кофепития в кабинете у главного? Его доброе отношение к Виктору, дрожащие
округлые буквы его почерка? Его письменная лаконичность, приверженность к
одному единственному слову "отработан", аккуратно выведенному многократно
на оригиналах "крестиков", уже сообщивших читателям газеты о закончившейся
жизни очередного человека, заслужившего расширенный некролог?
героев этого жанра. Но Виктор уже не ощущал потребность в славе, он уже
давно не хотел кричать: "Это я написал!". Его вполне устраивала
анонимность "Группы Товарищей".
из Товарищей этой группы. Кто-то еще был членом Группы, может быть даже
главным Товарищем. Этот кто-то одобрял "крестики", размашисто расписываясь
поверх текста Виктора. Но что он одобрял, Виктору теперь было не совсем
ясно. Одобрял ли он текст или же героя текста? И эти даты, очевидно
определявшие день публикации некролога, но явно проставленные когда герои
некролога были еще живы? Плановое хозяйство смерти?
философские отступления и удачные подачи неожиданных жизненных поворотов
героев. Некто одобрял самих героев, определяя сколько им осталось жить. И
главный редактор играл во всем этом процессе неожиданно мелкую роль. Он
сам был своего рода смесью курьера и автобусного контролера. И хотя в его
обязаности наверняка входила публикация "крестиков" в указанный день, но и
эта роль не казалась теперь Виктору особенно значительной. Как и его
собственная роль, которую он все-таки до конца не понимал.
отвлекло Виктора и бросило его в дрожь. И хотя он, казалось, уже почти
понимал происходящее, но это воспоминание словно отбросило его назад,
оттолкнуло от попытки решить уравнение с одним неизвестным и двумя
известными.
любопытство Виктора. Той ночью, когда Игоря Львовича внизу ждала машина,
чтобы отвезти в аэропорт.
впрочем и жизнь, больше не будет нужна..."
естественно думалось, что и его работе пришел конец, хотя неожиданная
загадка, обнаруженная им в сейфе у главного, все равно его тревожила. Но
уже на следующий, кажется, день, эту загадку словно само время отодвинуло
куда-то в прошлое. И возникшее в воображении Виктора расстояние времени
между уже прошлой загадкой и самим собой, перешагнувшим через очередную
линию своей жизни, будто бы притупило его интерес к этой тайне, соавтором
которой он очевидно был. "Лучше ничего не знать, но быть живым. Особенно,
когда все уже в прошлом." - думал тогда он.
должен продолжать работать, обращая особое внимание на строчки,
подчеркнутые красным карандашом.
Стоит ли? Стоит ли рисковать своим пусть даже странным, но все-таки уютом,
своим спокойствием? Ведь все равно придется писать эти "крестики",
придется быть нужным, чтобы оставаться живым.
всем этом.
военных. Просмотрел фамилии и тексты.
- Какая мне разница на какое число кто-то неизвестный запланирует их
смерть с последующей публикацией некролога? Некролога, прочитав который
можно подумать, что покойный честно заслужил свою смерть?..."
продолжается. И тогда может действительно лучше всего просто как бы
отодвинуться от происходящего. Нет, не делать никаких глупостей, не
попытаться исчезнуть, затеряться в каком-нибудь другом городе, а поступить
гораздо проще. Воплотить в жизнь мечту Нины - купить в селе домик,
перебраться туда и счастливо жить там вчетвером. Писать эти "крестики" и
отправлять их в город, как в какую-то другую страну, страну, в которой
далеко не все в порядке.
голову ему на колено, заставил его вздрогнуть. Он посмотрел на Мишу,
погладил его.
горько улыбнулся - настолько нереальными показались ему все эти мечты.
печатной машинкой и попивая горячий кофе смотрел на с трудом
выстраивающийся текст нового "крестика". Вторую половину кухонного стола
занимала Соня, разложив там свои карандаши и фломастеры. Нина куда-то ушла
утром, даже не оставив записки, но Виктора это не беспокоило. "Наверно,
ненадолго", - решил он.
кроме досье на нескольких представителей Министерства здравоохранения
Виктор нашел конверт с отпускными. По крайней мере именно это единственное
слово было напечатано на бумажке, вместе с пятьюстами долларами найденной
им в конверте. Деньги немного подняли творческий дух Виктора, но все равно
дело продвигалось страшно медленно. Слова не выстраивались в "боевой
порядок", предложения рассыпались и Виктор нервно забивал их "иксами" и
строил новые.
натуры...
Тогда будет похоже.
взяв у Виктора еще несколько листков бумаги, пошла искать Мишу.
и потер руками виски. Видно отвык он уже от этой работы.
подоконнике.
вдруг что-то действительно остановило его внимание. Что-то заставило его
пристальнее всмотреться в лицо, в улыбку Нины.
Словно девушка, рекламирующая зубную пасту.
Виктора в щечку. - Целый месяц пришлось ждать, - сказала она. - Там где
без очереди, там четыреста долларов хотели, а так я за восемьдесят
сделала...
Посмотри! Я Мишу нарисовала!
на рисунок и погладила Соню по головке.
было.
заслужили вкусный обед! Освобождайте кухню!
этом нисколько не рассердился. Скорее эта мысль даже обрадовала его.
почти расстаял и только под кустами еще можно было видеть его смерзшиеся
комки. Но это уже были обреченные остатки зимы. Пройдет еще несколько дней