Собственно, Апрелев на этом и не настаивал, поскольку был начисто лишен
дешевого тщеславия и всю жизнь плевать хотел на пеструю мишуру, постоянно
окружающую и опошляющую истинную силу и настоящее величие. Сила - это
несокрушимый монолит, способный сломить любое сопротивление и выдержать
любой напор. Дураки и подхалимы живут тем, что лебезят перед силой, украшая
ее золоченым шитьем и увешивая побрякушками, которые неминуемо осыплются,
как только сила шевельнет плечами, готовясь нанести удар. Именно поэтому
генерал-лейтенант Апрелев почти никогда не надевал свой шитый золотом мундир
с двумя рядами орденских планок на груди, предпочитая держаться в тени и
мало-помалу копить силу. Некоторые из людей, выполнявших его приказы,
понятия не имели, что имеют дело с генерал-лейтенантом; кое-кто, покупаясь
на его легкую, шутливую манеру говорить, даже пытался общаться с ним в этой
же манере, позволяя себе острить и иронизировать, но никто из них
по-настоящему не представлял себе, насколько силен и влиятелен Александр
Владимирович. Это было хорошо, и Апрелев очень надеялся, что о степени его
силы и могущества не догадываются даже те люди, чьи приказы выполнял он сам.
нем он казался самому себе ряженым. Густые, тщательно подстриженные и
уложенные волосы, орлиный профиль, бронзовая твердость гладко выбритых щек и
квадратного подбородка, широкие плечи, выпуклая грудь, плоский живот и узкие
бедра спортсмена плохо вязались с раззолоченными погонами
генерал-лейтенанта. Одетый по форме, Апрелев больше напоминал артиста
Василия Ланового в роли генерала, чем настоящего военного. У него не было ни
бульдожьих щек, ни двойного подбородка, ни солидно выпирающего вперед
живота, который так хорошо заполняет объем форменной одежды, - ничего, что
положено иметь уважающему себя российскому генералу начала третьего
тысячелетия.
влитой, а его умение подбирать галстуки в тон сорочке давно вошло в
поговорку. Он часто думал, что, не будь у него других талантов, он мог бы
работать имиджмейкером, причем на самом высоком уровне.
работа, которой он занимался в данный момент, - разумеется, как
промежуточная ступень на пути к новым высотам. Под новыми высотами генерал
Апрелев подразумевал власть, и ничего, кроме власти, как и все люди,
обладающие настоящим честолюбием, способным двигать горы и изменять
политическую карту мира.
где он получал зарплату в качестве советника президента по вопросам
формирования общественного мнения. Эта обтекаемая формулировка напоминала
ему самому некую безликую емкость наподобие потертого пластикового
атташе-кейса, в котором может лежать что угодно - от несвежего белья и
бутылки водки до мощнейшего взрывного устройства или крупной суммы в
свободно конвертируемой валюте. В обоих случаях форма остается все той же,
зато содержание, ценность и перспективы меняются буквально на глазах, стоит
только одним глазком заглянуть под крышку.
любого чемодана способностью к творческому осмыслению поставленных перед ним
задач. Без этого, по твердому убеждению генерала Апрелева, невозможно
достичь чего бы то ни было. Лишенный способности творчески мыслить человек в
лучшем случае всю жизнь вкалывает у станка или в поле, а в худшем просто
тихо умирает голодной смертью. Любой подлец, делающий себе карьеру с помощью
подсидок, кляуз и анонимных доносов, вынужден творчески мыслить, чтобы не
быть схваченным за руку, выведенным на чистую воду и стертым в порошок. А уж
если ты в этой жизни намерен добраться до самого верха, тебе просто некуда
деваться: или ты будешь мыслить, как гений, или свернешь себе шею, не дойдя
и до середины пути.
огромное удовольствие заставлять огромные массы людей радоваться, ужасаться
или негодовать вопреки их собственным желаниям, а порой и здравому смыслу.
Он посвятил много лет изучению существующих технологий прочистки мозгов и
изобретению новых, еще нигде и никем не опробованных. Ему нравилось
манипулировать миллионными толпами и отдельными индивидуумами, и он от души
потешался, почитывая в свободное время Дейла Карнеги: ему казалось, что он в
жизни не читал ничего забавнее. Те из его знакомых, кто знал или догадывался
об истинной профессии Александра Владимировича, откровенно побаивались его,
опасаясь стать марионетками в его кукольном театре. Это тоже забавляло
Апрелева, потому что все они давно так или иначе выполняли его волю и
смотрели на мир его глазами, - кроме самых сильных, не нуждавшихся в
посредниках при получении информации.
манипулировать общественным мнением такой огромной страны, как Россия,
необходима целая индустрия, и Апрелев посвятил многие годы ее созданию. То,
что осталось от коммунистов, никуда не годилось, - это он понял еще тогда,
когда пришел в Кремль мелкой сошкой в майорских погонах и занимался
перекладыванием бумажек.
финансово-промышленные корпорации, газеты, телевизионные каналы,
политические объединения, крикливые одномандатники и раздувающиеся от спеси
губернаторы, полагающие себя свободными и независимыми. Истинные размеры
этой империи были известны только Александру Владимировичу, и какой-нибудь
губернский князек, потихоньку меняющий свой политический курс под угрозой
разоблачений в местной газетенке, как правило, понятия не имел, что и он
сам, и его заклятый враг - редактор оппозиционного листка кормятся из одних
рук и действуют в рамках плана, разработанного человеком, о котором они даже
не слышали.
не застала Александра Владимировича врасплох и проходила при его живом и
непосредственном участии. Он со скрупулезной точностью выполнял поступавшие
сверху приказы, подавал советы, которых от него ждали, и действовал с полной
отдачей, не забывая в то же время о своих собственных интересах. Он был
одним из тех, кто проложил новому руководителю путь на вершину пирамиды, но
именно он, генерал Апрелев, заминировал все боковые ответвления и развилки
этого пути, превратив его в узкий коридор наподобие того, по которому
пробегает бык перед тем, как выскочить на залитую солнцем арену, где его
поджидает тореадор. Этот бык был силен и проворен, но Александр Владимирович
не сомневался, что справится с ним в случае нужды. Не важно, что это будет -
импичмент или тривиальное заказное убийство; важно, чтобы конкурент
собственными руками сделал всю грязную работу. Потом, когда все закончится,
его можно будет свалить, просто слегка подтолкнув плечом, и сделать
удивленные глаза: надо же, упал! И что теперь? Вам не кажется, что некто А.
В. Апрелев - наиболее подходящая кандидатура на освободившийся пост? А потом
подадут голос газеты, на всю катушку включится, прополаскивая мозги
миллионам зрителей, гигантская центрифуга телевидения, согласно забубнят
взятые за горло политики, возле пивных, жестикулируя кружками, захрипят
самодеятельные крикуны, чье пиво будет оплачено их кураторами из ФСБ или
ментовки... Что может быть проще и убедительнее всенародного волеизъявления?
Разве что пуля в живот...
галстука, Александр Владимирович мысленно одернул себя. Что толку в тысячный
раз обсасывать детали временно отложенного в долгий ящик плана? Существуют
насущные проблемы, и все они состоят из тысяч мелочей, каждая из которых,
будучи пущенной на самотек, может привести к гибельным последствиям.
Например, ничего не значащая бумажка, удостоверяющая личность какого-то
никому не известного капитана, которому позарез надо было добраться до Чечни
и разобраться с какими-то фальшивыми долларами. Майор, сидевший в том самом
кабинете, который занимал в начале своей карьеры Александр Владимирович,
приняв телефонограмму сверху, выписал эту бумажку чисто рефлекторно, и
генерал Апрелев так же рефлекторно подмахнул ее вместе с кучей другой
рутинной макулатуры, и только два часа спустя его укололо: да ведь это же
тот самый человек, о котором утром вскользь упомянул исполняющий обязанности
президента!
Александру Владимировичу на мозоль. Конечно, он даже не подозревал, на чей
бизнес поднял руку, да и бизнес этот был, по большому счету, просто побочным
приработком, направленным на укрепление созданной за долгие годы империи, но
Апрелев в принципе не признавал поражений, и при мысли о том, как ловко и
оперативно он пресек все поползновения этого выскочки с Лубянки наложить
руку на одно из его детищ, красиво очерченные губы сорокапятилетнего
генерал-лейтенанта тронула легкая тень улыбки.
щелчком сбил с рукава невидимую пылинку и, выйдя из гардеробной, спустился в
столовую, где уже был сервирован кофе на двоих. Немного обветшалая роскошь
государственной дачи слегка действовала на нервы Апрелеву, любившему во всем
неброскую, доведенную до совершенства основательность, но делами было
удобнее всего заниматься именно здесь, а не в московской квартире, где
всегда было слишком много посторонних глаз и ушей.
заметно облысевший мужчина лет тридцати пяти, одетый в простой деловой
костюм, поспешно поднялся при появлении Александра Владимировича. Он сделал
это одним плавным движением, словно перелившись из сидячего положения в
стоячее, и принял позу, хотя и не совсем соответствовавшую строевой
стойке ?смирно?, но весьма близкую к ней. Он был мелкой сошкой, но в то же
время являлся одним из немногих людей, кому выпадало изредка заглянуть под
улыбчивую маску, скрывавшую истинное лицо генерал-лейтенанта Апрелева.
одаривая собеседника короткой улыбкой, в которой не было ни тепла, ни
особенного холода. Так мог бы улыбаться фирменный манекен в витрине дорогого
бутика - ослепительно и абсолютно механически. - Прошу к столу. По утрам не
может быть ничего лучше чашечки хорошего кофе. Ты замечал, что первый глоток
Лукьяненко Сергей
Лондон Джек
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Лондон Джек
Акунин Борис