Чтение 30–й страницы книги ~Дорожные работы~

все темные...

- Я и Дэнкмены, - ответил он. - Дэнкмены переезжают пятого января.

- Почему?

- Из-за дороги, - ответил он. - Ты хочешь чего-нибудь выпить?

- Что значит из-за дороги?

- Она должна пройти здесь, - сказал он. - Насколько я понимаю, этот
дом находится где-то в районе разделительной полосы.

- Из-за этого ты показывал мне дорожные работы?

- Наверное, да. Я раньше работал в прачечной примерно в двух милях
отсюда. Она называется "Блу Риббон". Ее тоже снесут из-за дороги.

- Значит, ты из-за этого потерял работу? Прачечную закрывают?

- Нет, дело не совсем в этом. Я должен был заключить сделку о покупке
здания в пригородном районе под названием Уотерфорд, куда должна была
переехать прачечная, но я этого не сделал.

- Почему?

- Просто никак не мог примириться с этой мыслью, - ответил он. - Так
ты хочешь выпить?

- Тебе не обязательно заставлять меня напиваться, - сказала она.

- О, Господи, - простонал он, закатывая глаза. - Тебе не кажется, что
в последнее время ты как-то зациклилась на одной мысли, словно
испорченная пластинка?

На некоторое время воцарилось тягостное молчание.

- Честно говоря, я люблю только водку с апельсиновым соком.

- У меня есть и то и другое.

- А шейкер есть?

- Нет, я никогда им не пользовался.

- Так я и думала.

Он пошел на кухню и смешал водку с апельсиновым соком, добавив пару
кубиков льда. Себе он смешал "Южное Утешение" с "Севен-Ап" и вместе со
стаканами вернулся в гостиную. Она забавлялась с пультом дистанционного
управления, переключаясь с канала на канал. Шли обычные для половины
восьмого вечера программы: "По правде говоря", пустой канал, "В чем моя
программа", "Мне снится Джинни", "Остров Гиллигена", пусто, "Я без ума
от Люси", пусто, опять пусто, Джулиа Чайлд вытворяет что-то с авокадо,
малость похожими на собачью мокроту, "Новая цена справедлива", а потом
опять на экране появился Гарри Мур, задорно вопрошающий у участников,
кто же из трех людей является настоящим автором книги о том, каково
потеряться на целый месяц в лесах Саскачевана.

Он вручил ей стакан.

- Вы ели жуков? Вопрос к номеру второму, - сказала Китти Карлайл.

- В чем дело? Никак не могу найти "Звездное путешествие", - сказала
девушка.

- У нас его показывают в четыре по восьмому каналу, - ответил он.

- А ты смотришь?

- Иногда. Моя жена всегда смотрит Мерва Гриффина.

- Я не видел ни одного жука, - ответил второй номер. - Если б я нашел
хоть одного, я бы обязательно его съел. - Зрители искренне
расхохотались.

- А почему она от тебя ушла? Если не хочешь отвечать, не надо, -
сказала она, опасливо на него посмотрев, словно цена, которую придется
платить за его признание, могла оказаться слишком высокой.

- По той же самой причине, из-за которой меня вышвырнули с работы, -
сказал он, устраиваясь в кресле и пригубив свой коктейль.

- Из-за того что ты не купил новое здание под прачечную?

- Нет, потому что я не купил новый дом.

- Я голосую за номера второго, - сказал Супи Сэйлс, - потому что он
похож на человека, способного съесть жука. - Зрители искренне
расхохотались.

- Ты не купил новый дом? Вот оно что... Ну и ну! - Она подняла глаза
от стакана и пристально посмотрела на него. Глаза ее приняли выражение,
в котором читалось восхищение, благоговейное изумление и страх. - И куда
же ты собираешься переселиться?

- Не знаю.

- Ты не работаешь?

- Нет.

- А чем ты занимаешься целыми днями?

- Езжу по автостраде.

- А вечером смотришь телевизор?

- И пью. Иногда еще делаю попкорн. Кстати, сегодня вечером я тоже
собираюсь сделать попкорн. На тебя рассчитывать? Съешь одну порцию?

- Я не ем попкорн.

Она нажала красную кнопку на пульте дистанционного управления (он
иногда про себя называл его "модулем", потому что в наши дни любую штуку
для управления на расстоянии принято называть "модулем"), и экран
"Зенита" сжался в одну сверкающую точку, а потом погас.

- Подожди-ка, я хочу увериться, правильно ли я тебя поняла, - сказала
она. - Ты выбросил в мусорное ведро свою жену и свою работу...

- Но не обязательно именно в таком порядке.

- Ладно, какая разница? Так, стало быть, ты выбросил их в мусорное
ведро из-за этой дороги. Так?

Он посмотрел на темный экран телевизора, чувствуя себя немного не в
своей тарелке. Хотя он редко внимательно следил за тем, что происходит
на экране, но с выключенным телевизором ему стало как-то не по себе.

- Не знаю, так это или не так, - сказал он. - Если я сделал это, то
это еще не значит, что я знаю, почему я так поступил.

- Это был протест?

- Говорю же тебе: не знаю. Когда протестуешь против чего-нибудь, то
всегда делаешь это во имя чего-то другого, чего-то лучшего. Все эти люди
протестовали против войны во Вьетнаме, потому что они считали, что жить
в мире лучше, чем воевать. Люди протестуют против новых законов о
наркотиках, потому что они думают, что другие законы могут быть более
справедливыми, или более легкими, или менее вредоносными... Ну, впрочем,
я не знаю. Послушай, почему бы тебе снова не включить телевизор?

- Секунду. - Он снова обратил внимание на то, какими по-кошачьи
пристальными были ее зеленые глаза. - Скажи, все это произошло, потому
что ты ненавидишь дорогу? Или, вернее, то технологическое общество,
которое она для тебя воплощает? Потому что ты против дегуманизирующих
свойств современной техники?

- Нет, - ответил он. Быть честным было так трудно, и он даже удивился
самому себе: зачем вдаваться во все эти тонкости, когда аккуратная ложь
могла бы закончить эту дискуссию куда быстрее и ко всеобщему
удовлетворению? Она была как и все остальные неоперившиеся птенцы, как
Винни, как люди, которые думают, что образование - это и есть истина. Ей
нужен был не ответ, а пропаганда - с подробными схемами и диаграммами. -
Всю свою жизнь я видел, как строятся дороги и новые здания, и ни разу
мне не пришло в голову задуматься об этом, разве что чертыхнешься пару
раз, когда приходится ехать по объездной дороге или переходить на другую
сторону улицы из-за того, что тротуар раскопан или ломают какое-нибудь
здание.

- Но когда это коснулось тебя... Твоего дома и твоей работы, ты
сказал "нет".

- Естественно я сказал "нет". - Вот только он не был уверен, чему
именно он сказал нет. А может быть, он сказал да? Да, окончательное и
бесповоротное да тому разрушительному импульсу, который всегда был
частью его души, подобно встроенному в мозг Чарли механизму
саморазрушения? Он внезапно ощутил желание, чтобы в дело вмешался
Фредди. Уж Фредди-то мог бы сказать ей то, что она хочет от него
услышать. Но как всегда в самый нужный момент Фредди поблизости не
оказалось.

- Ты либо совсем чокнутый, либо замечательный человек, - сказала она.

- Замечательные люди бывают только в романах, - отозвался он. - Давай
включим телевизор.

Она нажала кнопку на пульте и выбрала понравившуюся ей программу. Он
не возражал.

- А что ты пьешь.

Было четверть девятого. Он был слетка навеселе, но далеко не такой
пьяный, каким он обычно бывал к этому времени во все предшествующие
вечера. Он делал попкорн на кухне. Ему нравилось смотреть, как хлопья
постепенно разбухают внутри специального аппарата, словно снег, который
растет из земли, вместо того чтобы падать с неба.

- Ликер "Южное Утешение", смешанный с виски "Севен-Ап", - ответил он.

- Что? Он смущенно хихикнул.

- А можно я попробую? - Она продемонстрировала ему свой пустой стакан
и усмехнулась. Это была первая естественная, неконтролируемая эмоция,
отразившаяся у нее на лице с тех пор, как он подобрал ее на автостраде.
- Предыдущий коктейль у тебя получился препаршивейший.

- Я знаю, - сказал он. - "Утешение" и "Севен-Ап" - это мой личный
коктейль. Я пью его только в одиночку. На людях я обычно пью скотч.
Терпеть не могу скотч.

Попкорн был готов, и он высыпал его в большой пластмассовый таз.

- Так можно мне попробовать?

- Конечно.

Он смешал ей "Южное Утешение" с виски, а потом залил попкорн
растопленным маслом.

- У тебя в крови сильно повысится концентрация холестерола, - сказала
она, прислонившись к косяку двери между кухней и столовой. Потом она
отхлебнула коктейль. - Ого, а вот это мне нравится!

- Еще бы тебе это не понравилось. Держи рецепт в тайне, и ты всегда
будешь в форме.

Он посолил попкорн.