коммерческой программы, донесся голос диктора, зачитывавшего сводку
новостей: "Три человека ранены в драке в парке аттракционов. Подробности в
шесть часов".
-- Ты? -- обернулся Дор к Ханту.
Тот кивнул:
-- Они сами напросились.
Всеблагой Владыка секунду вглядывался в бесстрастное лицо Ханта, потом
улыбнулся:
-- Все системы работают нормально. Завтра мы их ублажим до смерти.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Донесения о закупках оружия Элтоном Сноуи через несколько часов попали на
стол одного из высших чинов ЦРУ, который их запрашивал.
Его звали Клетис Лэрриби, ему был пятьдесят один год, и родом он был из
Уиллоуз-Лэндинг, штат Теннесси, где многие годы по воскресеньям проповедовал
и пел псалмы в местной баптистской церкви, а также состоял президентом
мужского клуба ее прихожан.
Во время Второй мировой войны Лэрриби служил в Бюро стратегических служб и
ничем не прославился. Потом, после войны, принимал участие в деятельности
той разведывательной службы, которая стала преемницей БСС и впоследствии
переросла в ЦРУ, и опять не прославился ничем. И в дальнейшем он опять-таки
ничем себя не прославил, поскольку не впутался ни в одну неприятную историю.
И это так прославило его среда всех сотрудников вашингтонского офиса, что,
когда встал вопрос о кандидатуре на пост помер два в ЦРУ, тогдашний
президент сказал:
-- Поставьте этого. Библией по башке стукнутого... (характеристика
опущена) малого. По крайней мере, мы можем быть твердо уверены, что он не...
(также опущено по цензурным соображениям).
У самого Клетиса Лэрриби никогда не было никаких нецензурных соображений.
Он хотел служить Америке, пусть даже иногда казалось, будто Америке его
служение не нужно. В стране рос дух безбожия и революционности, страна
отказывалась от традиционных ценностей, и не было ничего, что могло бы их
заменить. Сам Клетис Лэрриби никогда не отказывался от традиционных
ценностей, не заменив их новыми.
Информация о том, что Шрила Гупта Махеш Дор находится в Соединенных
Штатах, входила в сферу компетенции Лэрриби, и когда он узнал, что Шрила
собирается провести спой Марафон Блаженства, он сказал начальству:
-- Нам не хватало только, чтобы этого святого кокнули в Америке, -- при
нынешнем-то состоянии мира.
И благодаря подобной аргументации он получил доступ ко всей информации,
касающейся продажи оружия в Сан-Франциско, и вот теперь он сидел и
внимательно читал донесения полиции об Элтоне Сноуи, и беспокойство его
росло.
Он решил позвонить другу, занимавшему крупный пост в ФБР, и посоветоваться
с ним, но секретарша друга сказала, что ее босс находится в больнице.
-- Нет-нет, ничего серьезного. Просто обычный профилактический осмотр.
Лэрриби позвонил другому близкому другу, работавшему в Государственном
департаменте в отделе Индии.
-- Извините, мистер Лэрриби, но мистер Вольц в больнице. Нет-нет. Ничего
серьезного. Обычный осмотр.
Еще трое госпитализированных друзей -- и Клетис Лэрриби заподозрил
неладное. В чем и признался двум своим самым близким друзьям за обедом в
недорогом ресторане в пригороде Вашингтона. Возможно, жизнь Шрилы в
опасности, предположил он.
-- Вздор, -- ответил Уинтроп Долтон.
-- Дважды вздор, -- добавил В. Родефер Харроу Третий. -- Ничто не угрожает
и не может угрожать осуществлению планов Великого Всеблагого Владыки.
-- Он есть истина, -- сказал Долтон.
-- Он -- самая совершенная истина. -- Харроу решил не уступать пальму
первенства.
-- Он смертен, -- возразил Лэрриби. -- И он может погибнуть от руки
убийцы.
-- Вздор, -- сказал Долтон.
-- Дважды вздор, -- добавил В. Родефер Харроу Третий. -- Система
безопасности Владыки под стать ему самому. Она совершенна.
-- Но что можно сделать против бомбы, брошенной рукой убийцы? -- продолжал
гнуть свое Лэрриби.
-- Я не имею права раскрывать все карты, -- сказал Долтон, -- но меры
безопасности предприняты более чем достаточные. Мы сами позаботились об
этом. -- И он взглянул на Харроу, как бы ища поддержки.
-- Точно, -- важно кивнул Харроу. -- Мы сами позаботились.
Он махнул рукой официанту, чтобы тот принес еще одну порцию бесплатных
сырных крекеров в целлофановой упаковке -- именно из-за них его всегда так
влекло в этот ресторан.
-- Может быть, поставить в известность ФБР? -- Лэрриби все еще не
успокоился.
-- Нет, -- осадил его Долтон. -- Вам надо просто точно следовать
инструкции и прибыть на стадион "Кезар" завтра вечером. И быть во всеоружии,
чтобы показать Америке истинный путь. У вас есть все, что нужно для этого?
Лэрриби кивнул и посмотрел на пол, где стоял его "дипломат" коричневой
кожи.
-- Да, у меня тут все. Куба, Чили, Суэцкий канал, Испания. Все самые
крупные операции.
-- Хорошо, -- одобрительно сказал Долтон. -- Когда Америка увидит вас
рядом со Всеблагим Владыкой, весь народ встанет на его сторону.
-- И не волнуйтесь, -- еще раз заверил Клетиса Лэрриби В. Родефер Харроу.
-- Всеблагого Владыку хранит сам Бог.
Лэрриби улыбнулся:
-- Всеблагой Владыка -- это и есть Бог.
Долтон и Харроу посмотрели на него, и, чуть помолчав, Долтон сказал:
-- Да, он и есть Бог. В этом нет никаких сомнений.
А в трехстах милях к северу от Вашингтона, в санатории на берегу залива
Лонг-Айленд, доктор Харолд В. Смит перечитывал кипы донесений, которые никак
не могли избавить его от чувства тревоги.
Высокопоставленные последователи Шрилы, список которых ему передал Римо,
были помещены в больницы, по крайней мере -- до отъезда Дора из США.
Но могли быть и другие, и Смит не имел ни малейшего понятия, кто они и что
замышляют. Вдобавок -- полная неизвестность относительно местонахождения
Шрилы. И вдобавок -- сообщение Римо о том, что кто-то пытался убить его в
Сан-Франциско.
Итоговая сумма предвещала катастрофу. "Грандиозное событие" -- чем бы оно
ни было -- надвигалось, и Смит чувствовал себя беспомощным. Он не только не
мог предотвратить его, он даже не мог установить его сущность. И теперь его
единственной надеждой оставался Римо.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Солнце стояло в зените, когда два индийца в розовых одеяниях, толстая
низенькая индианка, тоже в розовом одеянии и с головой, плотно окутанной
покрывалом, и молодой стройный американец подъехали к задним воротам
стадиона "Кезар".
Они показали какие-то документы охраннику в форме, он пропустил их через
турникет и жестом показал на лестницу в тридцати футах от ворот.
Все четверо поднялись по одной лестнице, затем по другой спустились на
поле стадиона. Они внимательно осмотрели установленный в самом центре
стадиона помост и даже заглянули под него. Потом, явно довольные
результатами осмотра, они пересекли поле и снова поднялись, теперь уже к
раздевалкам и служебным помещениям.
Они вошли в дверь, на которой значилось: "Вход строго воспрещен", и
оказались в кабинете. И тогда толстая молодая индианка сказала:
-- Черт, как тут жарко, -- и принялась срывать с себя розовые одежды.
Когда одежды были сняты, женщина перестала быть женщиной. Это оказался
переодетый Шрила Гупта Махеш Дор. Теперь он предстал во всем великолепии --
в белом атласном костюме, состоящем из штанов, широких на бедрах и туго
обтягивающих икры, и закрытого сюртука, как у Джавахарлала Неру, с расшитым
драгоценными камнями воротником.
Дор передернул плечами, как бы желая стряхнуть с себя липкую жару.
-- Эй, ты, как тебя! -- крикнул он одному из пожилых индийцев с
серебристой полоской поперек лба. -- Выйди наружу и поищи этого придурка с
телевидения. Он должен был встретить нас тут в двенадцать.
Дор повернулся и пошел в смежную комнату. Молодой американец -- за ним. В
дверях Дор кинул ему через плечо:
-- А ты, Фердинанд, не спи и поглядывай, не появятся ли тут наши
нарушители спокойствия. Мне бы не хотелось перед уходом снова переодеваться.
Фердинанд Де Шеф Хант улыбнулся, показав ряд жемчужно-белых зубов -- таких
же белых, как два совершенно круглых камешка, которые он вертел пальцами
правой руки и один из которых -- Хант был твердо в этом уверен -- станет
кроваво-красным еще до вечера.
Комната, в которую прошел Шрила Дор, была маленькая, без окон, в ней на
полную мощность работал кондиционер, и освещалась она электрическим светом,
падающим сверху.
-- Годится, -- хмыкнул Дор и с размаху плюхнулся в кресло позади огромного
деревянного стола.
-- Я нашел его, о Блаженный! -- сказал появившийся в дверях индиец.
Дор поднял глаза и увидел, что тот привел молодого человека в твидовом
костюме, в очках и с рыжими лохмами на голове.
-- Хорошо, теперь брысь отсюда. Я хочу поговорить с этим парнем по поводу
сегодняшнего вечера.
-- Эта ночь станет ночью непревзойденной красоты, о Всеблагой Владыка, --