Чтение 30–й страницы книги ~Меч космонавта~

разглядел визави, остававшегося за занавеской, то есть за хрональным
экраном?

- Если визави применял хрональные каналы, то так или иначе
воздействовал на физическую материю. Он мог поиграть ее свойствами, чтобы
показать себя в каком-нибудь внушительном обличии. Для визита в наш мир
Плазмонт часто использует воду в виде полимерного льда. Это связано с
применением большого количества управляющих микроканалов.

Да уж, такой лед я имел неудовольствие понаблюдать. Былой кошмар
отозвался из глубины души, заставив трепетнуть сердце.

- Понятно. К одним, особенно к женщинам, он является в виде золотого
дождя, других стремится обложить льдом. Но честное справедливое божество
не имеет права так себя вести, - рассудил я.

- Он - бог именно сатурнян, а не всех подряд. Благодаря ему эти лохи
со спутников Сатурна смогли устоять в борьбе с Космикой.

Я сразу ощутил в Мариной фразе уязвленную гордость касты кшатриев -
сатурнян-то раз в десять меньше, чем нас, а все равно наши вояки не могут
с противником управиться. И это несмотря на все расходы, потери и призыв
на срочную службу людей из других каст. Тут и придумываются всякие
оправдания, дескать сатурняне коварнее, бесчестнее, неблагороднее,
прикрываются мирным населением, занимаются терроризмом, фанатизмом, а
также онанизмом и гомосексуализмом вместо нормального секса. А скоро,
значит, пойдет "волна", что им-де помогает сама нечистая сила.

Впрочем, офицерша, поднявшись, уже закрыла тему. И козлу понятно, что
ей не терпится отчалить. Мара явно сказала не все, что знала о божестве
Сатурна. А мне почему-то хотелось выведать о нем побольше. Меня просто
мучил сильный интерес, смешанный фифти-фифти с отвращением.

- Ты видела это божество, Мара? Каким оно предстало перед тобой?

- Таким, каким я заслужила.

На этом обмен знаниями закончился и валькирия покинула меня, задев
напоследок бортом-бедром.

Значит, на этой базе мы выращиваем вторую тварь в противовес первой,
самой великой и ужасной. Только что из этого получится? Кто будет иметь
прок, а кто головную боль? Кого накажут в случае провала. И вообще Мара
отлично сумела заинтриговать меня, и пооткровенничав о кое-чем, и умолчав
кое-что.

Кстати, все вояки-кшатрии делятся на три основные категории:
простоватых служак, для которых главное, чтобы служба шла себе потихоньку
и чтобы начальство пореже о них вспоминало; ревностных бойцов, которые
всегда рады геройски помереть за красивый орден на траурной подушечке;
честолюбивых мелких бздунов - эти самые подлые. Честного подвига им не
совершить, а генеральствовать хочется, вот они и в спину настоящего героя
выстрелят и над подчиненными измываться будут. Но Мара, хоть убей, не
лезет ни в одну категорию. Она особенная, или просветленная уже
какая-то... или затемненная.

А следующим днем на охоте меня кто-то пытался укокошить.

В эту охотничью ходку я собирался обязательно подстрелить кого-нибудь
вкусненького. Ради того, чтобы мясо не попортилось, я взял с собой не
сквизер, который все рассопливливает, и не плазмобой, превращающий
органику и разные белки в черные угольки, а узкофокусный бластер.

Подъемник выбросил меня на поверхность и я на болотных мокроступах
отправился в северо-восточную сторону, к побережью Северного Океана
(который некогда был и Ледовитым). В той стороне я и раньше замечал стада
мигрирующих оленей. Правда за оленями шли волки - эти жутковатые звери не
только проводили облавы, но и устраивали засады. Поговаривали, что в этих
краях водятся еще и "снежные люди" - крупные мохнатые обезьяны с довольно
развитым мозгом, которые охотятся на оленей вместе с одичавшими собаками.
Я, правда, пока не видывал этих "йети". Но, тем не менее, то ли волки, то
ли мохнатые обезьяны постоянно устраивали ямы, прикрытые прутиками и
дерном, в которые проваливались олешки себе на гибель и кому-то на обед.

В этот день снежок тонкой пеленой прикрыл зеленый халат лесотундры.
Вдали маячили темные пятна. Это питались мхом и травкой олени. Я бодро
направился к ним, а Саша полетел вперед меня, чтобы разведать, нет ли на
пути какой-либо трясины. Я осилил еще метров сто по довольно твердому
грунту, вдобавок ворон вернулся и сообщил, что не видал по курсу никакого
болотца или даже большой лужи. Однако не приблизился я еще на расстояние
прицельного выстрела, как все стадо тронулось с места. Как будто волки его
вспугнули или случайно забредший на побережье белый мишка. Можно было,
конечно, резануть бластером "от бедра" по фронту, но тогда бы получилось
вместо одной-единственной жертвы двадцать-тридцать мертвых туш.

Я, будучи жителем Марса, где к каждому теплокровному животному
относятся с величайшим почтением, не мог решится на такое злодейское
преступление и продолжил преследование.

Однако стадо уходило, даже рассыпалось, и при этом не думало
останавливаться. Я прибавил ходу и откинул башлык, выпуская лишний пар, а
затем почва неожиданно выпрыгнула из-под ног. От падения вниз я не потерял
никаких чувств, меня лишь тряхнуло, причем челюсти лязгнули о грудь. Я
поднялся на ноги, слизнул кровь с прокушенной губы, послушал, что скажет
Анима насчет переломов. Она шепнула, что обошлось, тогда я отряхнулся и
полез наружу из ямы. Настоящей, кем-то вырытой ямы. Надо мной уже летал
Саша и предлагал поторопиться. Когда я вылез наружу, то оказалось, что
поблизости уже кружат волки.

- Чего ж ты не предупредил, Саша?

- Не хотел расстраивать раньше времени.

Волки были настроены нагло, поэтому я решил пришить парочку из них.
Однако бластер ничего им плохого не сделал, даже не пфукнул, хотя
индикатор энергозапаса горел еще бодрым пламенем. Вот те на. Увы,
придется, отбросив ложную скромность, дать чрезвычайный сигнал на базу.
Скромность я отбросил, а сигнал не прошел, Анима сообщила об уровне помех,
соответствующему сильной магнитной буре.

Выбор теперь оказался чрезвычайно скудным, прямо как на матросском
камбузе - или ты ешь, или тебя едят.

Я, довольно легко прорвав волчье оцепление, почесал обратно к базе. И
вскоре понял, почему они мне разрешили пробиться. Им охота была
порезвиться и поиграть. Волки бежали позади меня, слева и справа, иной раз
перебегая мне дорогу. Я чувствовал, что еще метров двести и будет прихват.
Они собьют меня с ног, а потом начнут отщипывать мое мясцо по
стограммовому кусочку. Я поползу, обливаясь кровушкой, а они будут
обгрызать мою тушку мало-помалу до голых косточек. Про такие случаи мне
сказывали еще в теменской тюрьме. Узники кандея говорили, что Макарий
Зеленая Нога имеет стаю волчар для подобных забав. Кстати, трансквазер
никак не реагировал на мои посылы, он, похоже, напрочь разрядился или же
обиделся.

- Эй, барин, вижу костяк какого-то животного. Сверни чуть вправо, -
посоветовал Саша.

И действительно, неподалеку, возле хиленькой березки, что-то белело.
Я, собрав все ножные силы, припустил к этим неведомым костям. И тут волки
решили ускорить развязку. Один из них непринужденно пристроился рядышком -
это уж ясно, что сейчас он прыгнет. Причем его цель - моя шея в районе
артерии.

И серенький прыгнул. Раздалось воронье карканье, волчий взвизг и
зверь промахнулся. Оглянулся я лишь раз и все сразу понял. Саша, не
раздумывая, пожертвовал жизнью ради меня, спикировав на хищную тварь.
Сейчас от него остался только комок черных перьев в пасти волка - я
заметил даже струйку крови. Впрочем, в кровяной сгусток превратился и глаз
хищника.

Я домчался до костяка и обратился к преследователям, сжимая в руках
черепок с рогами - возможно он когда-то принадлежал крупному оленю. Ярость
бурлила во мне настолько сильно, что я чуть не бросился в атаку. Но не
бросился и правильно сделал. Сзади и даже сбоку меня прикрывало сильно
изогнутое деревцо, которое к тому же находилось на небольшом пригорке -
его со всех сторон окружала топкая низина, из которой прыгать было
неудобно.

Ближайший волчара опустил задницу к земле, прыгнул, поскользнулся и
упал прямо возле моих ног. Тут я и втюхал острый рог прямо ему в шею.
Зверю сразу кранты начали приходить, видимо порвалась трахея. Второй
волчок сиганул ко мне более удачно, но я сработал рогатой черепушкой как
палицей и разбил атакующему морду, может даже челюсть сломал - он,
повизгивая, стал отползать. Волки, совсем как в истории про Мюнхгаузена,
отошли в сторонку и словно стали совещаться. Наверное, они придумали бы
как одолеть меня - и не из желания испробовать мое мясо-жир, а чисто из
принципа. Но тут зашипел мотор и ко мне подлетел коптер с Марой.

Первую секунду создалось впечатление - она недовольна, что я остался
жив. Но по дороге назад она довольно-таки по матерински отчитывала меня за
неразумие и первое впечатление мало-помалу улетучилось.

Весь остаток дня она демонстрировала особое внимание ко мне.
Придумала вполне сносное объяснение для командира базы, отчего пришлось
эвакуировать меня на коптере. Дескать, в тридцатимильной прилегающей зоне
появилось несколько варваров. Пахан даже не лишил меня права на охоту. К
тому же, он немало обрадовался тому, что Саше настали кайки. Я - совсем
наоборот. Вечером я прилично накирялся - так, что это стало заметно и
тянуло на несколько суток ареста. Впрочем, я и желал под арест. Вышел из
каюты и похилял, пошатываясь, на камбуз. Рядышком внезапно возникла Мара.

- Ты куда, несмышленыш?

- Я - гулять.

- Ты мне фуфло не гони, Фома. Забирайся обратно в свою каюту.

- Надоело в конуре. Тоскливо. Понимаешь, пернатый Сашка друганом мне
был, в отличие от всех остальных.

Тут бой-баба крепко схватила меня за руку и я решил, что прямо сейчас
отконвоирует в карцер. Но нет, подъемник направился вверх. По дороге к нам
подсел еще сержант группы безопасности. Глядя на мою раскисшую мордень, он