имечко Алик. Усталость прожитых лет долгой жизни и безнадежность
сегодняшнего дня читались в неподвижных глазах на тяжелом немолодом лице.
Он указательным и большим пальцами небрежно растер набрякшие веки и в свою
очередь оглядел всех. Смирнов поймал его взгляд и, не отрываясь, ответил
ему:
на обязывающее всех "мы". - Я надеюсь, что нам удастся их разоблачить.
горечью констатировал Алик. - Ты становишься маньяком, которому всюду
чудятся заговоры.
старых счетов... Мало ли что это может быть!
ребенка. - Куда я от тебя, старый хрыч, денусь?
Казарян. - Они шуруют почти в открытую, нам придется действовать тайно, со
всей мыслимой осторожностью. Наша тактика, Саня?
азартно завелся Смирнов - работа началась, работа. - Официальная афишка не
нужна в первую очередь им. Они - тайная организация, а мы - свободные
граждане правового государства...
нечего, они нас знают, так к чему же прятаться? Действовать будем открыто,
нагло и непредсказуемо для них. Нам нечего бояться, мы можем замазаться,
открыться, по мелочи нарушить общественный порядок, и чем больше мы
наследим, тем рискованнее для них любая попытка нас ликвидировать.
склонился над картонным ящиком. - Разделим подарки, пацаны.
крышки, вынул пенопластовую прокладку и стал выгружать на журнальный
столик подарки заботливого Александра Петровича: три пистолета с
наплечными сбруями, три пачки патронов, четыре ножа в чехлах, четыре
изящных кастета, десяток баллончиков в упаковке с нервно-паралитическим
газом, два миниатюрных японских фотоаппарата.
Казарян. - За что нам такие подарки?
бизнесмену Александру Петровичу, - объяснил Смирнов и вновь предложил: -
Выбирайте, кому что нравится, дорогие мои мальчишки.
убийства и детский восторг от обладания ими. Перезревшие пацаны
примерялись к оружию: Виктор тотчас нацепил и стал подгонять сбрую с
пистолетом, Казарян проверял свою машинку, выщелкнув обойму, попробовал
спуск, Алик, вытянув из чехла широкий десантный нож, любовался своим
отражением на поверхности сверкающего металла.
упаковке, на блестящих боках которой были яркие надписи на иностранном
языке. Варварски, не желая заморского изящного дизайна, раскурочил
упаковку и извлек из нее по очереди пять радиопереговорников. Не
милицейские грубые черные кирпичи, а элегантные, как французские
пудреницы, умещающиеся в ладони, безукоризненные устройства японского
производства. Разложил их на столике, полюбовался и поинтересовался:
таскать его под пиджаком одна морока. Лучше лишний баллончик прихвачу.
считать, что мы полностью экипированы.
Красной площади, - с невинным видом завершил за него фразу Казарян.
будет. Начинаются суровые будни. Итак, намечаю основную нашу задачу. В
первую очередь определить смысловую направленность организации и
окончательные ее цели. Во-вторых - выявить фактическое руководство этой
организации.
сделаем!
зацепим, они нас убивать не будут - себе дороже. И за это время нам надо
как можно тщательнее отработать косвенные к ним подходы. Да, черт, совсем
забыл! Давайте-ка переговорники опробуем. - Он встал, забрал одну штучку
со стола. - Я в сортир, Виктор на кухню, Алик остается здесь, а ты,
Казарян хренов, иди в ванную.
стульчак, включил переговорное устройство и тихим голосом заговорил:
редакции газеты, где работал Олег, обстоятельно понюхать, что и как. О чем
были его последние статьи, что новенького хотел написать, с кем
контактировал, с кем собирался контактировать. Виктор будет со мной.
Казарян получит конфиденциальные установки. Все. Прием.
был услышать, подставляясь по простодушию. Казаряновский голос был громок
и ядовит:
полковникам, только бы покомандовать подразделением. Подразделение,
правда, жидковато: двое пузатых старичков и нервический алкоголик, но оно
с готовностью рапортует: есть! Да, кстати, когда со стульчака вставать
будешь, задницу не забудь подтереть.
мгновение остановились, потому что пришлось закрыть глаза от жестокого
светового удара низкого солнца.
раннее для того время, не дал ему горевать по поводу похмелья, не дал и
похмелиться. Напоил крепчайшим чаем, обругал крепчайшим матом и -
укрощенного - начал приспосабливать к делу.
вывернули на Самотеку, пересекли Садовое, по Цветному бульвару добрались
до Трубной, вскарабкавшись по Рождественскому и миновав Сретенский,
покатили по улице Кирова. Делая поворот в Кривоколенный, Смирнов спросил:
родным до слез переулкам и остановились у обширного предреволюционной
постройки доходного дома. Вылезли из машины и огляделись. Метрах в
тридцати от них приткнулся скромный "Запорожец". Мирно здесь было и
пустынно.
- самодовольно отметил Смирнов. - Пошли.
изысканной модернистской формы грязного окна расположились для наблюдения.
местах. Смирнов извлек из подмышки парабеллум, навинтил на него глушитель
и засунул в левый боковой карман пиджака. Вынул из правого кожаную
перчатку и, натягивая ее на правую же руку, объяснил Виктору ее, перчатки,
появление:
понта можешь потянуться, а то и зевнуть. Как я начну подходи и действуй.
Они сявые, они Москвы не знают, они за тобой наблюдать будут, а я тут как
тут.
в другой подъезд, спустился вниз и вышел в переулок чуть сзади
"Запорожца". Граждане в микролитражке не замечали его, заняты были, за
литератором следили. Смирнов склонился у приоткрытого бокового оконца и
спросил:
ветровому стеклу. Стекло треснуло, лопнуло, осыпалось. Двое на переднем
сидении в страхе отпрянули. Тогда Смирнов через карман выстрелил с левой
руки в правый баллон. Звук был слабым, как старичок пукнул. Машина на
глазах кособочилась.
стараясь как можно крупнее запечатлеть пассажиров "Запорожца". Те
опомнились, наконец, склонились, пряча лица.
на зеркало заднего обзора. Из "Запорожца" никто не появлялся. Тогда он
включил зажигание, и "семерка" через Армянский двинула на Маросейку.
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Прозоров Александр
Лукин Евгений
Суворов Виктор