Чтение 30–й страницы книги ~Не позднее полуночи~

будем рады его видеть. Исключением была Гертруда Фрейзи. После обеда я
пытался поймать ее целых пять раз, три раза из кухни и два из своей
комнаты, но все было тщетно.

В четыре часа, услышав, как Вульф поднялся в своем лифте на крышу, мы
с Фрицем вошли в кабинет и занялись кое-какими приготовлениями. Гостей
ожидалось десять человек, а если мне все-таки удастся отловить мисс
Фрейзи, то и все одиннадцать, значит, надо было принести из столовой и
гостиной кресла. Вульф распорядился подать напитки, для чего надо было
установить с краю кушетки стол, накрыть его желтой льняной скатертью и
разместить на нем салфетки и прочие аксессуары. Фриц уже набил кубиками
льда термос в форме ведра и начал колдовать над канапе и другими
закусками. Никакой необходимости проверять запасы спиртного не было - этим
не реже одного раза в неделю занимался сам Вульф. Он терпеть не мог, если
кто-нибудь из гостей просил напиток, которого у него не оказывалось, даже
если этим гостем был полицейский или женщина. Убедившись, что ситуация под
контролем, мы с Фрицем разошлись, он отправился на кухню, я - к своему
столу. Придвинул к себе телефон, намереваясь еще раз попытать счастья с
Гертрудой Фрейзи.

И, кто бы мог подумать, тут же без труда ее заполучил. Это был ее, ее
несравненный голос, и она даже соизволила признать, что все еще помнит обо
мне. Правда, она несколько холодно осведомилась, что мне от нее нужно, но
я решил быть выше этого.

- Я звоню, - сказал я, - чтобы пригласить вас сегодня вечером в
девять на встречу, которая состоится в кабинете у мистера Вульфа. Будут
все остальные конкурсанты, а также мистер Хири и представители фирмы
"Липперт, Бафф и Асса".

- Зачем это?

- Чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Поскольку конкурсанты из
какого-то неизвестного источника получили списки ответов, то необходимо...

- Я не получала никаких ответов, ни из каких источников, известных
или неизвестных. В среду утром я жду вестей от друзей из дома и не
сомневаюсь, что ответы будут готовы к сроку. А тот дурацкий трюк мне уже
надоел.

И она исчезла.

Я положил трубку, сперва поразмыслил, набрал по внутреннему телефону
номер оранжереи и услышал голос Вульфа.

- Вы хотите, чтобы мисс Фрейзи была сегодня здесь? - спросил я.

- Я хочу, чтобы были все. Я ведь вам уже сказал.

- Да-да, я уже усвоил. Тогда мне придется за ней съездить. Она только
что сообщила мне по телефону, что не получала никаких ответов и что ей уже
надоел этот трюк. И бросила трубку. Если она чиста, она вполне могла
разорвать этот конверт с бумагой вместе, спустить его в туалет и теперь
спокойно ждет, как будут развиваться события. Так она вам нужна?

- Да. Может, позвонить еще раз?

- Ничего не даст. Она не в том настроении, чтобы болтать по телефону.

- Тогда придется съездить.

Я согласился, зашел на кухню, чтобы попросить Фрица выйти и запереть
за мной дверь, надел пальто и шляпу и вышел.

Часы над лифтами в "Черчилле" показывали семнадцать минут шестого. В
такси я рассмотрел три разных варианта, но ни один из них не показался мне
надежным, так что голова у меня все еще была занята разработкой плана
атаки и я даже не заметил, как в последний момент, когда двери вот-вот уже
готовы были захлопнуться, в лифт вскочил какой-то тип и встал спиной ко
мне. Он тоже вышел вместе со мной на восемнадцатом, потом пересек холл и
сказал дежурной: "К мисс Фрейзи, номер 18-14". Вот тут-то я впервые
посмотрел на него внимательно и сразу же узнал. Это оказался Билл Ларик из
"Газетт", известный тем, что снисходил до рутины только в том случае, если
во всем городе вообще не произошло ни одного убийства. Господи, подумал я,
только этого не хватало, неужели старую курицу пришили, потом догнал его,
забежал слегка вперед, обернулся и громко поприветствовал.

Он остановился.

- Ха, Гудвин. Какими судьбами? Ты-то что здесь делаешь?

- Да сам не знаю... Занимаюсь подпиской на газеты. А тебя-то как сюда
занесло?

- Узнаю Гудвина. Вечно темнит. Скрытный изворотливый тип. Я совсем не
такой, меня спрашивают, я отвечаю. - Он ускорил шаг. - До нас тут дошли
слухи, что мисс Фрейзи проводит какую-то пресс-конференцию.

Конечно, он пошутил, решил я, мы повернули за угол, подошли к номеру
18-14, я заглянул через раскрытую дверь в комнату и с ужасом понял, что
это совсем не шутка. Прямо у двери стояли трое мужчин и одна женщина, двух
из них я знал в лицо: это были Эл Райордан из "Ассошиэйтед Пресс" и Мисси
Коуберн из "Уорлд телеграм". Ларик спросил одного из стоявших вблизи
двери, не пропустил ли он чего-нибудь интересного, тот ответил, что нет,
она требует подождать, пока не появится кто-нибудь из "Таймса". Ларик
заметил, что это нормально, ведь здесь даже судного дня не начнут, пока не
удостоверятся, что он будет освещен на страницах "Таймса". Наконец со
стороны коридора появился какой-то тип, обменялся кое с кем приветствиями
и вошел в комнату. Чей-то голос проговорил: "Все в порядке, мисс Фрейзи,
можно начинать. Это Чарлз Уинстон из "Таймса".

- А вы уверены, что это "Нью-Йорк таймс"? - спросил ее голос.

- Точно. Ведь все остальные "таймсы" просто подделки. Как вы думаете,
Луиса Далманна убил кто-нибудь из кон курсантов?

- Не знаю и не интересуюсь. - Мне не было ее видно, но она старалась
говорить громко и достаточно отчетливо. - Я пригласила вас сюда потому,
что американская общественность и в особенности американские женщины
должны знать правду об одном грандиозном мошенничестве. Три человека
обвинили меня в том, будто я получила по почте список конкурсных ответов,
а это ложь. Они утверждают, что бумаги с ответами получили остальные
конкурсанты, мне об этом ничего не известно, но это не дает им никакого
права обвинять меня. Это оскорбление всем американкам. Это подлый трюк,
направленный на то, чтобы сорвать конкурс и не платить призов тем, кто их
действительно заслуживает. Это гнусное жульничество, направленное против
меня лично. Они боятся, что лига "За естественную женщину" увеличит свое
влияние, они боятся нашей популярности, они не хотят, наконец, чтобы
американские женщины вняли нашему великому призыву и...

- Прошу прощения, мисс Фрейзи, но нам нужны факты. Кто эти трое,
которые вас обвиняют?

- Один из них полицейский, правда, он не носит формы, имя его мне
неизвестно. Фамилия второго Хансен, юрист, его, кажется, зовут Рудольф, он
поверенный тех людей, которые организовали этот конкурс. А третий - это
человек по фамилии Гудвин, Арчи Гудвин, он работает у того детектива, Ниро
Вульфа... Они все заодно. Это грязный заговор с целью...

Я вместе с другими журналистами вытащил свою записную книжку - в
основном, чтобы испытать новые для меня ощущения от участия в
пресс-конференции, даже не платя взноса в Американскую ассоциацию
газетчиков - и аккуратно все записал, хотя все это вряд ли того стоило.
Спектакль все больше и больше превращался в игру в кошки-мышки... Гертруда
Фрейзи стремилась сконцентрировать внимание присутствующих на лиге "За
естественную женщину", и им уже пришлось проглотить пару-тройку лошадиных
доз. Однако они не сдавались и упорно пытались выудить из нее информацию о
тех якобы полученных конкурсантами ответах, из которых, учитывая
возможность как-то привязать их к делу об убийстве, можно было бы при
известной ловкости состряпать материал, пригодный для первой полосы. Но от
нее не так-то просто было добиться хоть мало-мальски сносной затравки, она
ведь упорно уверяла, что сроду ничего подобного не получала и вообще
ничего об этом не знает. Они все не сдавались и продолжали ее
обрабатывать, пока вдруг Билл Ларик не воскликнул: "Ребята, да ведь здесь
же Гудвин!" и кинулся к двери.

Вместо того чтобы немедленно уносить ноги, я переступил порог и
плотно прижался спиной к открытой настежь двери, ибо моей главной задачей
было предотвратить, чтобы она не закрылась, оставив меня не с той стороны.
Они тут же набросились на меня, окружив таким плотным кольцом, что я даже
не мог пошевелить локтем, чтобы засунуть в карман свою записную книжку, и
стали требовать сообщений, правда ли, что конкурсанты получили ответы, и
если это так, то когда, как и от кого.

Я считал их своими друзьями. К журналистам всегда лучше относиться
как к друзьям, во всяком случае до тех пор, пока они держатся в рамках, то
есть не взяли тебя за глотку...

- Да погодите вы! - взмолился я. - Скажите лучше, как назвать
положение человека, которого одновременно тащат в двух противоположных
направлениях?

- Аномальным, - сразу же нашелся Чарлз Уинстон из "Таймса".

- Спасибо, дружище. Именно это слово я и хотел услышать. Мне было бы
чертовски лестно, поверьте, увидеть свое имя в газетах и моего шефа Ниро
Вульфа - не забудьте про "е" на конце [Nero Wolfe] - тоже... Но ничего не
поделаешь, приходится упускать такой редкий шанс. Ведь вы же сразу
смекнули, что если конкурсантам и вправду кто-то разослал листки с
ответами, это, может, станет ключом к разгадке дела об убийстве. И с моей
стороны было бы просто наглостью, если бы я стал вам об этом рассказывать.
На это существует полиция или прокурор округа.

- Ой, Арчи, не морочь нам голову, - вступила Мисси Коуберн.

- Оставь эту волынку для других, - бросил следом Билл Ларик.

- Это что же, ваша личная точка зрения, - учтиво, но твердо
поинтересовался Чарлз Уинстон из "Таймса", - что частный гражданин должен
уклоняться от того, чтобы давать прессе какую бы то ни было информацию,
касающуюся дела об убийстве, и что единственным источником такой
информации должны служить для общественности соответствующие
государственные институты?

Мне только не хватало впутаться в эти "таймсовские" интриги!

- Послушайте, люди, - снова обратился я к ним. - Вам здесь