подаренный мужу вашей женой Натчей Ладко?
эффект. Уничтоженный лоцман опустил голову, и по его лицу катились крупные
капли пота.
почувствовали, что вам грозит опасность? Этот портрет был в вашем сундуке, в
сундуке у правого борта. Его там больше нет. Его присутствие вас обвиняло;
его отсутствие вас приговаривает. Что вы на это скажете?
мной происходит.
разговор. Вас -отведут обратно в камеру, где вы можете предаваться
размышлениям... А пока подведем итоги сегодняшнему допросу. Вы заявляете:
3. Проживаете в Сальке. 4. Ночь с 28 на 29 августа вы провели у себя в
Сальке. Все это будет проверено. Со своей стороны я заявляю: 1. Ваше имя -
Ладко. 2. Ваше местожительство - Рущук. 3. В ночь с 28 на 29 августа с
помощью многочисленных сообщников вы ограбили виллу Хагенау и вы виновны в
покушении на убийство сторожа Христиана Хоэля. 4. Вам приписывается
воровство в ночь с 5 на 6 сентября в Шушеке, жертвой которого стал некий
Келлерман. 5. Вы обвиняетесь в других многочисленных грабежах и убийствах,
совершенных в придунайских областях. Начато расследование этих преступлений.
Вызваны свидетели, будут устроены очные ставки... Подпишете протокол
допроса?.. Нет?.. Как хотите!.. Стража, увести обвиняемого!
и услышать враждебные выкрики. Народный гнев, казалось, еще увеличился за
время долгого допроса, и полиция с трудом охраняла заключенного.
предупредительно занявшего его место. Но он не узнал этого человека,
бритого, с черными волосами, в темных очках, и поставленная перед ним
загадка не разрешилась.
Решительно, он не знал арестованного. Это не был, во всяком случае, ни
Драгош, ни Ладко. А если так, то какое ему дело до Илиа Бруша или всякого
другого? Кто бы ни был обвиняемый, важно, что он отвлек внимание правосудия,
и у Стриги не было больше причин задерживаться в Землине. И он решил завтра
же отправиться на свою шаланду.
велось в строгом секрете, и потому печать настоятельно стремилась разведать
тайну. Ей это удалось. Жатва сведений была очень обильна.
сопровождали отчеты комментариями, неблагоприятными для обвиняемого. Вообще,
журналисты удивлялись упорству, с которым этот последний старался
представиться простым рыболовом Илиа Брушем из маленького городка Салька.
Какой интерес держаться подобной системы защиты, хрупкость которой очевидна?
По сведениям прессы, господин Изар Рона уже послал в Грон следственную
комиссию. Вскоре в Сальку отправится чиновник и произведет розыск, который
разобьет все утверждения обвиняемого. Илиа Бруша будут искать и найдут...
если он существует, что очень сомнительно.
мысль пришла ему в голову и вполне сложилась, когда он кончил читать.
Конечно, очень хорошо, что правосудие схватило невиновного. Но будет еще
лучше, если оно его не выпустит. А что для этого нужно? Представить им Илиа
Бруша во плоти и крови и тем самым уличить в обмане настоящего Илиа Бруша,
заточенного в Землине. Это обвинение добавится к тем, которые уже привели к
аресту, и, может быть, окажется достаточно веским для его решительного
обвинения, к большой пользе подлинного преступника.
он отправился на железную дорогу, и поезд помчал его на север, к Будапешту.
свидания с судьей он вернулся, испуганный важностью предъявленных ему
обвинений. Со временем он сумеет доказать свою невиновность. Но надо
вооружиться терпением, так как обстоятельства, видимо, сложились против
него, а правосудие не руководится логикой, когда возводит сооружение из
гипотез.
таких доказательств против него никогда не будет. Единственным свидетелем,
которого он мог бояться, и только потому, что тот знал тайну его имени, был
еврей Симон Клейн. Но Симон Клейн из чувства профессиональной честности,
вероятно, не согласится его признать. Впрочем, захотят ли устраивать очную
ставку с его старым венским посредником? Разве судья не объявил, что он
прикажет произвести расследование в Сальке? Результат его будет
превосходным, и заключенный получит свободу.
этим мыслям с лихорадочной настойчивостью. Салька недалеко, я не нужно
столько времени для розысков. Только на седьмой день после первого допроса
его снова ввели в кабинет господина Изара Рона.
стоять на ногах минут десять, как будто не замечая его присутствия.
поднимая глаз на обвиняемого, которого наблюдал тайком сквозь опущенные
ресницы.
Илиа Бруш, который пользуется прекрасной репутацией.
раскрываются двери тюрьмы.
пробормотал, как будто не придавая своим словам никакого значения:
с ним самим.
Илиа Бруша?
Грона. Из него видно, что этот чиновник, исполняя поручение, отправился
четырнадцатого сентября в Сальку и явился в дом, расположенный на углу
набережной и будапештской дороги. Ведь вы, кажется, этот адрес давали? -
перебил себя судья.
господином Илиа Брушем лично, и тот объявил, что он только недавно
возвратился после довольно продолжительного отсутствия. Комиссар добавляет,
что сведения, которые он собрал о господине Илиа Бруше, устанавливают его
безупречную порядочность и тот факт, что никакой другой обитатель Сальки не
носит это имя... Имеете вы что-нибудь сказать? Прошу вас, не стесняйтесь.
и посмотрел на узника, как кот на мышь.
отчета в том, что делает. Он едва слышал вопросы судьи после того, как ему
прочитали донесение полицейского комиссара из Грона, и отвечал на них с
тупым видом. То, что случилось, превосходило его понимание. Чего хотели от
него в конце концов? Похищенный, заточенный на борту шаланды неведомыми
врагами, он только что добился свободы, чтобы сразу ее потерять; и вот
теперь нашелся в Сальке другой Илиа Бруш, другой он сам, в его собственном
доме!.. Это переходило в фантасмагорию!..
он чувствовал, что является игрушкой могущественных враждебных сил, что он,
как безвольная и беззащитная добыча, втянут в колеса ужасной машины,
называемой правосудием.
на его лице, что один из сопровождающих его тюремщиков растрогался, хотя л
считал узника самым отвратительным злодеем.
в звуки голоса некоторое желание ободрить заключенного, этот служитель, хотя
и пресыщенный по своей профессии зрелищем людских бедствий.
Рона славный малый, и, может быть, все устроится лучше, чем вы думаете... А
пока я оставляю вам вот это... Тут есть кое-что о вашей родной стране... это
вас развлечет...
тюремщик, выдавая без дурных намерений строгий секрет, хранимый его
пленником, положил на стол уходя.
рассвет. Прикованный к стулу, Ладко не чувствовал, как бежит время.
своего оцепенения. Он открыл глаза, и его блуждающий взгляд обежал камеру.
Первое, что он заметил, была газета, оставленная накануне жалостливым
тюремщиком.
огромными буквами. "Резня в Болгарии" - объявлял этот заголовок, на который
упал взгляд Сергея Ладко. Он задрожал и лихорадочно схватил газету. Сознание
быстро возвращалось к нему. Его глаза метали искры, пока он читал.