себя.
как позволяла его фантазия. Затем ударил ее по голове и, бросив, занялся
мертвой сестрой. Кричать Наташа не могла. Она висела, привязанная к
трубе, по ее лицу текла густая теплая кровь.
слизывать кровь с лица Наташи.
с кровью, вытекая из тела.
свой возбужденный член. А затем, когда обе девочки уже были мертвы, он
обессилев от пережитого возбуждения, залез в ванну, лег на их тела и
пустил теплую воду. Он лежал на трупах девочек, постанывая и покусывая
губы.
еще никогда не было. Две - и такие хорошие, такие тихие. А главное -
одинаковые.
хирургическими инструментами. Потрескивали связки, рассекаемые
скальпелем, кожа расползалась, тела истекали остатками крови. Через
полчаса в прихожей уже был расстелен целлофан, и Григорий Синеглазов
занялся своим привычным делом.
человеческого мяса, отдельно связывал руки, отдельно ноги. А вот для
каждой головы он сделал свой пакет, и это принесло ему радость.
нормальный. И почему это я, Григорий Синеглазов, должен отказывать себе
в удовольствиях? Каждый получает их так, как может. Одни пьют водку,
кто-то колется, при этом ничем не рискуя. Я же рискую своей жизнью! И,
наверное, это приносит мне наибольшее удовольствие.
пакет к пакету. Затем были вытащены из стенного шкафа две спортивные
сумки. То, что еще недавно смеялось, плакало и молило о пощаде, было
мертво. В ванной стоял странный сладковатый запах.
капли крови, - и втянул через ноздри запах "Лесной поляны", затем
посмотрел на свои руки.
запястьях.
когда он ее топил. - Настоящая стерва! Царапается, как кошка. Ну,
конечно, за жизнь можно было и постоять.
Спирт, попав в раны, вызвал боль. Синеглазов поморщился и по-детски стал
дуть на поцарапанные запястья.
вытерев его сухой фланелевой салфеткой. Инструменты он тоже протер и
собрал в чемоданчик. Квартира была чиста и прибрана. У двери в прихожей
стояли две спортивные сумки. Впечатление было такое, что хозяин собрался
куда-то уезжать.
окончательно стало похоже, что хозяин собирается куда-то ехать.
женский голос.
холодного ужаса.
вас.
теряет сознание.
диван.
и ломаются его кости в руках безжалостного палача. Холодный пот выступил
на лице, обсыпав лоб крупными бусинами. Синеглазов почувствовал, как
сделались липкими ладони, по позвоночнику побежали холодные струйки. Он
еще раз взглянул на сумки, и его сердце вновь зашлось от леденящего душу
ужаса.
лихорадочно соображал Синеглазов, не находя никакого разумного
объяснения.
с девочками на лестнице не видел, как они вошли к нему. Боже, надо сумки
куда-то спрятать!
пошатываясь, поволок ее на балкон. Почему именно на балкон - Синеглазов
не знал. Балкон в его квартире был завален всяческим хламом. Грудами
лежали пустые бутылки, стояли большие пустые коробки. Вот именно в эти
коробки Синеглазов и решил спрятать сумки, решив, что это самое надежное
место и что никто не станет там рыться. Уж если у него у самого руки не
дошли навести на балконе порядок, то навряд ли, увидев завалы,
кто-нибудь другой туда сунется и станет их раскапывать.
одну из сумок. Набитая человеческим мясом, она тяжело упала. Синеглазову
даже показалось, как в ней что-то захрустело.
мысль. Он кинулся с балкона в прихожую и судорожно схватил вторую
тяжеленную сумку. - Кто им мог подсказать? Меня же никто не видел! Если
меня найдут?.. Если схватят?.. Тогда - все!"
него является жизнь, что ею он дорожит больше всего остального, что у
него есть.
мешкал, пытаясь дрожащими пальцами расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки.
Затем все же он поборол страх, снял трубку.
взволнованным и нервным голосом выкрикнула женщина.
знаю, что она у тебя.
обыкновенная телефонная путаница, закричал Григорий, вплотную прижимая
микрофон трубки к пересохшим губам.
А какой у вас номер?
знаете.
ту цифру.
выкрикнул Синеглазов. - Набирайте тщательнее, мадам, и не пугайте
честных и добропорядочных граждан.
гудки.
Вот и все, теперь все в порядке.
его сердце было не на месте.
разговаривал с девочками на лестничной площадке? Не может же каждый раз
так гладко мне сходить с рук все то, что творю? Да, от сумок надо
избавиться, все это мясо надо куда-нибудь выбросить, и как можно скорее.
Нет, не просто куда-нибудь: его надо тщательно упрятать, чтобы никто до
нега не добрался".
содрогание воздуха от ударов собственного сердца. Казалось, стены и
оконные стекла пульсируют, выгибаются. Кончики пальцев холодели, и
Синеглазов, как ни старался, успокоиться никак не мог.
дно.
морщился и постепенно успокаивался. Студеная вода принесла облегчение.
Синеглазов вытер мокрые волосы, затем тщательно причесался костяной
расческой и взглянул на себя в зеркало. Под глазами были темные круги, а
белки глаз покраснели. Губы непроизвольно кривились, щека подергивалась
от нервного тика. Синеглазов понимал, что ни алкоголь, ничто другое не
смогут снять это нервное перенапряжение. Только бы избавиться от
останков девочек! Только бы куда-нибудь их деть и вычеркнуть из памяти,
оставив воспоминания лишь о наслаждении!
отправиться в Питер. Да это была и не просьба, это было распоряжение,
даже приказ. И отказаться от поездки Синеглазов не мог, понимая, какие