read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


Судя по тому, как Борман подался вперед, отодвинул вилку, все поняли:
сейчас начнется одна из тех речей фюрера, которыми славились "обеды для
узкого круга" - с Герингом, Геббельсом, Гиммлером и Гессом. Гитлер не
верил военным и не любил раскрываться в присутствии фельдмаршалов.
Впрочем, чем больше за Кейтелем укреплялось прозвище Язагер*, чем заметнее
в глазах его горела постоянная алчущая заинтересованность, когда он слушал
фюрера, тем менее напряженно чувствовал себя Гитлер в его присутствии,
хотя на такие обеды приглашал не часто.
_______________
* Дословно: говорящий "да". В данном случае - "во всем
соглашающийся".
- Я шел по засыпающим улицам Вены, - продолжал Гитлер, - и странное
чувство высокой печали сопутствовало мне. Вена была подернута синей
дымкой, зажигались огни, и казалось, вокруг звучит музыка Штрауса. Я не
отношу себя к поклонникам его таланта, в его музыке есть нечто лукавое, а
всякое лукавство - от скрытого еврейства, но в тот вечер какая-то странная
размягченность овладела мною и Штраус не раздражал меня, потому что я уже
знал, что меня ждет в Мюнхене: борьба, страдания и победа. Три эти понятия
однозначны одному имени - Вагнер! А всякая истинная сила не боится
соседства легких скрипок и сантиментов. Контраст чувств рождает великую
музыку и, соответственно, великое ее восприятие.
Гитлер откинулся на спинку стула и мельком взглянул на дорогой костюм
Риббентропа, сшитый у лучшего венского портного.
- Я был голоден, - снова заговорил Гитлер, - гроши, которые я
зарабатывал акварелями, не всегда давали возможность пообедать. Но я
отложил из тех денег, которые были собраны на дорогу, несколько монет и
решил устроить прощальный ужин. Я шел мимо ресторанов и кафе, выбирая то,
которое окажется мне по карману. И вдруг увидел русскую вывеску. А Вена
тогда подвергалась постоянному неприкрытому ославяниванию, которое
проводилось по приказу безвольного Франца-Фердинанда, женатого на грязной
чешской графине, заставлявшей этого несчастного говорить по-чешски даже за
обедом и завтраком. "Чем же прельщают венцев русские?" - подумал тогда я.
Надо знать врага во всех его ипостасях - разве кулинария не одна из форм
пропаганды?! Разве повар - в определенный момент - не подобен писаке из
социал-демократического листка?! Разве его оружие - сковорода и кастрюля -
не служит идее: "Моя пища вкуснее твоей, красивей и здоровей"?!
Гитлер сделал глоток из толстого керамического стакана - врачи
предписывали ему выпивать триста граммов мангового сока после обеда - и на
какое-то мгновение задумался, тяжело нахмурившись. Как и все люди
ущербного самолюбия, он часто начинал говорить, не зная, собственно, чем
закончит. Другой мог бы замолчать, отшутиться, перевести разговор на иное,
но Гитлер считал невозможным уподобиться простым смертным; он верил в свое
призвание вещать, и его убежденность в примате слова произнесенного над
словом написанным мешала ему; он постоянно и мучительно думал о том, как
сломать плавное течение обычной застольной беседы, чтобы сделать свои
слова предметом будущего исторического рассмотрения. Ему приходилось
заставлять себя отстраняться, чтобы увидеть беседу со стороны; это
помогало сосредоточиться, подчинить волю и мысль, заложенную в него свыше,
и он решительно ломал ровное течение беседы и повторял - всякий раз
по-разному - то, что уже когда-то было сказано им или написано.
- Я заказал себе салат, окрошку и гречневую кашу с гусем. Я помню эти
названия так хорошо, словно это было вчера. Я помню вкус этой пищи - вкус
сытости и лени! И я подумал тогда: "Эта громадная страна с ее богатствами,
принадлежащая недочеловекам, бренькающим на балалайках, стоит - молча и
угрюмо - на границах с государством германской расы. Если бы их необъятные
земли обрабатывались немецким плугом и урожай собирался германским серпом,
сколь сильны бы мы стали! Зачем больная мысль о колониях, думал я. Зачем
сражение с Англией?! Союз с Англией против России, союз с державой морей,
которой нечего делить с будущей державой материка, с державой немцев! Ну,
хорошо, возразил я себе тогда, а если союз с Россией против Англии? Нет,
ответил я, это нонсенс! Если уже сейчас Россия исподволь, постепенно через
своих европейских наймитов - чехов - дурачит австрийцев, если славянское
влияние проникло в немецкоговорящую Вену, о каком союзе может быть речь?!
Если Россия станет могучей, она перейдет от молчания к диктату, от
пропаганды борщом к пропаганде штыком! Нет и еще раз нет! Потомство
проклянет Черчилля за то, что он так утонченно гадил идее
германо-британского союза, пользуясь младенческим слабоумием древнего
Чемберлена. Удар, который сокрушит Россию, приведет в Лондоне к власти тех
здравомыслящих политиков, которые низвергнут Черчилля вместе с прогнившей
идеей продажного британского парламентаризма. Придет вождь, который скажет
саксам: "Смотрите на континент - там наши братья! С ними - к победе над
силами гуннов!" Я помню, как тяжелая брезгливая ненависть вошла в меня,
когда юркий чех поставил передо мной тарелку с бело-зеленым русским
пойлом. Он сказал на их диком языке: "Приятного аппетита", - но я оборвал
его: "Извольте говорить на языке нашего государства!" Он ушел,
приниженный. Я подумал, глядя ему вслед: "А может быть, я слишком жесток?
Может быть, он отец троих детей и уносит им из этой кормушки поздней ночью
куски хлеба, и дети хватают эти объедки худенькими ручонками и жадно их
поедают?.." Но я решил, что дух мой будет твердым, ибо он принадлежит не
мне и не моему сердцу, ранимому людской болью, а нации германцев, которая
должна владычествовать в мире, потому что только ее кровь, мозг и мускулы
могут принести этому миру истинную свободу. "Да, мне придется, - сказал я
себе тогда, - открытыми глазами смотреть на уничтожение людей, которые
говорят на чуждом нам языке варваров. Да, возможно, сердце мое содрогнется
от боли и глаза исторгнут слезы. Но пусть оно разорвется, мое сердце,
пусть глаза ослепнут от слез, если им суждено видеть смерть, - пусть бы
только росло и мужало племя германцев, наше с вами племя... Можно ведь
привести к власти в Белграде, Варшаве, Праге других лидеров, можно! Можно
заставить их клясться в любви к великой Германии. Но разве
государственность или идея определяют реальность силы? Чепуха! Бред
кудрявых апостолов от марксизма! Как бы ни клялся этот лидер в любви ко
мне, он всегда останется славянином, человеком другой, низшей расы! Лишь
раса, лишь кровь определяют все в этом мире, а никак не идея. Нет хорошего
или плохого славянина! Есть просто славянин! Есть ли талантливый славянин
- композитор, поэт, художник? Есть! Именно такой славянин опаснее всего,
ибо он рождает и хранит дух. Страх - вот что ломает аристократов духа.
Поэтому удар должен быть нанесен прежде всего против славянских талантов!
Нации, которые не могут рождать дух, призваны покориться, прежде чем
вымереть или превратиться в здоровых, хорошо организованных рабов.
Поэтому, Кейтель, в первый же день югославской кампании необходимо нанести
такой страшный удар по этому племени славян, чтобы их потомки замирали в
страхе, встречая германца, их руки непроизвольно тянулись к кепке или
папахе, чтобы сорвать ее в поясном поклоне перед победителем. Помните,
друзья, опыт предстоящей кампании важен как лаборатория в исследовании
возможностей славянского духа, учитывая предстоящую русскую кампанию...
Если дорога в ад вымощена благими намерениями, то, быть может, путь в
земной рай надо пройти по трупам?
Фюрер хотел сказать что-то еще, но неожиданно для всех поднялся и
быстро вышел из комнаты. Следом за ним столовую покинул Борман.
"Пошел записывать, - понял Розенберг, - все-таки рейхслейтер
устроился лучше всех - он постоянно соприкасается с гением или с его
мыслью".
Вернувшись к себе, Риббентроп продиктовал телеграмму, которую
попросил зашифровать и немедленно отправить Веезенмайеру:
"Ускорьте контакты с лидерами усташей. Помните, что чем страшнее
будет террор возмездия против изменников сербов, продавшихся Лондону,
тем униженнее оставшиеся в живых приползут к сапогам немецких солдат.
Удар должен быть нанесен выборочно - и по тупой массе, по толпе, и по
носителям духовных ценностей. В последнем случае необходимо
ликвидировать всех инакомыслящих хорватов еще более непримиримо, чем
сербов, ибо, дай мы тлеть углям неуправляемого хорватского духа,
возгорится пламя неповиновения среди тех, кто должен стать на
какое-то время карателем сербов..."
Розенберг отправил шифровку своему непосредственному представителю в
Загребе - Вальтеру Малетке. Ее содержание резко отличалось от телеграммы
Риббентропа.
"Вам надлежит, - писал он своему сотруднику, - сделать Мачека не
просто нашим союзником; следует провести с ним такого рода
подготовительную работу, чтобы в надлежащий момент он смог объяснить
миру гнев хорватов против сербского засилья, и не просто объяснить
этот гнев, но обосновать его теоретически, исходя из посылов нашей
расовой теории. Эту работу вам надлежит проводить исподволь,
настойчиво и энергично, не вмешивая в нее других представителей
рейха, занятых по долгу службы в Загребе".
Кейтель продиктовал приказ генерал-фельдмаршалу Листу:
"Сотни самолетов должны обрушить на столицу Югославии тысячи
тонн бомб в первые часы вторжения. Бомбардировка имеет не столько
стратегическое значение, сколько демонстративное - как удар возмездия
и кара страхом".
Этот документ - в копии - был послан Риббентропу: во-первых, чтобы
показать рейхсминистру, как армия откликнулась на слова фюрера, а
во-вторых, чтобы министерство иностранных дел сообщило немцам в Югославии
о готовящемся налете и предупредило о необходимости - под любым предлогом



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 [ 30 ] 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.