Чтение 30–й страницы книги ~Умножающий печаль~

жизни и деятельности - аналитики, социологи, имиджмейкеры и спичрайтеры
предложат вам беспроигрышную модель поведения. Вы будете говорить,
выглядеть, поступать как политик следующего тысячелетия, но знающий и
болеющий о сегодняшних нуждах народа...

Команда алчных проходимцев возбужденно-восхищенно гудела, как
привлеченный сладким ароматом рой. Они уже обоняли запах денег.

Мой будущий брент - выдуманная чепуха, пустое колебание воздуха, гнилой
пар истертых слов - явился для каждого из них сотворением своей маленькой,
но совершенно реальной мечты. Жратва в ресторане "Царская охота", автомобиль
"ссань"", длинноногая лярва из топ-модельной фирмы, отпуск на Канарах. Что
там еще их занимает? Что еще они мечтают получить за эти копеечки? Ах, эти
соблазнительные копеечки!

Конечно, деньжата - очень нужная штука и чертовски приятная! Это вкусная
еда и красивая одежда, нормальная лечеба для родителей и разумная учеба для
детей. Это развлечения, увлечения, удовольствия.

Им невдомек, что это не деньги, а потребительские средства. Нечто совсем
иное.

Они пока не знают, что такое настоящие деньги.

Они не ведают, что деньги - величайший дар Господен, который он дал нам в
утешение за то, что смешал языки на Вавилонской стройке и разобщил нас
навсегда. Это был дар-утешение, которое должно было соединить одним
интересом разных людей.

Те, кому судьба вручила настоящие большие деньги, сделав их жрецами
вечного служения, удивительными художниками - творцами денег, вот они-то
знают, повседневно чувствуют величие, неповторимость этого магического дара,
следующего сразу после выпавшего счастья родиться на свет.

Они - мудрецы и дураки, великие и ничтожные, прекрасные и отвратительные
- окружили деньги легендами, предрассудками, жгучим презрением и страстным
вожделением. Для тех, у кого нет денег, они наняли нищих гениев - ученых и
поэтов, которым поручили воспеть и разоблачить мистическую власть денег.
Деньгами - как архангеловской дланью - они разжигают войны и создают миры,
возводят города и стирают государства.

Деньги - это сладость власти.

Острое счастье любви.

Сумасшедший полет творчества.

Злой азарт боя.

Чудотворная, опасная кисть.

Мы рисуем ею будущее мира на пустом холсте жизни.

Вообще, иметь деньги - это как обладать прекрасной женщиной. Только это
ощущение больше и острее, чем факанье.

К сожалению, у денег есть одно опасное свойство - как женщина, они в
любой момент могут почему-то разлюбить тебя. И уйти к другому.

Я придвинулся к Кузнецову и тихо сказал ему:

- Паша, подумай и вечером ответь мне... Кузнецов сразу же раскрыл
блокнот, взял со стола ручку, приступил к своему жизненному призванию -
исполнению моих указаний.

- Они действительно такие умные и умелые? - спросил я.

- Так считается, - развел он руками. - Говорят, они - лучшие. Их называют
конструкторами успеха.

- Тогда почему богатый - я?

КОТ БОЙКО:

БОМБА

Мы с Лорой сумерничали, тихо гасили вечер, как настоящие приличные люди:
она что-то быстро стучала на киборде своего компьютера, а я лежал на тахте и
с интересом листал очень содержательную газету "СПИД-инфекция".
Замечательное издание! Только за него имело смысл разрушить Империю зла!
Слава Богу, духовный подвиг оппозиции не пропал зря - читаем совершенно
свободно, отвязанно, без страха и упрека. А по радио, постепенно затухая,
орала что-то свое сексуально-бессмысленное Маша Распутина. Ди-джей на
остатках ее эротических воплей оповестил мир:

- Вы слушаете радио "На семи холмах"! В Москве - девятнадцать часов. В
новостях этого часа... Один из крупнейших российских бизнесменов, Александр
Серебровский, объявивший недавно о своем решении баллотироваться в
губернаторы, подготовил грандиозный проект создания глобальной
коммуникационной сети...

- Ага! Сети на ловца! - рассмеялся я неодобрительно.

Лора оторвалась от компьютера, пристально посмотрела на меня, неуверенно
спросила:

- Кот, ты от кого скрываешься?

- Я? Скрываюсь? - удивился я. - Лора, вспомни - есть время раскрывать
объятия, а есть время уклоняться от объятий! Я уклоняюсь...

- А почему ты уклоняешься от их объятий?

- Подозреваю в неискренности! Сначала - объятия, потом обиды, претензии,
и почти сразу станут долго и больно портить мне лицо. Они захотят менягь его
цвет, форму и выражение. Зачем?! Взгляни на него - вроде бы неказистое, но
такое родное, привычно-близкое! Мы с тобой сжились с моим лицом, пускай
будет как есть...

- А за что они хотят портить твой неказистый, но родной нам фейс? -
настойчиво расспрашивала Лора.

- От глупого стремления идти в ногу со временем. Я тебе не успел
рассказать - пишу сейчас философский роман "Идиотина". Знаешь, так - взгляд
на демократический процесс в стране. За эти годы приятно упростились нравы и
сблизились люди...

- Ты думаешь?

- И не сомневаюсь! - жарко заверил я. - Естественно, как это водится
среди близких людей - бурный рост числа набитых рож. По сравнению с 1913
годом, когда отчуждение в народе было еще громадно, оно выросло в 946 раз -
я точно подсчитал...

- Кот, тебе не надоело?

- Да нисколечко! Поэтому и живу тихой жизнью обывателя-домоседа. Я, с
моей мягкой смиренностью и смиренной мягкостью, выйду на улицу - там, как
пить дать, набьют мне баки. Представь, возвращаюсь и приношу тебе деликатес
- баки отбивные! Ты такого сроду не пробовала!..

По радио какой-то кретин завопил, будто ему в турникете метро яйца
защемили: "...и Леонид Агутин!" Все-таки правильно коммуняки назвали
какое-то свое постановление "Какофония вместо музыки". В этом вопросе я их
поддерживаю. Не помню только, про кого было постановление - не то про
Агутина, не то про Шостаковича...

Лора подперла голову ладонью, долго смотрела на меня, потом сказала
мягко:

- Кот, мне боязно... Я люблю тебя...

Я бросил на пол этот самый "СПИД" - хрен его знает, может, им заражаются
внеполовым путем, слез с тахты, подошел к ней, обнял, нежно поцеловал.

- Я не боюсь, что тебе набьют баки, - шепнула Лора. - Ты сам кого хошь
исколотишь. Я боюсь, тебя убьют...

- Типун тебе на язык! Я, как праведный Иов, проживу век и умру,
насыщенный днями. В твоих объятиях...

- Кот, давай уедем! Столько денег есть, ничего не держит - поехали? А?

Я отрицательно помотал головой:

- Не могу. Вообще-то мы уедем. Обязательно! Только не сейчас... В рай на
Кипре грехи не пускают. Подожди, яблочко мое Теслимовка. С долгами
рассчитаюсь, и уедем...

- Давай отдадим все деньги - неужто не хватит?

Я засмеялся:

- Всех денег мира не хватит! Послушай меня, подруга, это я говорю
серьезно. - Я протянул ей компьютерную дискету. - В этой дискеточке -
энергия атомной бомбы. На земле нет человека, которого бы не заинтересовало
ее содержание.

- Что это?

- Здесь отчет о возникновении огромной финансовой структуры, ее
криминальных истоках, о старых и нынешних связях, номера счетов в оффшорных
банках, указатель зарубежного движения капиталов, перечень вмазанных
правительственных чиновников, имена и должности стрюцких генералов, которые
были крышей. Все - трехлетней давности, но если это станет известно - всю
страну содрогнет...

Лора с испугом посмотрела на меня:

- Ты хочешь это обнародовать?

- Что я, с ума сошел? Тоже мне, нашла Робин Гуда среди этих уродов!
Вурдалаки, молозивом вспоены, беленой вскормлены! Это мой страховой полис...
Гарантия относительной безопасности...

- А что ты с этим собираешься сделать?

- Не я, а ты. Ты!

Я уселся на стул напротив Лоры и не отрываясь смотрел ей в глаза. Я
держал ее за руки, я хотел перелить в нее свою уверенность. Я понимал, что
ей страшно. И я сейчас не похож на того веселого прикольно-отвязного
фартового мэна, каким привыкла меня видеть Лора.

- Ты введешь информацию с дискеты на анонимный компьютерный адрес в
Интернет и подвесишь этот файл на стопоре - раз в неделю будешь подтверждать
режим ожидания. Если, не приведи Господь, с нами что-нибудь случится, через
неделю стопор снимается автоматически, бомба вылетает в Интернет и
становится достоянием мира... Поняла?

- Поняла, - дрожащими губами сказала Лора.

- Введи дискету и забудь об этом навсегда...

СЕРГЕЙ ОРДЫНЦЕВ:

ПИР В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ

- Нет, Серега, тут и спорить нечего - у сыщика, как у балерины, короткий
век. Тридцать шесть - порог! Или иди в начальники, или - в жопу, туши свет,
меняй работу, - говорил Сафонов.

Мы сидели с Кузьмичом за столиком уличного кафе на Тверской, прямо под
зеленым бронзовым хвостом мерина по имени Юрий Долгорукий, пили из высоких