или два, - сказал Таркен. - Он же псих. Может быть, он их еще даже не
обменял.
опознать свою дочь. В конторе, где девушка только вчера начала работать,
никто не захотел брать это на себя. Они ее почти не знали. Впрочем, этот
негодяй так с ней разделался, что ее родная мать не опознает.
не знает почему. Тут действительно не повезло, полная неизвестность. У
девчушки нет ни друзей, ни знакомых, ничего, что связывало бы ее с Пари-
жем. Никаких при ней документов, как и у Кабура. Только фотографии в ее
комнате. А нашли ее в десять вечера. Габер напал в конце концов на ее
след, благодаря одному таксисту, за четверть часа до этого. Ее убили в
9-9.15. Еще бы часок, и она бы осталась жива. Таксист запомнил ее
пальто. Похоже, она была очень хорошенькой. Он довез ее до улицы Бак, с
ней был еще один парень. О нем мы пока ничего не знаем.
Трамони - один из тех одержимых игроков, которые сами никогда не играют.
Это он принимает ставки в городском тотализаторе, всегда записывает, кто
сколько поставил. Он также записывает номера всех лотерейных билетов,
которые продал: когда кто-нибудь выигрывает десять тысяч франков, он без
конца повторяет: "А ведь я сам мог получить эти деньги, они были у меня
в руках".
ци встал, сказав:
беспокоит, не печень ли?
вольвер 45-го калибра, к тому же оснащенный пулями с надпилом, плохо со-
четаются. И еще: как это он умудряется всякий раз раньше нас выходить на
след тех, кто ему мешает? В этот вторник в 11.30 в коридоре зародилась
уверенность в победе, затем уверенность эта проникла и в комнату инспек-
торов и по внутреннему телефону передалась шефу, от шефа - главному ше-
фу, а затем и следователю Фрегару. Но победу на этот раз торжествовали
без громкого смеха и глупых шуточек, как это бывало обычно, и слава Бо-
гу, потому что ровно через 18 минут, в 11.48, от их оптимизма осталось
лишь горькое воспоминание, от которого они предпочли бы поскорее изба-
виться. С точки зрения Таркена, человека, привыкшего рассуждать логично,
в любом деле об убийстве должны быть убийца, жертва и свидетели, а тут
уже никого не оставалось.
рошо помнят человека, имевшего приметы Роже Трамони. Они видели его в
коридоре поезда.
тотелеграмме, которую им предъявил Жуй. Фактически он уже в их руках. Он
в Париже. Теперь остается только просмотреть все регистрационные карточ-
ки в гостиницах, проверить удостоверение личности, рутинная работа.
чера, из-за этой малышки. Но осталась еще Гароди. Она опасна для него не
меньше, чем остальные. Он, должно быть, и ее захочет убрать. Значит, он
пока еще здесь.
мысли были целиком поглощены револьвером, и Габера, которого интересова-
ла лишь его головоломка: он не выпускал ее из рук, даже когда в очеред-
ной раз с рассеянным видом допрашивал жену электронщика.
новых банкнот обнаружены в воскресной выручке.
бы мог менять свои банкноты по одной в магазинах, но на него могли бы
обратить внимание. Риск попасться увеличивался в четырнадцать раз. Тогда
как бега - это такая лавочка! Там вовсе незачем много тратить, чтобы
сплавить все эти банкноты. Если он к тому же сквалыга, он мог сделать
четырнадцать ставок по пятьсот франков. Только во второй половине дня
десять заездов, работают десятки касс, ему оставалось лишь переходить от
одной кассы к другой. Там такая прорва народу, никто никого не заметит.
со списком новых банкнот и бросил его в корзину для бумаг у стола шефа.
заездах.
тенчиво, как и всегда, в комнату вошел Парди, его смуглое лицо было
бесстрастным. Было 11 часов 46 минут.
ра. Буало все это уже начинает надоедать. Он говорит, что это подрывает
уважение к его службе.
чески ощутил, как улыбка его исчезает и губы складываются в глуповатую,
жалкую гримасу.
что видел. Сомнений быть не может. И с дыркой в голове, как и у ос-
тальных.
ту днем. А в Сену попал в субботу вечером на набережной Ране. Его заме-
тила девочка, когда он всплыл.
ту, сидя в своем кресле, словно боксер, которого измотали ударами, когда
Грацци все еще надеялся, что это ошибка, или простое совпадение, или
шутка Парди, или еще что-нибудь в этом роде, в кабинет вошел Алуайо, а
следом за ним со своей вечной головоломкой в руках появился и Габер.
чтобы дать ей оплеуху. Клянусь вам, я ее не ударил.
поезд, который отходил в полдень. Грязная история, эта дамочка та еще
штучка. Ее муж в пятницу вкалывал. А в полдень отходил еще один поезд. И
вот вместо того, чтобы уехать вечерним поездом, она села в этот дневной.
В Париже она встретилась с одним типом, своим дружком, он тоже электрон-
щик. У меня есть его адрес. Она провела с ним ночь в гостинице на улице
Гей-Люссака, он там живет. В субботу утром он отвез ее на вокзал. Она
купила перронный билет. И вышла вместе с пассажирами, приехавшими из
Марселя, свеженькая как огурчик, и расцеловалась со свекровью, ожидавшей
ее на вокзале.
тило Алуайо. Он решил, что ему следует продолжить, и договорил уже без
прежнего энтузиазма:
ворит, что все это слишком глупо, что жизнь ее загублена. Она говорит,
что я не знаю ее свекрови. Она плачет...
фом, не смея взглянуть на блокнот, который все еще держал в руках, не
смея засунуть его в карман, не смея каким-нибудь неловким движением
привлечь внимание к своему злополучному блокноту.
ци, потом дважды дружески похлопал его по плечу, сказал: ладно, сейчас
он состряпает отчет, и нечего ему, Грацци, портить себе кровь, не полу-
чилось так не получилось. Но этому негодяю от них не уйти, рано или
поздно они его наверняка поймают.
на глаза. Мы это дело не закрываем. Но сейчас надо сидеть тихо. В этом
деле у нас имелись и жертва, и убийца, и свидетели. Теперь не осталось
ни свидетелей, ни убийцы. Ну, а поскольку жертвы не говорят, я последую
их примеру, ребята, и ухожу.
ем, что сможем.
к себе внимание Грацци. Но безуспешно: тот смотрел на шефа, а шеф никог-
да ни на кого не смотрел.
ся молодая особа, ее фамилия Бомба. Она хочет поговорить лично с вами и
ни с кем другим.
в купе, значит, ее полку занимал кто-то другой, поскольку место-то было
занято. Разве это не логично?
руки, отстранил Габера, дернувшего его за рукав (что это с Габером?) и
спрятал ставший теперь ненужным блокнот во внутренний карман пиджака.