тоном.
подходящим, нежели "болезнь". Под ним подразумевалось нечто таинственное
и неопределенное.
человек, зачем тебе это надо? Ты принимаешь сильнейшие транквилизаторы и
болеутоляющие таблетки, которые могут иметь самые непредсказуемые
побочные эффекты. И плюс ко всему ты физически ослаблена, что может
усугубить любой из этих побочных эффектов. Ты переохладилась, у тебя
переутомленный и слишком впечатлительный ум. К атому я ничего не могу
добавить. - Что ж, довольно интересный поворот, и с логикой все в
порядке, но почему-то он сам не верил себе.
тебя всегда будет болеть голова, тебя всегда будет тошнить. В конце
концов ты можешь просто умереть!
Элисон! - Майкл потянул за цепочку, но она не пускала ее. - Элисон! -
рассердился он. - Ее пальцы соскользнули с креста, и Майкл засунул
распятие ей под блузку.
немигающими глазами. Майкл не в силах был больше скрывать разочарование.
Прошло десять дней с событий в особняке, с событий, которые он не в
состоянии ни понять, ни объяснить. Это так, как бы он ни старался
успокоить ее. Тем не менее в его мыслительных способностях она была
уверена больше, чем в своих собственных.
перенесенный ею шок имел к этому отношение: она теперь находилась в
состоянии постоянного напряжения. Но было и нечто другое. Что-то
изменилось. Может, всему виной появление Гатца, воскресившего прошлое, а
с ним - образ Карей Фармер. Может быть, а может быть, и нет.
пользу.
ни слова, вышла вслед за ним на улицу.
о том, что говорила до того.
ясным и холодным. Они прошли квартал, завернули и через несколько минут
достигли Таймс-Сквера. Несмотря на то что у Элисон все еще болела
голова, она решила смириться с попытками Майкла развлечь ее и покорно
следовала за ним сквозь ряды салонов и магазинчиков. Затем они покинули
пассаж и бесцельно бродили по улочкам, время от времени останавливаясь
прочесть афиши и светящуюся рекламу на стенах темных театров. За
несколько минут до полуночи Майкл остановился у входа в музей восковых
фигур и заговорил с сидевшим в будочке у входа карликом.
носу. - Уже почти полночь. Я устала. Майкл посмотрел на будку у входа,
ища поддержки.
разрисованной шапочке зазвенели в ночи. Он поднялся со стула и манил
Элисон своими коротенькими ручками.
Уродливое создание, которому лучше бы оставаться в прошлом. Она так и
слышала, как он произносит: тц-тц-тц. День рождения. Джезебель. Чейзен.
Клоткины. Музейный карлик прекрасно вписался бы в эту компанию. Неужели
мир для нее превратится в серию сменяющих друг друга образов той ночи? И
даже самые обыденные события станут частью гениального плана,
задуманного, чтобы свести ее с ума? Она взглянула на Майкла. В его
глазах светилось неукротимое упрямство Чарльза Чейзена. Видно было, что
он ни за что не отступится: они вместе пойдут в музей. Элисон
передернуло.
И сейчас я плохо себя чувствую. Я не хочу, чтобы мне стало еще хуже. И
трудно придумать более неподходящее средство для поправки здоровья, чем
прогулка по этой омерзительной выставке человеческих пороков. - Ты
развеешься.
боясь чудовищ, притаившихся за каждым углом? - Он замолчал, губы его
дрогнули. - Я не позволю тебе этого! Я намерен вернуть тебя в нормальное
состояние. Я сказал тебе уже об этом в ресторане, и так оно и будет!
протянутую руку человечка, получил взамен два билета и, взяв Элисон за
руку, повел ее через дверь вниз, по устланной ковром лестнице.
выставок. Дальше - темнота.
каждый из которых был посвящен определенной теме. В залах царил
полумрак, на экспонаты падали косые лучи света. Эффект получался
потрясающий: фигуры казались живыми.
очень давно. Наверное, когда она только приехала в Нью-Йорк. Этим,
возможно, н объясняется охватившее ее чувство, будто все здесь знакомо,
словно она идет сквозь повторившийся сон.
Наблюдала за тем, как постепенно они погружаются в сумрак. Неторопливо
шагая, они вторгались в мир воображения.
Элисон слушала молча, никак не реагируя.
кавказец возвышался над ней с безумной улыбкой на устах.
всегда потрясало то, как здорово ты умеешь сопрягать тему с местом и
временем. Будь мы в булочной, ты принялся бы обсуждать освобождение
Аусшвица.
внимательно читая таблички. Достигнув конца коридора, они вернулись в
центр музея и углубились в другой вал, посвященный методам пыток.
уйти.
сквозь центральный зал, они углубились в следующий. Элисон подняла глаза
и прочла:
Лучше не спорить, закрыть глава и идти. И пусть делает, что хочет. Дура
она, что позволила завести себя в этот музей. Надо было поймать такси,
поехать домой и забраться скорей в постель.
Бостонский душитель и прочие губители невинных душ.
исподлобья взглядывая на экспонаты. В любой момент она готова была
услышать пронзительный визг Джезебель и ощутить под ногой округлое
мохнатое тельце. Краешком глаза она следила, не появится ли где ее отец,
или Чейзен, или другое какое создание ее кошмара. Дурацкие страхи?
Возможно. Эдисон завернула за угол. Над ней нависала женская фигура.
плечами. Очередная убийца, ну и что? Вовсе даже не страшная. Так,
старушенция с топором.
в силах двинуться с места, тело ее била дрожь, взгляд был прикован к