понадобится. По воздушным шарам не приходилось стрелять?
напротив дома Кошелькова и смотрел в окно. День клонился к исходу.
Учительница пристроилась у стола и трудилась над внушительной стопой
ученических тетрадей. Она не мешала мне, я - ей.
произвести обыск, но обыск мог не дать желанного результата. Нет, терпение и
терпение... "Передачка" должна попасть в наши руки.
Над его головой покачивался большой красный шар. Он постоял немного,
взглянул в небо, где рокотал пролетавший самолет, и зашагал в сторону
центральной улицы.
торопиться: с Кошелькова не спускали глаз три работника из моею отделения,
находившиеся на своих постах.
уверен, что Кошельков удалился квартала за два.
ориентиром Сначала он двигался прямо, выплыл на улицу Карла Маркса, потом
повернул на Советскую, затем на Гоголевскую и стал подниматься по ней.
старый, с облупившейся штукатуркой и обезглавленными куполами собор На
паперти стоял высокий худощавый мужчина и разглядывал остатки былых лепных
украшений у входа.
мог сразу заметить подозрительного человека. Я шел еще по тротуару, а
Кошельков уже пересекал площадь. Идти следом было опасно, а остановиться -
нельзя: остановлюсь я, остановятся и мои ребята. Решение принял на ходу
вернулся до угла назад, обошел собор с другой стороны и вышел навстречу
Кошелькову. Но тот уже успел приблизиться к Витковскому.
толкали друг друга, дурачились. Это был условный знак: значит, я опоздал.
Кошельков уже передал что-то Витковскому, и теперь тот держал в руках
красный шар. Они шли рядом и мирно беседовали. Нельзя было терять ни
секунды. Я пошел прямо на них, а с противоположной стороны стали
приближаться мои помощники.
момент, когда нас разделяло не более двадцати пяти шагов. Площадь возле
собора оказалась пустой, и подойти к цели незамеченными нам не удалось.
опасность. Красный шар тут же оторвался от его руки.
нитки болталась свернутая в трубку бумажка.
вскинув его, нажал курок.
последовал хлопок, и шар маленьким комочком упал на снег.
автоматически подняли руки. Другого выхода у них не было.
свернутый в трубку. 6 нем что-то таилось.
Кошельковым, а на себя взял двоих. Вышло наоборот. Короче говоря, к двум
часам ночи вся четверка находилась там, где ей давно полагалось быть.
Витковского. Вошел Дим-Димыч.
страничку.
молчок...
начальника? - Я имел в виду Безродного, который двадцать второго марта отбыл
на курорт.
отдохнули, а он убедился бы, что отдел не пропадет без него.
сел ее вычитывать.
имел права.
судьбу преступников. Следствие закончилось неожиданно быстро. Сам Витковский
и его подопечные Кошельков и Полосухин признались во всем. Упорствовал один
Глухаревский. Он отрицал принадлежность к шпионской группе, отказывался от
знакомства с Кошельковым и Полосухиным, заявлял, что Полосухин никогда не
был у него дома. Так он вел себя на допросах, точно так же и на очных
ставках. Его изобличали, кроме Кошелькова и Полосухина, жена последнего и
квартирная хозяйка. Своим упорством он лишь отягчал собственную вину.
этом огромную роль сыграл "груз", привязанный к воздушному шару. В
заклеенном конверте оказался лист почтовой бумаги, а на нем - зашифрованное
донесение, написанное рукой Глухаревского. Кошельков расшифровал его. В
донесении шла речь все о той же авиационной бригаде. Витковский поначалу
пытался выкрутиться. Это вполне естественно для преступника: он хотел
прощупать, чем располагает следствие, но, когда ему сделали очную ставку с
Кошельковым, выложил все без утайки. В тридцать втором году его привлекла к
сотрудничеству германская секретная служба. Как и где это произошло, что
вынудило его пойти на измену Родине, - это уже подробности. И не о них
сейчас речь. Речь о другом: с кем он поддерживал связь, перед кем
отчитывался.
никто не будет тревожить и он может забыть, что в его жизни произошли
изменения. Четыре года Витковский, являясь агентом иностранной разведки,
бездействовал, а в тридцать шестом ему напомнили об этом. Он проводил летний
отпуск под Москвой и как-то решил посетить столицу. На перроне Ярославского
вокзала к нему подошел незнакомый мужчина, взял его под руку, назвал по
имени и отчеству и сказал пароль. Сам он представился Дункелем, и Витковский
подумал, что имя это вымышленное: "дункель" - по-немецки "темный". Здесь же
Витковский получил задание найти в нашем городе Кошелькова и через него
заняться разведкой строительства военного аэродрома. Дункель не предложил
никаких условий связи. Он сказал: "Когда вы будете нужны, я вас найду".
когда тот возвращался с рынка в воскресный день. Он вручил ему приличную
сумму денег и указал три тайника - "почтовых ящика". Первый - в стене
общественной уборной в городском парке, им пользовались преимущественно
летом. Второй - основной - в отдушине каменного фундамента гардероба на
пляже. Им пользовались чаще всего. Третий - резервный - оказался в
телеграфном столбе на выгоне, недалеко от перекрестка. В столбе было
высверлено отверстие величиной с большой палец, которое прикрывалось хорошо
пригнанным сучком.
не виделись. Связь осуществлялась через тайники.
этому, но о существовании обоих знал со слов Кошелькова. Полосухин знал лишь
Глухаревского.
Кошельков, но надежды наши не сбылись. Нет, Кошельков о Дункеле не имел
никакого понятия. Кошелькова к шпионской работе привлек, как я уже говорил,
немецкий агент, которого я назвал Иксом Это было в Белоруссии в двадцать
девятом году По рекомендации, полученной от Кошелькова, Икс завербовал тогда
же Глухаревского. В тридцать третьем Икс был арестован, осужден, но свою
сеть не выдал.
у одного из тайников. Но и она разрушилась. После первого вызова Полосухина