Чтение 30–й страницы книги ~Тайная схватка~

Мрачное настроение Пашки, безнадежность его положения были немного
комичны, но Миша задумался. Необходимо помочь этому простаку, иначе он
неизбежно попадет в лапы Брюнета и погибнет.

- А где ты жил эти дни?

- Где придется. Под мостом ночевал.

- Да ведь холодно.

- Конечно, не жарко. Ну, побегаю, попрыгаю и согреюсь.

- А ел что?

- Милостыню в булочных просил. Подавали.

Миша подумал и решительно сказал:

- Ну, ладно. Пойдем со мной.

Он взял Пашку за руку и повел на судно.

- Алексеев, это кто с тобой? - окрикнул их вахтенный.

Пашка хотел было удрать, но Миша удержал его за руку.

- Это знакомый. К Николаю Васильевичу.

Они спустились вниз и остановились перед каютой старшего механика.

- Стой здесь, пока я тебя не позову, - приказал Миша и постучал в дверь.

- Можно! - услышал Миша из-за двери.

- Николай Васильевич занимался, но, увидев мальчика, отложил циркуль и
пересел на койку.

- Ну, как дела, Миша?

- Николай Васильевич, - не отвечая, начал Миша. - Вы мне сказали, что,
если меня когда-нибудь затрет, приходить к вам за советом.

- Был такой разговор. Затерло, значит? Миша коротко рассказал все, что
знал о Пашке, вплоть до последней встречи. Николай Васильевич внимательно
слушал, постукивая пальцами по краю стола, на котором был разложен чертеж,
и, когда Миша кончил" встал.

- Все ясно. Где твой Пашка?

- Тут. За дверью.

- Давай его сюда.

Миша открыл дверь и позвал мальчика. Грязное лицо, светлые волосы,
круглые от удивления и страха глаза вызвали улыбку на лице механика.

- Вон он какой, Пашка! Когда ты из деревни прибыл?

- Третий год пошел.

- Так. Давно воровством промышляешь? Пашка замялся.

- Говори правду! - строго сказал Миша.

- Недавно... Я, дяденька, только мясо украл. А больше никогда...

- А на какие деньги в карты играл? - продолжал спрашивать механик.

- Я накопил. Сам зарабатывал и накопил.

- И все проиграл?

- Все до копейки.

- А что думаешь дальше делать?

- Не знаю.

- Плохи твои дела, Пашка. Очень плохи, - задумчиво сказал механик. -
Приехал в город культуры набираться и угодил в помойную яму. Ты же знал, что
в карты играть - гибельное занятие?

- Знал.

- Почему же ты играл?

- А я думал отыграться.

- Все вы так думаете, а думалка-то у вас плохо варит. А надо что-то
придумать... Самое лучшее - сходить тебе к директору училища и покаяться.
Помни, что, если ты чистосердечно сознаешься и раскаешься, это уже половина
вины долой. Могут и простить. Понял?

- Понял.

- Боишься идти?

- Боюсь.

- Как же быть? Дел натворил целый ворох, а ответ держать трусишь. Когда
мясо воровал, не боялся?

- Боялся.

- А все-таки украл. Так и сейчас надо. Пересилить страх. Потом легко
будет. Сколько же ты мяса украл?

- Кило четыре с лишним.

- А точнее? - Ну, пять.

- Да... Серьезное дело. - Ведь посадить могут, дяденька...

- Могут и посадить, - подтвердил Николай Васильевич. - А все-таки дорога
только одна у тебя: признаться самому.

Пашка заплакал.

- Боюсь, дяденька, один идти... Сердце застывает...

- Ну, вот что сделаем. Так и быть, схожу с тобой к вашему директору.
Согласен?

- Согласен, - сказал Пашка и горько вздохнул, - Только они меня все равно
в милицию отправят.

- Да, может, и отправят... Заслужил...

- Дяденька, вы скажите ему, что я больше никогда, ни за что не буду
красть. Пускай меня на части режут... Я же не хотел... Я думал, что
отыграюсь... Стакан Стаканычу я помаленьку отдам все сполна... - говорил
Пашка, и крупные слезы текли, промывая две светлые дорожки на грязных щеках.
- Я больше никогда, дяденька...

- Умыться тебе надо, - сказал сурово механик - Какой адрес училища?

Он записал адрес и фамилию директора, который жил при училище.

- Завтра пойдем... Миша, отведи его в кубрик. Пускай умоется и спать
ложится, а сам зайди ко мне... Тюфяк на койке есть?

- Есть. Идем, Пашка.

Они прошли в кубрик. Здесь Миша дал Пашке мыло, полотенце, показал койку
и, проводив его к умывальнику, отправился к Николаю Васильевичу. Тот был уже
в шинели.

- Миша, ты его знаешь больше меня, - сказал механик, когда мальчик вошел
в каюту. - Как ты думаешь, - поручиться за него можно? Не врет он?

- Нет. Его Брюнет втянул и нарочно обыгрывал.

- Я тоже так думаю. Кажется, парень не испорченный, - сказал Николай
Васильевич.

Он знал, что Миша выполнял какие-то поручения майора, но не расспрашивал
о подробностях, уверенный, что Иван Васильевич пристально наблюдает за
Мишей.

- Меня смущает мясо. Ведь кладовщик отвечает за него, и это большая
ценность сейчас.

- А знаете что, Николай Васильевич! У меня лососки много. Можно пять
килограмм отдать. Рыба тоже как мясо считается.

- Если тебе не жалко, то это выход,

- А чего жалеть? Надо же человека выручить.

- Хорошо придумал. Я так и скажу директору.

- А вы возьмите рыбу сейчас.

- Хорошо Принеси рыбу, но чтобы Пашка об этом не знал. Запомни!

Миша прошел в кубрик. Пашка еще не вернулся. Отрезать большой кусок
лососки и завернуть его в газету было делом нескольких минут.

Николай Васильевич прикинул на руке вес рыбы.

- Пожалуй, много... Ну, что останется - принесу обратно.

- Ладно. Я остальное завтра в детсад снесу, - сказал Миша.

Возвращаясь в кубрик, Миша застал Пашку в коридоре.

Перед ним стоял Сысоев и грозно спрашивал;

- Ты откуда такой явился?

- Я Пашка.

- Это мне наплевать, что ты Пашка. А зачем ты на судне шляешься?

- Я умывался, дяденька, - испуганно оправдывался мальчик.

- Какой я тебе дяденька! Племянников у меня здесь не водится. Ты мне
скажи, зачем ты сюда забрался?

- Я заблудился.

- Оставь его, Сысоев, - вмещался Миша, видя, что Пашка всерьез струсил. -
Николай Васильевич ему разрешил переночевать.

- Ага! Ну то-то! Смотри у меня! - погрозил Сысоев пальцем. - Я не
посмотрю, что ты Пашка, а раз, два - и готово! Ол райт! Понял?

- Понял, - покорно согласился Пашка.

- Иди, ложись спать!.. Да ты, может, есть хочешь? - Пашка виновато
опустил голову. - Ну, иди за мной! - строго скомандовал Сысоев.

Миша выяснил, что Пашка, возвращаясь назад, заблудился. В машинном
отделении его заметил работающий там Сысоев и пошел следом. Заплутавшись в
расположении дверей, Пашка сунулся было в кубрик машиниста, но, поняв, что
заблудился, испуганно попятился обратно в коридор, где и был остановлен
Сысоевым.

Неожиданный поворот судьбы сильно волновал Пашку. И теперь, когда Сысоев
накормил его и уложил в своем кубрике, он долго ворочался на тюфяке,
вздыхал, кряхтел, пока наконец не заснул...

Миша ушел к себе и тоже долго не мог заснуть, поджидая возвращения
Николая Васильевича. В глазах все еще стояло прощание с Леной, и сердце
мальчика ныло. Неужели он не увидит больше этой славной девочки? Раньше Миша
относился к девчонкам сдержанно, не доверял им. Его раздражала пустая
болтовня о платьях, ленточках. Сердило постоянное шептанье на ухо, по
секрету, и беспричинный, как ему казалось, смех Лена была какая-то другая...
Тяжелые дни блокады сделали ее не по летам серьезной, вдумчивой, отзывчивой.
Она и техникой интересовалась, и даже швейную машинку умела разбирать...

Миша, не раздеваясь, прилег и незаметно уснул, а когда очнулся, над ним
стоял Николай Васильевич.

- Миша, я все уладил. Директор у них педагог умный... Вот здесь остатки
рыбы. Завтра утром придется мне проводить Пашку в училище, а то, пожалуй, в
последний момент от испуга убежит. Его условно простят, и он должен учебой
доказать, что исправился.

Николай Васильевич подсел к Мише и некоторое время задумчиво молчал.
Потом медленно сказал:

- Так вот, Миша, часто и начинается. Хороший мальчишка, доверчивый. А
запутался в паутине у мерзавца - и пропал. Выпивки, карты... Начал с