Крис зарыдал, горько, истерически, замолотил кулаками по грязи, голова его
задергалась из стороны в сторону, тело затряслось в конвульсиях. Тедди и
Верн уставились на него, пораженные: никто и никогда не видел Криса
Чамберса плачущим. Минуту спустя я взобрался на насыпь и присел на рельс.
Тедди с Верном последовали за мной. Так мы и сидели молча под проливным
дождем, а Крис с Реем Брауэром лежали внизу, в грязи, чуть ли не в обнимку
друг с другом.
на насыпи. К этому времени в тучах образовался просвет, сквозь который
хлынули солнечные лучи. За какие-то сорок пять минут растительность вновь
обрела утерянный за лето ярко-зеленый цвет. Крис был весь в грязи, волосы
его спутались и стояли дыбом, а единственными светлыми пятнами на
физиономии были круги вокруг глаз, где он вытер слезы.
ладно?
подумал - на случай, если они все же настучат Баннерману. Спустившись с
насыпи и подойдя к месту, где стоял Крис, я присел на корточки и принялся
тщательно прочесывать пальцами мокрую траву и грязь.
стреляные гильзы, тускло поблескивавшие под лучами солнца. Я протянул их
Крису. Он кивнул и сунул их в карман джинсов.
заберем, то попадем в колонию. Горди абсолютно прав: эти подонки могут
сочинить все, что угодно. Что, если они заявят, что это _м_ы_ его убили?
Как тебе это понравится?
назад сам Крис. Вдруг в глазах его блеснула безумная надежда: - Да и много
ли нам дадут, двенадцатилетним? Подумаешь, пару-тройку месяцев...
в армию.
стал: Крис попал точно в цель. С минуту Тедди недоверчиво смотрел на него.
Губы у него задрожали, и он, наконец, выдавил:
первым делом проверяют, не состоят ли они на учете в полиции.
обойдем Касл-рок и вернемся домой с другой стороны, а если нас станут
спрашивать, где мы пропадали, скажем, что заблудились на холмах за
кирпичным заводом.
"Флорида"?
мы и решили отправиться к кирпичному заводу, чтобы разбить палатку там.
должно сработать, при условии, конечно, что Тедди с Верном не расколются.
не просыхает.
лесополосу, словно оттуда в любую минуту мог появиться констебль Баннерман
со сворой гончих. - Пошли, пока опять какая-нибудь чертова гроза не
разразилась.
птицы, вне себя от восторга по поводу только что прошедшего дождя, вновь
показавшегося солнца, вшей этой послегрозовой свежести, массы выползших на
поверхность дождевых червей, да и вообще такой прекрасной жизни... Словно
по команде, мы одновременно взглянули на Рея Брауэра.
лицом вверх. Руки его раскинулись, словно приветствуя засиявшее на небе
солнце. Поза эта была почти прекрасной и даже величественной, если бы не
кровоподтек на щеке, не запекшаяся кровь от носа к подбородку, если бы
тело уже не начало раздуваться и вокруг него не вились появившиеся вместе
с солнцем трупные мухи. И, конечно, если бы не запах... Он был с нами
одного возраста, и он умер, погиб, а мы живы. Я с ужасом отринул мысль о
том, что в смерти может быть что-то величественно прекрасное.
не хотелось. Не знаю, как остальные, но я почувствовал необходимость
кое-что обмозговать. Это "кое-что", связанное с телом Рея Брауэра,
беспокоило меня тогда, продолжает беспокоить и теперь.
темени, запекшаяся кровь из носа - и больше ничего, по крайней мере,
ничего видимого. Бывает, в пьяной драке получают повреждения похлеще и,
чуть оправившись, ударяются в запой по новой... И тем не менее, его
д_о_л_ж_н_о _б_ы_л_о_ сбить поездом - иначе почему с него слетели
кроссовки? А как это так вышло, что машинист его не заметил? Мог ли поезд
отбросить его в сторону, но не убить при этом? Думаю, что при определенном
стечении обстоятельств такое вполне могло случиться. Ударило ли его
поездом в челюсть в тот момент, когда он попытался увернуться? А может, он
еще был жив в течение нескольких часов и там лежал дрожа, один-одинешенек,
отрезанный ото всего мира? Может, он и умер-то от страха? Вот точно так же
умерла однажды птица с перебитым крылом, умерла прямо у меня на руках.
Перед смертью ее тельце трепетало, клюв открывался и закрывался, будто в
предсмертном крике, темные блестящие глазки с мольбой смотрели прямо на
меня, потом дрожь прекратилась, клюв остался полуоткрытым, а темные глазки
словно затянуло белесой пленкой. То же самое могло произойти и с Реем
Брауэром. По-видимому, он умер, измученный нескончаемым ужасом, не имея
больше сил цепляться за жизнь.
радионовостях сообщалось, что он отправился за ягодами. Позднее я
специально перелистал в библиотеке газетные подшивки - все правильно, он
ушел в лес собирать ягоды, а значит, должен был взять с собой корзинку,
ведерко или же что-то в этом роде. Однако ничего подобного поблизости от
тела мы не обнаружили. Мы нашли сам труп, нашли кроссовки, и больше
ничего. Быть может, он выбросил корзинку где-то между Чемберленом и тем
болотистым участком местности в Харлоу, где и нашел свою смерть. Сначала,
очевидно, он, наоборот, цеплялся за этот предмет, напоминающий о доме, о
тепле и безопасности, однако по мере того, как он осознавал весь ужас
своего положения - одиночество, отсутствие всякой надежды на помощь,
необходимость уповать лишь на собственные силы, - по мере того, как страх
пронизывал все его существо, он, должно быть, совершенно бессознательно
зашвырнул корзинку куда-нибудь в кусты у насыпи.
она, конечно, вообще существовала. И даже много лет спустя меня
неоднократно посещало искушение отправиться одним прекрасным, солнечным
утром в Харлоу одному, без жены и детей, вырулить на ту самую проселочную
дорогу в своем почти новехоньком "форде"-пикапе, а добравшись до места,
достать из багажника свой старенький рюкзак, стянуть рубашку с плеч и
обвязать ее рукавами вокруг пояса... Потом натереть грудь и плечи
жидкостью от комаров и продраться сквозь кусты к тому самому заболоченному
участку. Интересно, пожелтела ли там трава по форме его распростертого
тела? Ну конечно же, нет, ничто там уже не напоминает о том давнем
происшествии, нужно же, в конце концов, мыслить здраво и не давать волю
своей чрезмерной писательской фантазии... Затем я заберусь на насыпь,
поросшую теперь уже густой травой, и не спеша побреду вдоль ржавых рельс
по полусгнившим шпалам в сторону Чемберлена...
корзинка для черники давно сгнила в густом кустарнике, раздавлена
гусеницами бульдозера, расчищавшего очередной участок под строительство,
или же просто обратилась в прах. И тем не менее, я не могу отделаться от
мысли, что она до сих пор там, где-то возле старой заброшенной
узкоколейки. Время от времени желание поехать поискать ее становится
прямо-таки всепоглощающим. Оно, как правило, посещает меня по утрам, когда
супруга моя принимает душ, а ребятишки смотрят очередную серию "Бэтмена"
или "Скуби-ду" по 38-му бостонскому каналу. В такие минуты я вновь
становлюсь тем Горди Лашансом, который много лет назад отправился с
друзьями на поиски тела погибшего сверстника. Я снова ощущаю себя
мальчишкой, но тут же меня будто окатывает холодным душем, и я задаю
вопрос: _к_а_к_и_м _и_м_е_н_н_о_ м_а_л_ь_ч_и_ш_к_о_й _и_з _д_в_о_и_х_?
через жалюзи по кухне, вслушиваюсь в шум воды из ванной и в звуки
телевизора из гостиной, чувствую пульс на виске, что означает пару рюмок
лишних накануне вечером, и думаю, что Отыскать это ведерко (или там,
корзину), безусловно, можно. Я мог бы прочесать кусты вдоль насыпи и
все-таки найти эту штуковину, а потом... В этом-то все и дело: а потом
что? Да ничего, я просто подниму корзинку, поверчу ее в руках, ощупаю ее,
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Верещагин Олег
Сертаков Виталий
Распопов Дмитрий
Сертаков Виталий