Чтение 30–й страницы книги ~Наш мир

космическое пространство сквозь пробитую обшивку звездолета, на них
надвинулась голова монстра с открытой для атаки пастью...

Эта дверь в спешке осталась незамеченной - потому и незапертой.

Отчего же Чужой не бросился на них сразу? Трудно сказать... Возможно,
он проявил нерешительность при виде компактной группы людей?

Или же в смутное, неразвитое сознание монстра каким-то образом
проникла мысль, что он уже не преследователь, а преследуемый - даже если
внешне все выглядит наоборот? Так или иначе, он дал людям несколько
мгновений. И за эти короткие секунды Голик вдруг не разумом, а телом,
понял, что единственное спасение сейчас - не бежать, а идти на сближение с
опасностью.

И тело его вытянулось в прыжке, который сделал бы честь любому
спортсмену.

На лету вцепившись в ручку двери, Голик повис на ней всем телом - и
створка, ударив опешившего Чужого по носу, встала на фиксаторы раньше, чем
тот успел перейти в атаку.

- Все! Дверь закрыта... - сказав это, Голик вдруг ощутил, с какой
яростью колотится о металл и бронестекло могучее существо, оставшееся в
тоннеле, и похолодел при мысли, что могло его ждать при секундном
промедлении.

- ...Во всяком случае, надеюсь на это, - закончил он вдруг севшим
голосом.

Остальные смотрели на него округлившимися глазами.

- Да ты герой, оказывается, брат... - протянул один из его товарищей.
Голик скромно потупился. Он отнюдь не собирался сообщать кому бы то ни
было, что на сей раз на него сработала не храбрость, а все тот же инстинкт
самосохранения.

И сработал именно потому, что он был развит у него сильнее всех
прочих чувств, вместе взятых.

- Некогда восхищаться друг другом, братья! - вступил в разговор
Дилон, бог весть как оказавшийся рядом. - Пошли! Пока он жив, наше дело
еще не завершено!

Выкрикнув это, он первым устремился к очередному тоннелю.

На сей раз Голику не удалось под шумок улизнуть в сторону: Дилон все
время, не скрываясь, посматривал на него. Впрочем Голик, будучи и сам
загипнотизирован представлением о собственном героизме, некоторое время и
вел себя соответственно.

Более того - сперва он даже попытался "работать под полководца". Это
проявилось в тот момент, когда во время очередной бешеной гонки (кажется,
это было уже в третьем тоннеле) он столкнулся с Уинтерборном.

- Что ты делаешь? - злобно выкрикнул Голик.

- А что?

- Ножницы ты как держишь? - Голик указал на зажатые в руке Дугласа
большие портняжные ножницы, взятые им в мастерской.

Сведенные вместе концы ножниц, словно клинок, упирались Голику в
живот.

- А что? - отупело повторил юноша. Он был слишком напуган, чтобы
соображать.

Вырвав у него из рук импровизированное оружие, Голик перевернул его и
снова вложил в оцепеневшую руку Дугласа. Теперь наружу торчали не острия,
а закругленные кольца рукояток.

- Вот так и держи, урод! Иначе... - Голик замолк, прислушиваясь к
тому, что происходило в оцепленном тоннеле.

- Иначе? - безучастно переспросил Дуглас Уинтерборн. Он был явно не в
себе.

Голик дико уставился на него:

- Иначе убьешь кого-нибудь, ты, чудо в перьях! - точным движением он
сдвинул Дугласу на глаза козырек его знаменитой кепочки. - А так если и
пропорешь кому-нибудь брюхо, так только себе. Невелика потеря!

Потом снова был какой-то провал в памяти, заполненный криками, звоном
железа, сумасшедшим бегом... Когда Голик опомнился, он уже стоял возле той
самой двери, сквозь которую должен выскочить из тоннеля загонщик.

Это был уже тоннель N_2. Второй - и предпоследний перед ловушкой...

Итак, не миновала его все-таки чаша сия...

Голик ощупал дверь. Все повторилось как вначале, как повторяется
дурной сон. Дверь двигалась, но двигалась с трудом, со скрипом, и рыжие
хлопья ржавчины осыпались из пазов, будто снег.

И снова - проклятый вопрос. Удастся ли спустить ее быстро, одним
движением?!

А где-то далеко, в глубине тоннеля, уже мелькнул факельный свет,
раздались крики...

Началась очередная смертельная пробежка. Если повезет, если все
правильно рассчитано - то, кроме этой, такая пробежка будет всего одна.

Но трудно опустить поржавевшую створку. И негде укрыться при неудаче.

- Л-ладно... - прошептал Голик. Он принял решение.

Тот, кто бежал по тоннелю N_2, голося и размахивая горящей палкой,
еще издали увидел, как исчез впереди справа узкий прямоугольник тусклого
света. Увидел, но не понял смысла этого.

Но Чужой тоже заметил исчезновение света - и вот он-то все понял,
мгновенно оценил значение этого факта нечеловеческим разумом или
инстинктом. А оценив - заметался в поисках выхода.

...Вся сила задуманного плана была в его мгновенности, в моментальной
смене цели. Чужой должен считанные секунды промедлить перед запертой
дверью - и тут же ему будет явлена новая мишень для атаки в дальнем конце
коридора.

Потому что надежно запереть тоннель, перекрыв в нем абсолютно все
входы и выходы, было невозможно. В конце концов, нерешенной - и
нерешаемой! - осталась проблема все тех же вентиляционных люков...

Загодя обезопасив себя (во всяком случае, так ему казалось), Голик
сквозь бронированное окошко напряженно всматривался в прорезанную искоркой
факела тьму. Вроде бы ничего не видно...

Может быть, стекло слишком мутное?

Но именно потому, что стекло было мутным, Голик кое-что увидел. Он
увидел медленно надвигающуюся на него пасть, двойной ряд зубов.

Он еще успел понять, что это отражение, успел обернуться, успел
закричать...

А человек, в отчаянии ударившийся всем телом о запертую дверь изнутри
тоннеля, увидел, как прямо в лицо ему брызнули струи крови и кислоты,
полетели клочья мяса - но, не долетев, страшная смесь размазалась по
разделявшему их бронестеклу.

И он понял, что Ян Голик перехитрил сам себя.

А кроме того, он понял - Чужой ушел из оцепления...

Для всех остальных это было совершенной неожиданностью.

Чем ближе к ванне, тем проще было организовывать облаву, тем смелее и
даже беспечней становились действия людей. В самом начале они были
рассредоточены, рассеяны по дальним коридорам - а теперь они собрались
вместе и успех от скоординированных усилий был куда выше.

За это пришлось платить - и платить кровью...

В противоположном конце того же коридора, где находился Голик, был
еще один человек. Когда Чужой, расправившись с Яном, бросился к нему - он
не только не обратился в бегство, но и не поднял факел для защиты.

Он попросту ничего не понял, точнее - не поверил сам себе.

- Ты что здесь делаешь?! - крикнул он скорее с удивлением, чем с
испугом. - Тебя не должно здесь быть! Ты же заперт!

Со все возрастающим изумлением он рассматривал несущееся к нему
чудовище.

"Бежит, как таракан", - мелькнула в его мозгу совершенно неуместная
мысль. И действительно, Чужой в движении гораздо больше напоминал
исполинское насекомое, чем теплокровного хищника.

И только в последний миг, когда до зверя оставались считанные метры,
человек сообразил, чем закончится их встреча. Но даже не успел
повернуться.

Хищник налетел на него как смерч и, даже не замедляя бега, растерзал
его на ходу одним движением головы. Вновь пол и стены коридора окрасила
багровая жидкость, перемешанная с брызгами кислоты.

В следующий миг Чужой, наращивая скорость, пролетел сквозь
перекрестье тоннелей. И тут его увидели сразу несколько человек.

- Как это могло случиться?! - потрясенно крикнул Дилон.

Рипли опомнилась первой:

- Не время гадать об этом, брат! Что нам теперь делать?

Пресвитер сделал шаг вперед, но тут же споткнулся обо что-то.
Наклонился, всматриваясь.

Споткнулся он, оказывается, о чьи-то ноги, торчащие из густой тени
между пустыми бочками. И сейчас эти ноги поспешно втягивались обратно в
тень.

- Ну-ка, кто еще там?

Поняв, что обнаружен, из пространства между бочками поднялся Смит.
Лицо его было исковеркано страхом, но Дилон не сказал ему ни слова упрека.

- Что нам делать? Давай решать быстро, пока этот ублюдок не ушел черт
знает куда, - снова выкрикнула Рипли.

Но Дилон уже не смотрел на нее, как не смотрел и на Аарона.

- Решать тут нечего. Надо просто бежать по коридору, уводя за собой
зверя. Вот и все! Просто, как дважды два - шестнадцать... - По-прежнему
без единого упрека он скомандовал Смиту: - Стань у той двери, Восемьдесят
Пять!