крылья перед полетом, оттолкнулся ногами от свежей кирпичной кладки и с
диким криком полетел...
почудилось, что даже и набирает высоту, но это, вероятно, был оптический
обман.
ладошкой, словно сдерживая крик. В народе потеснились, образуя площадку на
месте вероятного приземления купца. Ягудин пару раз взмахнул руками,
крутанул, словно орел, шеей и рухнул патлатой головой на булыжную мостовую.
Голова его не раскололась, как следовало ожидать, а глухо ухнула о камни.
Глаза Ягудина вертелись еще несколько секунд после падения, он попытался
что-то сказать, но изо рта вышла кровавая пена, пузырясь и лопаясь, мешая
предсмертным словам.
вознесла тело купца над головами и в траурном молчании потащила его куда-то
по улицам.
покрылись румянцем. - Бедная Лиза! - повторила она.
сторону загородных поселков. В прозрачном небе горела дневная звезда, и,
глядя на нее, Шаллер загрустил, вспоминая свои давние теории о животворящем
космосе.
человеческий конец. Лузгаешь семечки, а через мгновение твоя голова может
быть расплющена сорвавшимся камнем. А ты в этот миг размышлял о чувственном
наслаждении, лелеял его в своих членах, не задумываясь о предстоящей минуте.
А дома тебя ждал привычный запах. Запах стен, нагревшейся крыши, запах жены
и свой собственный аромат... Ах, я опять думаю о смерти", - поймал себя
Генрих Иванович.
уверенно управляла автомобилем, а другой поправляла прядь волос, упавшую на
глаза.
нажала на клаксон, разгоняя с мостовой кур. - Право, какой странный был
человек этот Ягудин. Вся жизнь напоказ. И смерть напоказ! Сначала создает
идеалы, а потом рушит их на веки вечные!
смеется над поверившими глупцами, миф рассеивается безвозвратно. Народ не
прощает оскорблений!
прощает все, и прощает заранее. Вот увидите, что Ягудина будет хоронить весь
город и его имя останется в чанчжоэйской летописи навечно.
прославлен, как великий романтик и как великий изувер!"
как мужчина, и с ним совсем не было скучно.
скучными. И вообще, человек интересен только тогда, когда лишь соприкасается
с другим, не давая возможности узнать себя полностью.
девушки, вернее, не столь их содержанию, сколь холодку равнодушия, с каким
она их высказывала.
это не наносное - от молодости, просто так уж с детства повелось, что я
говорю то, что думаю, и стараюсь делать то, что хочу. Например, я сейчас
краем глаза вижу ваши сильные руки и вспоминаю, что произошло между нами
несколько часов назад.
не против это повторить, прямо сейчас.
его напряглось, готовое отдать напряжение души, и он опять подумал, что в
этот момент от него уходит мысль о смерти, уносится кудато к чужой душе...
в кювет.
сдерживая себя, не имея ханжеских представлений о приличиях. Это очень
нравилось полковнику, но одновременно и пугало. Он понимал, что их связь
долго не продлится, так как в полковнике могла родиться ревность к прошлому
девушки, вероятно, столь же откровенной в своих желаниях с предыдущими
любовниками, как и с ним. Стоя возле автомобиля, он представил на своем
месте Ягудина, к животу которого в страстном поцелуе приникла девушка, и
хоть не испытал приступа ревности, но ощутил его вероятность впоследствии, в
самом ближайшем будущем.
из-за возможного появления автомобилей на дороге. Он боялся, что их могут
узнать и в городе пойдут всякие сплетни, а поручик Чикин не преминет
опубликовать в своей газетенке и фривольную карикатурку.
высокая, хоть и пожелтевшая, трава. Девушка поддалась, чувствуя некоторую
скованность любовника, глаза ее были столь глубоки, а руки так
требовательны, что как только они оказались сокрыты от случайных взглядов
сухими зарослями, напряжение оставило Шаллера, сознание растворилось, и он
отправился в короткий путь безумия.
уходя к другим параллелям, согревая чужие просторы.
Генриха Ивановича. Лежа на расстеленном мундире, обнимая одной рукой плечи
Франсуаз, он подумал о Гавриле Васильевиче Теплом, о том, удалось ли ему
расшифровать записи Белецкой, и решился навестить учителя завтра под вечер.
нравилось, что она так назойливо акцентирует ушедшие в небытие отношения
между ним и Лизочкой Мировой. Тем более что все так перемешалось: Лизочка
была и его любовницей, и разбившегося Ягудина. В свою очередь, Франсуаз
обнимает сейчас его, Шаллера, а когда-то принадлежала рыжебородому купцу.
Или он ей принадлежал. Не все ли равно...
его соплеменники, сообщая всему миру, что наступает вечер.
Холодно.
не сказали друг другу ни слова и равнодушно попрощались возле дома
полковника.
стекло автомобиля, помахала пальчиками и включила скорость.
вдохнул грудью и вошел в дом. Он неспешно поужинал, погруженный в свои
мысли, убрал со стола посуду и вышел в сад к беседке, где неутомимо
трудилась его жена.
на бегающие по клавиатуре машинки пальцы Елены. Как кошка...
внес в дом. Белецкая дрожала всем телом, и на мгновение полковнику
показалось, что она прижимается к нему, желая согреться.
струю, раздел ее, слегка поглаживая по голове, словно больного ребенка.
вооружившись мочалкой, принялся намыливать ее истончившуюся кожу - нежно,
слегка касаясь. Он ласкал жену и неторопливо рассказывал ей о событиях,
происходящих в городе.
погромщиками. Ну помнишь, помнишь?.. Ну, он еще организовал побоище в
корейском квартале. Еле сам ноги унес... А разбился он, конечно, странным
образом - прыгнул с Башни Счастья, которую сам же и строил... Вот ведь
странный поступок! Не оступился, а сам прыгнул - напоказ!
успокоились, перестав щелкать по воображаемым клавишам, и она не пыталась
уклонить голову от пальцев Генриха Ивановича, мылящих ее волосы.