Чтение 30–й страницы книги ~Негодяй их Сефле~

вообще забывал о еде и первый раз ел по-настоящему поздно вечером.

-- Конечно, успеем, -- сказал он. -- А теперь пошли.

Они обогнули дом, поднялись на крыльцо и постучали в дверь. Человек лет
семидесяти тотчас открыл ее.

-- Входите, -- сказал человек.

Сам он стоял молча и с любопытством глядел, как они снимают пальто в
крохотной тесной передней.

-- Входите, -- повторил он и прижался к стене, пропуская их. На другом
конце передней было две двери. Через одну из них, миновав маленький холл,
можно было попасть в кухню. Из холла шла лестница -- то ли на второй этаж,
то ли на чердак. Другая вела в полутемную столовую. Воздух здесь был сырой и
затхлый, дневной свет с трудом проникал в комнату сквозь множество высоких,
похожих на папоротник растений на окнах.

-- Вы сядьте, пожалуйста, -- сказал старик. -- Жена сейчас придет.
Подаст кофе.

Комната была меблирована в деревенском стиле: сосновый диванчик с
прямой спинкой и полосатыми подушками, четыре стула того же типа вокруг
большого стола с красивой массивной столешницей из полированной сосны.
Мартин Бек и Рэнн сели на диванчик, каждый в свой угол. В глубине комнаты
сквозь неплотно прикрытую дверь они увидели рассохшуюся спинку кровати
красного дерева и платяной шкаф с зеркальными медальонами на дверцах. Хозяин
притворил дверь, вернулся и сел на стул по другую сторону стола.

Был он худой, сгорбленный, землисто-серая кожа на лице и голой макушке
покрыта коричневыми пигментными пятнами. Поверх фланелевой рубашки в черную
и серую полоску на нем был жакет домашней вязки.

-- Я сразу сказал жене, когда мы услышали машину, что вы очень быстро
до нас добрались. Я не был уверен, что правильно объяснил, как к нам ехать.

-- Найти было нетрудно, -- ответил Рэнн.

-- Нет, господа, вы полицейские, поэтому вы хорошо ориентируетесь и в
городе, и за городом. Оке, пока работал в полиции, тоже очень хорошо изучил
город.

Он достал из кармана сплющенную пачку "Джон Сильвер" и предложил
гостям. Мартин Бек и Рэнн, как по команде, отрицательно покачали головой.

-- Вы, господа, наверное, пришли поговорить об Оке, -- продолжал
хозяин. -- Как я уже сказал вам по телефону, я действительно не знаю, когда
он уехал, мы с матерью думали, что он спит наверху, но он, должно быть,
уехал к себе. Иногда он ночует здесь. Сегодня у него день рождения, вот мы и
думали, что он останется и выпьет кофе в постели.

-- А машина у него есть? -- спросил Рэнн.

-- Да, "фольксваген". А вот и кофе.

Он встал, когда из кухни вошла жена. В руках она держала поднос и
опустила его на стол. Потом вытерла руки о фартук и поздоровалась с
посетителями.

-- Фру Эриксон, -- пробормотала она, когда посетители назвали себя.

Она разлила кофе по чашкам, поднос поставила на пол и села возле мужа,
сложив руки на коленях. Оба старика казались примерно одного возраста. У нее
были совсем седые волосы, закрученные маленькими тугими локончиками, но на
круглом лице почти не было морщин, да и румянец на щеках едва ли был
искусственного происхождения. Смотрела она неотрывно на свои руки, а когда
внезапно бросила робкий взгляд на Мартина, тот подумал, что она либо чего-то
боится, либо вообще стесняется чужих.

-- Видите ли, фру Эриксон, мы хотели бы кое-что узнать о вашем сыне, --
начал он. -- Если я правильно понял вашего супруга, он был у вас вчера
вечером. А знаете ли вы, когда он ушел?

Она взглянула на мужа, словно надеялась, что он даст ответ вместо нее,
но тот помешивал кофе и молчал.

-- Нет, -- сказала она неуверенно. -- Не знаю. Наверно, когда мы легли.

-- А когда вы легли?

Она снова взглянула на мужа.

-- Отто, ты не помнишь?

-- В половине одиннадцатого. Или в одиннадцать. Обычно мы ложимся
раньше, но, раз приехал Оке... Нет, скорей в половине одиннадцатого.

-- Значит, вы не слышали, когда он ушел?

-- Нет, -- ответил хозяин. -- А почему вы спрашиваете? С ним что-нибудь
случилось?

-- Нет, -- сказал Мартин. -- Нам это, во всяком случае, неизвестно.
Скажите, а где же работает ваш сын теперь?

Женщина вновь загляделась на свои руки, и за нее ответил муж:

-- Покамест механиком по лифтам. Он уже год как работает механиком.

-- А до того где?

-- Все помаленьку перепробовал. Работал в фирме, которая делает трубы,
таксистом, ночным охранником, а как раз перед лифтами водил грузовик. Пока
ходил переучиваться на механика.

-- Когда он был у вас вчера вечером, он выглядел как обычно? -- спросил
Мартин Бек. -- О чем вы с ним разговаривали?

Хозяин ответил не сразу, а женщина взяла печенье и начала крошить его
на мелкие кусочки прямо в блюдечко. Наконец хозяин ответил:

-- Да, пожалуй, как обычно. Разговаривал он мало, но последнее время он
вообще мало разговаривал. Он, понятное дело, был огорчен -- из-за квартиры,
ну и потом эта история с Малин.

-- Малин? -- переспросил Рэнн.

-- Ну да, девочка, дочка. У него забрали дочь. А теперь отнимают и
квартиру.

-- Простите, -- перебил Мартин. -- Я плохо вас понимаю. Кто забрал у
него дочь? Вы ведь говорите про дочь Оке?

-- Hу да, про Малин, -- ответил старик и похлопал жену по плечу. -- Я
думал, вы знаете. Патронажное общество забрало у Оке девочку.

-- Почему? -- спросил Мартин.

-- А почему полиция убила его жену?

-- Отвечайте на мой вопрос, -- сказал Мартин. -- Почему у него взяли
ребенка?

-- Они давно уже пытались, но теперь им наконец удалось добыть бумагу о
том, что он не способен воспитывать ребенка. Мы, разумеется, просили, чтобы
девочку передали нам, но, по их мнению, мы слишком старые. И квартира у нас
плохая.

Женщина взглянула на Мартина, но, встретив ответный взгляд, быстро
опустила глаза в чашку. И сказала тихим, но возмущенным голосом:

-- Как будто у чужих людей ей будет лучше. У нас, во всяком случае,
лучше, чем в городе.

-- А раньше вам поручали внучку?

-- Да, и не раз. Наверху есть комната, где она живет, когда приезжает к
нам. Это бывшая комната Оке.

-- У Оке порой была такая работа, что он не мог как следует заниматься
девочкой, -- продолжал хозяин. -- Они заявили, будто он недостаточно
стабильный. Уж не знаю, что они этим хотели сказать. Наверное, что он ни на
одном месте долго не задерживался. А ведь это не так просто. С каждым днем
найти работу все трудней и трудней. Но о Малин он всегда очень заботился.

-- Когда это случилось? -- спросил Мартин.

-- С Малин? Позавчера. Они пришли и увели ее.

-- Он очень был возмущен вчера вечером? -- спросил Рэнн.

-- Конечно, хотя говорил он по обыкновению немного. Ну и квартира его
тревожила, но ведь мы с нашей маленькой пенсией все равно не в силах ему
помочь.

-- Он не мог уплатить за квартиру?

-- Не мог. Наверное, его хотели выселить. При таких ценах скорей
приходится удивляться, что люди вообще могут снимать квартиры.

-- А где он живет?

-- На Далагатан. В красивом новом доме. Он не мог найти ничего другого,
когда снесли дом, в котором он жил прежде. Но тогда он зарабатывал больше и
считал, что справится. Впрочем, квартира -- это еще не самое страшное, самое
страшное -- это, разумеется, с дочкой.

-- Насчет патронажа я хотел бы узнать поподробнее, -- сказал Мартин
Бек. -- Нельзя же так ни с того ни с сего отобрать ребенка у отца.

-- Нельзя?

-- Ну, во всяком случае, надо сперва провести некоторые расследования.

-- Я тоже так думаю. Тут к нам приходил один, переговорил со мной и с
ней, осмотрел дом, расспрашивал нас про Оке. А Оке был мрачный, он стал
мрачный с тех пор, как умерла Мария, но это нетрудно понять. А они заявили,
что его депрессивное состояние, ну что он такой мрачный, пагубно отражается
на психике ребенка, теперь я припоминаю точно, они именно так и выразились,
говорить красиво они мастера. И что частая перемена места службы и разные
часы работы тоже вредны для ребенка, и что с деньгами у него плохо, он даже
за квартиру не может уплатить, а вдобавок у них в доме соседи вроде бы
пожаловались, что он постоянно оставляет девочку одну по ночам и что она у
него недоедает и тому подобное.

-- Вы знаете кого-нибудь из тех, с кем беседовали представители
общества?

-- С его нанимателем. По-моему, они постарались связаться со всеми
людьми, под началом у которых он когда-либо работал.

-- И в полиции тоже?

-- Ясное дело. Уж этот-то начальник для них всего важней. Сами
понимаете.

-- От него был получен не слишком хороший отзыв, верно? -- спросил
Мартин.

-- Да. Оке говорил, будто сразу, едва только комиссия начала копаться в
его жизни, примерно с год назад, он написал на него какую-то бумагу, после
которой нечего было и надеяться, что ему оставят девочку.

-- А вам известно, кто именно писал этот документ? -- спросил Мартин
Бек.

-- Известно. Это был комиссар Нюман, тот самый, который спокойно