мовой лошадью. Поживешь, парень! Ты ж еще никогда и не жил.
фом хворал... я тебе не рассказывал?
Джо меж тем продолжал:
ешь весь день как вол, тут уж без выпивки нельзя. Примечал, как повара
напиваются? Жуть!.. И пекари тоже. Такая у них работа. Им без выпивки
никак нельзя.. Слышь, дай-ка я заплачу половину за телеграмму.
стойку игральные кости.
чал, что разламывается голова, нисколько не думал о работе. Стада мгно-
вений ускользали и терялись, а беспечный пастух смотрел в окно на солнце
и на деревья.
разлягусь вон там, под деревьями, и просплю хоть тыщу лет. Март, слышь,
Март, давай кончать мороку. На кои ждать? Вон оно, раздолье, там спину
гнуть не надо, у меня туда билет... и никакого тебе обратного, черт меня
подери!
ральной машины, Джо заметил сорочку управляющего гостиницы. Джо знал его
метку, и вдруг его осенило: свободен! - и он возликовал, бросил сорочку
на пол и принялся топтать ее.
мого, вот так вот! На тебе, на тебе, на, вот тебе, будь ты проклят! Эй,
держите меня! Держите!
прибыли новые рабочие, и до конца недели пришлось их обучать, натаски-
вать. Джо сидел в прачечной и объяснял, что и как надо, а работать не
работал.
хоть нынче увольняют, только тогда и обучать не стану, враз уйду. Хватит
с меня, наработался! Буду теперь в товарных вагонах раскатывать да в те-
нечке дремать. А вы пошевеливайтесь, вы, рабочая скотинка! Во-во. Валяй-
те. Надрывайтесь! До седьмого поту! А помрем, сгнием, что вы, что я, так
не все ль равно, как живешь-то?.. Ну? Вы мне скажите... не все ль равно,
в конце-то концов?
таваться.
со мной бродяжить? - Погрустнев, спросил Джо.
в путь. Они пожали друг другу руки, и Джо на миг задержал руку Мартина.
До свиданья, Март, бывай здоров. Полюбился ты мне черте как, право сло-
во! Он одиноко стоял посреди дороги и глядел вслед Мартину, пока тот не
скрылся за поворотом.
пустых товарных вагонов ждали, когда их прицепят к составу.
ленд, часто с ней виделся. Она стала бакалавром и покончила с ученьем, а
у него работа высосала все силы души и тела, и он совсем не писал. Ни-
когда еще не было у них друг для друга столько свободного времени, и
между ними быстро росла новая близость.
ничего не делал, думал и размышлял. Он словно приходил в себя после тяж-
кого испытания. И впервые понял, что возвращается к жизни, когда ощутил
некоторый интерес к газете. По - том снова начал читать - немудрящие ро-
маны, стихи, - а еще через несколько дней с головой погрузился в давно
заброшенного Фиска. На редкость крепкий и здоровый, он обрел новые жиз-
ненные силы, он обладал великолепным даром молодости - быстро воспрянуть
телом и духом.
ся в плавание, и она не скрыла разочарования.
дакторов. Деньги - ресурсы войны, в моем случае деньги и терпение.
поневоле запьешь. Руфь посмотрела на него с ужасом.
див, да еще вспомнил давнее решение говорить правду, чем бы это ни гро-
зило.
нулась.
Мартин горько засмеялся. - Труд - хорошая штука. Он необходим для здо-
ровья, так говорят все проповедники, и, бог свидетель, я никогда не бо-
ялся тяжелой работы! Но, как известно, хорошенького понемножку, а тамош-
няя прачечная это уже чересчур. Потому я опять и ухожу в плавание. Ду-
маю, это в последний раз - когда вернусь, непременно возьму эти журналы
штурмом. Уверен.
мо подумал: где же ей понять, через что он прошел!
"Психология пьянства в рабочем классе", или еще как-нибудь в этом роде.
друга, как в этот день. Признание Мартина, откровенность, вызванная ду-
хом бунтарства, были отвратительны Руфи. Но само это отвращенье потрясло
ее много сильнее, чем вызвавшая его причина. Так, значит, вот насколько
стал ей близок Мартин - однажды осознанное, открытие это прокладывало
путь к еще большей близости. Притом Руфь еще и пожалела Мартина и по на-
ивности, по совершенному незнанию жизни, задумала его перевоспитать. Она
спасет этого неотесанного молодого человека, идущего по неверному пути.
Спасет от проклятья, наложенного на него прежним окружением, спасет и,
от него самого, ему же наперекор. Она была уверена в высоком благо-
родстве своих побуждений и не подозревала, что источник их - тайная рев-
ность и жажда любви.
к холмам, и то он, то она вслух читали стихи, прекрасные строки облаго-
раживали душу, рождали возвышенные мысли. Так она исподволь внушала ему
необходимость самоотречения, жертвенности, терпенья, трудолюбия и целе-
устремленности - тех отвлеченных добродетелей, которые, как она полага-
ла, воплотились в ее отце, и в мистере Батлере, и в Эндрю Карнеги, како-
вой из нищего мальчишки-эмигранта превратился в филантропа, известного
всему миру своими щедрыми пожертвованиями на библиотеки.
ее мыслей, и душа ее уже не была для него непостижимым чудом. Теперь он
мог рассуждать с нею обо всем как равный, и расхождения во взглядах ни-
как не умаляли его любовь. Напротив, он любил еще горячее, потому что
любил ее такой, какая была она на самом деле, и даже хрупкость прибавля-
ла ей прелести в его глазах. Он знал историю болезненной Элизабет Бар-
рет, которая многие годы не вставала с постели до того самого дня, когда
загорелась страстью к Браунингу и сбежала с ним, выпрямилась, ощутила
землю под ногами и увидела небо над головой (то, что сделал Браунинг для
Элизабет Баррет, он, Мартин, сделает для Руфи. Но прежде она должна его
полюбить. Остальное просто. Он даст ей силу и здоровье. Перед ним
мелькали картины их жизни в будущем: работа, уют, благополучие во всем,
и вот они вдвоем читают стихи и говорят о них, она полулежит на полу, на
разбросанных подушках и читает ему вслух. Вот что будет определять их
жизнь. И всегда ему рисовалась та же картина. Или вслух читает он, обняв
ее одной рукой, а она положила голову ему на плечо. Или они вместе раз-
думывают над страницами, полными красоты. К тому же Руфь любила природу,
и щедрое воображение Мартина переносило их чтения в иные места. И вот
они читают в долине отгороженной от всего мира крутыми обрывистыми ска-
лами, или на лугу, высоко в горах, или же среди серых песчаных дюн, и у
ног пенятся волны, или далеко-далеко в тропиках на каком-нибудь острове
- детище вулкана, где низвергаются водопады и взлетает облако мельчайших
брызг и эта влажная завеса колышется и трепещет при каждом дуновенье
прихотливого ветерка и уносится к океану. Но на переднем плане всегда
они вдвоем, он и Руфь, властелины красоты, они неизменно читают и делят-
ся мыслями, всегда на фоне природы, а еще дальше в глубине всегда смут-
но, в дымке, видятся работа, успех, заработанные им деньги, которые дают
независимость от мира и от всех его сокровищ.
миссис Морз.
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Орлов Алекс
Шилова Юлия