокль на Розали, внезапно почувствовав жалость к бродяжке… А почему бы и нет? Если бы ему понадобилось окончательное доказательство того, что он действительно видит то, что прежде принимал за игру больного воображения, Розали могла помочь ему в этом.

«Будь малышка Натали здесь, она тоже увидела бы их», — подумал Ральф… И тут все его сомнения попытались занять свои прежние позиции.

Увидела ли бы она? На самом деле? Он считал, что видел, как Натали ухватилась за полоски энергии, оставленные его пальцами, как она смотрела на зеленый дымок, поднимающийся от цветов, но мог ли он быть уверен в этом?

Кто может наверняка сказать, на что именно смотрит маленький ребенок и что он хватает ручонками?

«Но Розали… Посмотри, вот она, прямо перед тобой».

Здесь проблематичным было то, что Ральф не видел следов, пока Розали не начала принюхиваться к тротуару.

Возможно, она всего лишь выискивала объедки, а то, что он видел, выдумка его усталого, измученного бессонницей разума… Как и сами лысоголовые.

Розали брела по тротуару, опустив морду вниз и медленно размахивая хвостом. Она шла по следам — то доктора N1, то доктора N2 и снова доктора N1.

«А теперь, не объяснишь ли ты, Ральф, за чем следует эта старая бродяжка? Ты считаешь возможным, что собака взяла след галлюцинации? Это не плод твоего воображения; это следы. Настоящие следы. Следы мужчин в белом, за которыми Кэролайн просила тебя проследить».

— Однако это безумие! — сказал он сам себе. — Полнейший абсурд!

Но так ли это? Сновидение могло оказаться чем-то более значительным, или просто сновидением. Если существовала такая вещь, как гиперреальность (а теперь Ральф мог присягнуть в этом), значит, вещественно и предсказание.

Или призрак, приходящий во сне и предсказывающий будущее. Кто знает? Во всяком случае, он испытывал ощущение, будто в стене реальности приоткрылась дверь… И через нее влетали всякие непрошеные вещи.

Теперь Ральф был уверен: следы на самом деле существовали. Он видел их, Розали ощущала их запах, и с этим ничего нельзя было поделать. За последние полгода преждевременного пробуждения Ральф открыл для себя массу интересных, необычных вещей, и одной из них было то, что способность homo sapiens к самообману снижалась почти до минимума между тремя и шестью часами утра, а сейчас… Ральф посмотрел на часы. Половина четвертого. Вот так.

В бинокль он снова видел, что Розали по-прежнему идет по следам лысоголовых коротышек. Пройди сейчас кто-нибудь по Гаррис-авеню — хотя вряд ли, учитывая время, — он ничего не увидит, кроме облезлой бродячей собаки, бесцельно принюхивающейся к тротуару. Но Ральф видел, к чему принюхивается Розали, и наконец-то позволил себе поверить своим глазам. Возможно, он нарушит это соизволение с первыми лучами солнца, но в настоящий момент Ральф знал, на что он смотрит.

Внезапно Розали подняла голову и навострила уши. На мгновение она застыла. Затем, за секунду до того, как фары автомобиля, приближающегося к перекрестку Гаррис-авеню и Уитчхэм-стрит, осветили улицу, она исчезла тем же путем, что и пришла, пустившись наутек неуклюжей увечной рысью, и Ральфу стало жаль собаку. Если хорошенько подумать, то кем была Розали, как не еще одной Старой Клячей Гаррис-авеню, только вот она не могла утешиться рюмочкой джина или партией в покер с себе подобными. Она растворилась в темноте как раз вовремя — на Гаррис-авеню медленно въезжала полицейская машина. Сирена была выключена, зато работала мигалка, окрашивающая спящие дома этой части Гаррис-авеню всплесками красного и синего цветов. Ральф отложил бинокль в сторону и подался вперед в своем кресле, внимательно наблюдая за происходящим. Сердце часто билось в груди, отдаваясь в висках.

Патрульная машина поползла еще медленнее, миновав «Красное яблоко».

Включился прожектор, луч света заскользил по фронтонам спящих домов. Когда прожектор осветил номер дома Мэй Лочер (86, Ральфу даже не пришлось напрягаться, чтобы увидеть номер), зажглись задние огни, и машина остановилась.

Двое полицейских в форме вышли из машины и направились по подъездной дорожке к дому, не обращая внимания на мужчину, наблюдающего за ними через темное окно второго этажа дома на противоположной стороне, равно как и на бледнеющие золотисто-зеленые отпечатки следов, по которым они шагали. Они остановились — видимо, совещались, — и Ральф приложил бинокль к глазам. Он был почти уверен, что полицейский помоложе тот же самый человек, который вместе с Джоном Лейдекером арестовывал Эда. Кнолл? Так ли его звали?

— Нет, — пробормотал Ральф. — Нет. Крис Нелл. Или, может быть, Джесс Нелл.

Очевидно, Нелл и его напарник обсуждали что-то серьезное — конечно, намного более серьезную проблему, чем та, которую обговаривали лысоголовые перед своим уходом. Обсуждение закончилось тем, что полицейские вытащили оружие и поднялись — Нелл первым — на веранду дома Мэй Лочер. Нелл нажал кнопку звонка, подождал, затем нажал еще раз — подольше, секунд пять. Они подождали еще, затем и второй полицейский, обойдя Нелла, нажал на кнопку. «Возможно, ему лучше известно Тайное Искусство Нажатия Звонка», — подумал Ральф.

Пусть так, но на этот раз техника подвела. Никто не открыл им, и Ральфа это не удивило. Даже если не брать в расчет странных лысоголовых с ножницами, он сомневался, что Мэй Лочер вообще вставала с постели.

«Но если она прикована к своему ложу, значит, у нее есть компаньон, некто, подающий еду, ухаживающий за ней и так далее…»

Крис Нелл — или, возможно, его звали Джесс — снова подошел к двери.

Теперь, оставив звонок в покое, он использовал старую бах-бах-бах-откройте-именем-закона технику. Стуча кулаком левой руки, в правой он по-прежнему держал пистолет, прижав его к штанине форменных брюк.

Ужасное видение, столь же яркое и убедительное, как и наблюдаемые им ауры, вспыхнуло в голове Ральфа. Он увидел лежащую в постели женщину с пластиковой кислородной маской, прикрывающей нос и рот. Над маской выпученные, остекленевшие глаза. А внизу горло, открытое в широкой, рваной ухмылке. Постельное белье и ночная сорочка женщины залиты кровью.

Неподалеку на полу лицом вниз лежал труп еще одной женщины компаньонки.

На розовом ночном халате ее не менее полудюжины колотых ран, нанесенных острыми ножницами доктора N1. И Ральф знал, что если распахнуть ночной халат и посмотреть повнимательнее, то сразу станет ясно, что эти напоминают его собственную.

Ральф попытался отогнать ужасное видение. Но оно не уходило. Он почувствовал тупую боль в ладонях и заметил, как сильно сжаты его кулаки; ногти впились в ладонь. Усилием воли Ральф разжал кулаки и положил руки на колени. Теперь его внутреннее око видело, что женщина в розовом халате слегка шевелится — она еще жива. Но, скорее всего, это продлится недолго.

Почти наверняка она не дотянет до того момента, когда эти два олуха решатся на что-нибудь более продуктивное, чем топтание на веранде и поочередный стук в дверь.

— Давайте же, ребята! — сказал Ральф, сжимая колени. — Действуйте! «Ты знаешь, что все виденное тобой происходит только у тебя в голове, ведь так? — задался Ральф нелегким вопросом. — Я хочу сказать, что, может быть, там и лежат две мертвые женщины, такое вполне возможно, но ты не знаешь этого наверняка, не так ли? Это ведь не то же самое, что ауры или следы…»

Нет, он знал — это не походило на ауры или следы. Но он знал также — никто не ответит и не откроет дверь дома номер 86 по Гаррис-авеню, что не сулило ничего хорошего однокласснице Билла Мак-Говерна по школе в Кардвилле. То, что на ножницах доктора N1 он не заметил крови, еще ничего не доказывало. Во-первых, он смотрел в бинокль, к тому же лысоголовый мог вытереть свое оружие перед уходом из дома. Не успела мелькнуть эта мысль, как воображение Ральфа добавило окровавленное полотенце, лежащее рядом с мертвой компаньонкой в розовом халате.

— Ну, шевелитесь же, вы оба! — тихо крикнул Ральф. — Боже милосердный, вы что, собираетесь простоять здесь всю ночь!

Гаррис-авеню опять осветили фары. Вновь прибывшим оказался ничем не примечательный «форд-седан» со включенной сине-красной мигалкой.

Мужчина, вышедший из машины, был в гражданском — серая поплиновая ветровка, синяя вязаная шапочка. Ральф моментально воспылал надеждой, что прибывший окажется Джоном Лейдекером, хотя тот и сказал ему, что не появится в городе до полудня. Бинокль не понадобился, чтобы убедиться в тщетности надежд Ральфа. Этот мужчина был намного стройнее, к тому же с темными усами.

Полицейский N2 спустился на дорожку, чтобы встретить его, в то время как Крис-или-Джесс Нелл заходил за угол дома Мэй Лочер.

Последовала одна из пауз, столь убедительно обыгрываемых в кино.

Коп N2 спрятал пистолет в кобуру. Он и вновь прибывший детектив остановились около веранды дома Мэй Лочер, очевидно, беседуя и время от времени бросая взгляды на запертую дверь. Пару раз полицейский в форме порывался пойти вслед за Неллом. Детектив удерживал его. Они продолжали обмениваться мнениями. Ральф застонал от ярости.

Секунды ползли невероятно медленно, а затем все произошло мгновенно, в той смятенной, непоследовательной, с накладками манере, в какой, казалось, только и развиваются все экстренные ситуации. Прибыла еще одна патрульная машина (особняк миссис Лочер и соседние дома теперь купались в соперничающих между собой по яркости красно-синих вспышках). Вышедшие из машины еще двое полицейских в форме, открыв багажник, извлекли оттуда громоздкое приспособление, сильно смахивающее на переносное орудие пыток.

Ральф решил назвать эту хитроумную вещичку Тисками Жизни.

Когда вновь прибывшая сладкая парочка потащила Тиски Жизни через тротуар, двери соседнего дома распахнулись, и чета Эберли — Стэн и Георгина — вышли на свою веранду. Их ночные одеяния стилем и цветом удивительно гармонировали с обликом взъерошенных супругов, седые волосы Стэна стояли торчком, чем вызвали неприятные воспоминания о Чарли Пикеринге. Ральф поднял бинокль, окинул взором их удивленные, возбужденные лица, затем вновь опустил бинокль на колени.

Следующим появившимся средством передвижения оказалась карета скорой помощи городской больницы Дерри. Как и у ранее прибывших полицейских машин, сирена ее была отключена, учитывая поздний час, но мигалка на крыше бешено вращалась, посылая во все стороны красные вспышки. Разворачивающиеся на противоположной стороне улицы события напоминали Ральфу сцены из фильма о столь любимом им Грязном Гарри, только в немом варианте.

Двое копов опустили Тиски Жизни на лужайку. Детектив в ветровке и вязаной шапочке повернулся к ним, подняв руки в жесте «И что же вы собираетесь делать этой штуковиной? Выбить дверь?» В то же мгновение из-за дома появился Нелл. Он шел, качая головой.

Детектив в шапочке резко повернулся, прошмыгнул мимо Нелла и его напарника, взбежал по ступенькам и отработанным ударом ноги распахнул входную дверь дома Мэй Лочер. Он расстегнул куртку — возможно, чтобы легче было достать оружие, — а затем, не оглядываясь, вошел внутрь.

Ральфу захотелось зааплодировать этому человеку.

Нелл и его партнер неуверенно переглянулись, затем проследовали в дом. Ральф еще больше подался вперед в своем кресле, теперь он находился от окна так близко, что от его дыхания запотело стекло. Из «скорой помощи» вышли трое мужчин, их белые одежды в свете фонарей казались оранжевыми. Один открыл заднюю дверцу машины, а затем они просто стояли, засунув руки в карманы, ожидая, не понадобится ли их помощь. Двое полицейских, воздвигавших Тиски Жизни в центре лужайки миссис Лочер, переглянулись, пожав плечами, подняли свое приспособление и понесли назад.

В том месте, где они опустили эту штуковину, трава осталась примятой. «Только бы с ней все было хорошо, — подумал Ральф. — Только бы с ней — и с той, что находилась рядом в доме, — все было хорошо».

В дверях появился детектив, и сердце Ральфа упало, когда тот жестом подозвал мужчин, стоявших позади машины скорой помощи. Двое из них взяли носилки, третий остался стоять на месте. Мужчины с носилками бесшумно направились к дому, но не бегом, а когда санитар, оставшийся возле машины, достал пачку сигарет и закурил, Ральф понял — внезапно, абсолютно и без всяких сомнений, — что Мэй Лочер мертва.

6

Стэн и Георгина Эберли подошли к низкой живой изгороди, отделяющей их дворик от лужайки миссис Лочер. Там они и стояли, обняв друг друга за талию, похожие на близнецов Боббси, только постаревших, пополневших и испуганных.

Выходили и другие соседи, то ли разбуженные молчаливыми бликами мигалок, то ли потому, что телефонная связь на этом небольшом отрезке Гаррис-авеню уже превратилась в горячую линию. Большинство высыпавших на улицу были стары («У нас золотой век», — любил говаривать Билл Мак-Говерн… Как всегда, конечно, иронично приподнимая бровь) — мужчины и женщины, чей отдых так хрупок и чуток. Ральф неожиданно осознал, что Эд, Элен и малютка Натали были самыми молодыми обитателями их округи… А теперь вот Дипно здесь больше не живут.

«Я могу спуститься вниз, — подумал Ральф. — Я хорошо впишусь, просто еще один из золотого века Билла».