Чунка и, подойдя к нему, взял у него поводья. -- Сними недоуздок, -- кивнул
Чунка.
вильнувшей веревкой. Чунка подвел лошадь к месту под веткой, наиболее
удобной для прыжка. Еще никто не понимал, что он собирается делать. Кивком
он подозвал хозяина лошади и, перекинув поводья через голову кобылицы,
передал ему.
кнутовища, чтобы камча держалась на запястье, подошел к дереву и стал
влезать на него. Тут и анастасовские тугодумы зашумели, поняв, что он
собирается делать. Похохатывая, стали вышучивать чегемцев.
в кухне доите? -- А он: -- От загона молоко тащить далековато.
подымают, чтобы солью накормить!
мингрелец, -- но для гречанки яичница будет!
лошадью. Но вот, обхватив ее руками, он осторожно свесился и теперь висел,
слегка покачиваясь и растопырив ноги над крупом лошади.
державшему поводья над шеей лошади и с некоторым испугом следившему за ним.
раньше.
удержится, лошадь его умчит, и неизвестно, когда он вернется.
скажи, чтоб Чунку подождал.
личным знакомством с шофером тоже было приятно.
спрыгнул. Чунка успел схватить поводья, хозяин кинулся в сторону, а
кобылица, обезумев, дала свечу, пытаясь опрокинуться на спину и подмять
всадника. Но Чунка хорошо знал эту повадку лошадей. Он всем телом налег на
шею кобылицы и вдобавок кнутовищем камчи хрястнул ее по голове, чтобы она
невольно опустила голову и сама опустилась. Кобылица в самом деле
опустилась, но тут же снова взмыла свечой и прыгнула вбок, чтобы стряхнуть
его со спины. Чунка изо всех сил вжался ногами в живот лошади.
вывернула голову, чтобы схватить его за правую ногу. Чунка успел отдернуть
ногу и с размаху трахнул ее по башке кнутовищем камчи.
блохи, завертелась на одном месте, пытаясь поймать его левую ногу и
вышвыривая из-под копыт комья дерна, долетавшие до охающих зрителей. Чунка
несколько раз промахивался, сеча кнутовищем плещущую гриву. Наконец так
саданул ее по голове, что голова гукнула, как пустой кувшин.
вперед, но на этот раз она прямо со свечи ударила задними копытами,
скозлила, как говорят лошадники. Все это было для Чунки не ново. Новым было
то, что она, ударив задом, одновременно со всего маху длинной шеи сунула
голову между передних ног. Такой повадки Чунка не знал и чуть было не
вывалился вперед. И только намертво клешнящая сила ног помогла ему
удержаться на лошади.
полотнище неведомого знамени. Сейчас держаться было легко, но Чунка знал,
что она еще не смирилась и можно ожидать от нее всякого. По деревенской
улице она мчалась в сторону Кодора. Собаки не успевали ее облаять, а только
лаем перекидывали друг другу весть о мчащемся чудище.
пойменный луг, эту весть приняла маленькая собачонка и, словно считая себя
последней надеждой всех остальных собак, с отчаянным лаем выкатилась прямо
под ноги кобылице. Кобылица шарахнулась в сторону и очутилась перед плетнем
приусадебного кукурузника. Собачонка за ней! Кобылица вдруг взлетела,
перемахнула через плетень и понеслась по кукурузе. Высокие кукурузные стебли
с оглушительным шорохом хлестали Чунку по лицу, с метелок сыпалась в глаза
пыль и труха.
ополоумев, проволокла их за собой, круша ими кукурузные стебли и волоча по
земле вместе с плетьми полупудовые тыквы.
дыру, нашла ее и догнала лошадь, когда она, ломая кукурузные стебли,
волочила за собой тыквы, пытаясь выпрыгнуть из стреножащих плетей. Чужая
лошадь, топчущая хозяйскую кукурузу, а главное, уволакивающая за собой
родные тыквы, привела ее в такое неистовство, что, казалось, от лая она
вот-вот вывернется наизнанку.
сгоряча вырвав кукурузный стебель, огрел ее по голове корневищем, брызнувшим
комьями земли. Лошадь рванулась и выпрыгнула из тыквенных плетей.
плетень и помчалась по пойменному лугу, приближаясь к шуму Кодора и оставляя
за собой угасающий, но все еще победный лай собачонки. Возможно, она думала:
тыквы все-таки спасла!
улыбаясь, думал об этой бесстрашной собачонке. Вдруг он почувствовал, что
лошадь забирает вправо на большую старую ольху, росшую посреди луга. Он знал
эту лошадиную хитрость и все-таки было страшновато. Он попытался повернуть
ей голову, но она не слушалась поводьев. Казалось, не лошадь, а могучее
теченье несет его на дерево.
размаху грянуться о дерево, теряет самообладание или пытается спрыгнуть на
ходу. Точно так же она может мчаться к обрыву.
внезапно замерла на всем скаку, стала, как врытая, чтобы сошвырнуть его со
спины на ствол дерева. Но Чунка за несколько мгновений до этого успел
откинуться назад и удержался. Лошадь, словно растерявшись на мгновенье,
подчинилась поводьям и снова помчалась по луговой пойме.
всадника близостью могучей реки. Разбрызгивая гальку, теперь она бежала
вверх по течению.
своим осликом. Кунта долго из-под руки глядел вслед промчавшемуся всаднику,
стараясь понять: настоящая лошадь промчалась с призраком Чунки или оба они
призраки -- всадник и его лошадь.
галька ее неподкованным копытам, она свернула на луг и домчалась до зеленого
всхолмия. Чунка пустил ее вверх по тропке. Минут через двадцать она хрипло
задышала и остановилась. Чунка повернул вниз. Теперь лошадь признавала
всадника.
сторону центра села. Но Чунка снова стеганул ее несколько раз камчой, чтобы
выжать из нее остатки строптивости, если они еще были в ней. Лошадь
рванулась, но минут через десять сама перешла на шаг. Чунка ее больше не
помыкал.
спрыгнул с лошади, поцеловал ее горячую, замученную морду, кинул камчу
объездчику, как кидают выпитый на спор бокал, и, не говоря ни слова, пошел в
сторону машины.
от перенапряжения ногами, чувствуя огненную боль в натертом межножье.
Главное -- никакого внимания восторженным возгласам: для чегемца это обычное
дело!
просто случайно повернула голову в его сторону. Но окружающие увидели в этом
особый знак.
один из анастасовцев.
вкладывая в свое киванье и цоканье далеко идущий личный опыт, извлеченный из
глубин памяти.
веранде, и, видно, ему уже рассказали, каким способом Чунка сел на лошадь,
-- если ты вот так спрыгнешь с дерева или еще лучше с крыши сельсовета и
объездишь нашего Цурцумия, клянусь партией, колхоз тебе подарит патефон!
вырвавшего у его родственника столь важную для Цурцумия победу над
кобылицей, окончательно надорвало его терпение.
Всегда Цурцумия! Цурцумия! Убей Цурцумия и построй Коммуния!
местам! Три часа бездельничали, а теперь три часа будут ляй-ляй конференция,
как чегемский гырень их лошадь объездил!
ходу обсуждая подробности случившегося. Одинокий Цурцумия шел в другую
сторону.
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Бажанов Олег
Скальци Джон
Шилова Юлия
Куликов Роман