привязан к Марте и к дочке Норе, но чувствовал себя немного одиноко.
Вулкейпов и Ивена Брустера он уважал как борцов и честных людей, но их не
тянуло к ученой и легкой беседе, которую он ценил превыше всего.
была дочерью негра-юриста из Кентукки. В колледже она увлекалась драмой и
дочь свою назвала Норой в честь героини "Кукольного дома". Марта никак не
могла усвоить, что ее муж - Нахальный Ниггер, Который Не Знает Своего
Места. Для нее он был самым взыскательным ученым, самым благородным
человеком, самым веселым собеседником и самым нежным мужем на свете.
сограждан в том, будто она и ее муж - попросту карьеристы. У бедняков были
веские причины для таких подозрений. Они достаточно видели негров,
которые, разбогатев на продаже эликсира для ращения волос или зазнавшись
на теплых местечках в суде, забывали дедовские хижины и стремились
втереться в так называемое Высшее Цветное Общество с его темно-кофейными
красавицами и такими же лимузинами, его любовными интригами, продажными
поэтами и белыми альфонсами в салоне мадам Нуар-Мозамбик и с охотничьими
завтраками по всей форме - вплоть до красных курток и последующих отчетов
в светской хронике (негритянских газет).
нелюбимого Мартой Дэвис. Он заблуждался, как всякий неофит, считая, что
негры не могут быть так же самодовольны и пошлы, как белые. А ведь они,
несчастные, часто щеголяют и крахмальными манишками, и тридцатипроцентным
раствором лондонского произношения, и вообще бывают не менее скучны, чем
жители-Парк-авеню. Нийлу много еще предстояло узнать о цветных, а в свете
этих откровений - и о белых.
темы разговора и откладывая их одну за другой. Все были так вежливы, что
всем было не по себе, но тут хлопнула дверь, в комнате появился человек с
симпатичной физиономией комического актера, и все закричали: "А-а, Клем!"
бедняка-издольщика с низовьев Миссисипи, которому и фамилию-то дали по
названию плантации. Клем никогда не учился в колледже. Книги (и сколько
книг!) он доставал где попало, когда мальчишкой носился по всей стране,
работая рассыльным, поваром, агентом по продаже удобрений, репортером,
агитатором. Сейчас в его задачу входило подыскивать неграм более сносную
работу, урезонивать черных фермеров, которые ленились изучать дизель-мотор
и основы кооперации, а также (не по заданию лиги, а по собственному
почину) отравлять существование белым ректорам колледжей, поощряющим
дискриминацию негров. Он любил виски, китайские орехи, Толстого и бокс.
Французскому языку от выучился в Марселе во время первой мировой войны и
знал его недурно, на итальянском же и еврейском объяснялся лишь с грехом
пополам.
Дэвисов вызывали в памяти арабов и сады Альгамбры, Клем Брэзенстар
предстал перед изумленным Нийлом как воплощение того, что сеятели
ненависти называют "черный тут с негритянского Юга". Это был человек с
широкой, лукавой улыбкой, всегда появлявшийся неожиданно, как чертик из
коробки. Он был черный, как ночь; черный и блестящий, как новый лист
черной копирки; казалось, он черный не только снаружи, как Ивен Брустер,
но до самых костей. Губы у него были красно-лиловые, ушные раковины черные
снаружи и внутри, белки глаз отливали желтизной, и даже ладони были не
розовые, а серые. Усмешка не сходила с его лица, особенно в серьезные
минуты, потому что тогда он смеялся не только над другими, но и над самим
собой.
собирался в беспокойные складки. Он был очаровательно безобразен, как
бультерьер, но темная кожа его так сверкала, и держался он так весело и
просто, что был прекрасен, как черный дрозд, раскачивающийся на стебле
камыша.
Он часто употреблял слово "ниггер" в применении к себе и к своим друзьям,
но врагу никогда не разрешал произносить его безнаказанно. Многим он
казался немыслимым, потому что это был абсолютно естественный и нормальный
человек, не отягченный ни честолюбивым семейством, ни школьным
образованием, ни счетом в банке.
друг, - сказал Джон Вулкейп.
него без малейшей натяжки. Улещать или поносить белых было для него таким
же привычным делом, как подстегивать или одергивать черных.
вернуться в Гранд-Рипаблик, в блаженный край, свободный от дискриминации.
Еду я сейчас в автобусе, а рядом сидит этакая смазливенькая немочка со
своим сынком-нацистом; вот он присмотрелся ко мне да как заорет: "Мама,
смотри, какое черное чучело!" - а она вторит колоратурным сопрано: "Это
бесопрасие, я напишу в автопусную компанию, как нас, американцев,
вынуштают ездить вместе с такими и с сякими!"
предстояло узнать, что так повелось у самых закоренелых борцов за права
негров. Ничто не смешило их больше, чем собственные злоключения.
понимал, каким неприятностям подвержены пасынки Страны Свободы. Аш Дэвис
спокойно рассказывал о пограничных штатах:
одном городе на Юге он может свободно войти в любой магазин и пользоваться
парадным лифтом, и жена его может примерить выбранное платье; а в другом,
за каких-нибудь сорок миль, его ни в один приличный магазин не пустят, а
если попробует войти - арестуют, и лифты, даже в учреждениях, отдельные
для цветных и для белых. Годами мы, парии, покупаем на железной дороге
журналы в зале для белых, а потом в один прекрасный день здоровенный
полисмен арестовывает нас за то, что мы туда сунулись.
нас бесит. Плохо еще то, что невозможно угадать, когда именно твой самый
пустячный поступок - скажем, поклонился на улице монахине - сочтут
преступлением и изобьют тебя до бесчувствия. Вот от этой неуверенности и
бывает, что тихий, робкий человек хватается за бритву.
изолированы и кучка темнокожих коммерсантов может наживаться на всех
прочих представителях "избранного" народа. Сейчас в негритянской прессе
даже ведется полемика на тему о том, что лучше - ехать на Север, где тебя
выморозят, или оставаться на Юге, где тебя сожгут. Но так или этак, а
скорее всего тебе несдобровать.
поудобнее уселся на кушетке, готовясь принять в нем участие.
Райан Вулкейп и тоже устроился поудобнее.
бы узнать ваше мнение о письме, которое я как-то давно получил от своего
бывшего одноклассника, он служил на Тихом океане. Вы мне разрешите
прочесть кое-что оттуда?
результате сильно изменилось мое отношение к неграм. Их здесь очень не
любят. Белый солдат более дружески настроен к представителям всякой другой
расы, потому что у негров по отношению к белым солдатам нет того
товарищеского чувства, какое связывает белых людей, а это очень важно там,
где люди все время вместе. Среди негров безусловно есть прекрасные
солдаты. Но в каждой военной тюрьме на одного заключенного белого
приходится три негра - сидят за самовольные отлучки, за неподчинение
приказам, сексуальные преступления, поножовщину, за кражи у других солдат,
и все врут, врут без зазрения совести. И получается, что наши ребята,
которые до войны не сталкивались с неграми, вернутся к гражданской жизни
сильно предубежденными против них".
взволнованное, а потом задиристый сержант Райан Вулкейп равнодушно
объяснил:
интересуют, его дело - выискивать плохих. Он и не слышал о бесчисленных
цветных подразделениях, которые покрыли себя славой, - взять хотя бы
семьсот шестьдесят первый танковый батальон. Но будьте уверены, он знает,
какое впечатление производит анекдот, который подобные ему молодчики
пустили гулять по всей Азии и Европе, - будто у каждого цветного есть
хвост! Не это ли должно было вдохнуть в нас бодрое товарищеское чувство?
том, что сказал этот молодой человек, есть доля правды, и чем больше этой
правды, тем скорее вам, белым, следует предпринять что-то решительное для
своей же пользы.
обращались не хуже, чем со скотиной, но теперь не то. Наша молодежь читает
книги. Поймите, Новому Негру нужны все права Нового Белого Человека - все
Самойлова Елена
Андреев Николай
Роллинс Джеймс
Корнев Павел
Смит Кордвейнер
Шилова Юлия