Чтение 293–й страницы книги ~Графиня Де Шарни~

Во время прогулки до их слуха донеслись громкие крики.

Один из сопровождавших короля членов муниципалитета наклонился к уху
своего коллеги и шепнул едва слышно, хотя Клери сумел разобрать:

- Напрасно мы нынче разрешили им прогулку.

Было около трех часов пополудни; как раз в это время началась резня
пленников, перевозимых из коммуны в Аббатство.

При короле оставались только два камердинера: г-н Клери и г-н Гю.

Бедняга Тьерри, которого мы видели 10 августа, когда он предоставил в
распоряжение королевы свою комнату, где она разговаривала с г-ном Редерером,
находился в Аббатстве и должен был там погибнуть утром 3-го.

Было похоже на то, что второй член муниципалитета разделял мнение своего
коллеги: они напрасно вывели членов королевской семьи на прогулку; итак, оба
они предложили им вернуться в замок.

Те повиновались.

Однако едва они собрались у королевы, как в комнату вошли два других
офицера муниципалитета, которые были в тот день свободны от дежурства в
башне; один из них, бывший капуцин по имени Матье, подошел к королю со
словами:

- Разве вам неизвестно, сударь, что происходит? Отечеству угрожает
серьезнейшая опасность.

- Как же, по вашему мнению, я могу об этом узнать, сударь? - отозвался
король. - Я нахожусь под стражей!

- В таком случае я вам скажу, что происходит: неприятель вторгся в
Шампань, а прусский король двигается на Шалон.

Королева не сумела сдержать радость.

Как бы мимолетно ни было движение королевы, член муниципалитета успел его
заметить.

- О да! - вскричал офицер, обращаясь к королеве. - Да, мы знаем, что нам,
нашим женам и детям суждено погибнуть; но вы ответите за все: вы умрете
прежде нас, и народ будет отмщен!

- Все во власти Господней, - молвил король. - Я Делал для народа все, что
было в моих силах, и мне не в чем себя упрекнуть.

Тот же офицер, не отвечая королю, поворотился к державшемуся в дверях
г-ну Гю.

- А тебя, - проговорил он, - коммуна приказала арестовать.

- Кого арестовать? - не веря своим ушам, переспросил король.

- Вашего камердинера.

- Моего камердинера? Которого же?

- Вот этого.

И офицер указал на г-на Гю.

- Господина Гю? - изумился король. - В чем же его обвиняют?

- Это меня не касается; однако нынче же вечером за ним придут, а бумаги
будут опечатаны. Уже в дверях он обернулся к Клери.

- Последите за своим поведением: с вами будет то же, если вы будете
хитрить! - пригрозил бывший капуцин.

На следующий день, 3 сентября, в одиннадцать часов утра король и члены
его семьи собрались у королевы; офицер муниципалитета приказал Клери
подняться в комнату короля.

Там уже находились Манюэль и другие члены коммуны.

Все были заметно встревожены. Манюэль, как мы уже говорили, не
поддерживал бойни: даже в коммуне существовало умеренное крыло.

- Что думает король о похищении своего камердинера? - спросил Манюэль
<Клери был камердинером дофина. (Прим, автора.)>.

- Его величество король весьма обеспокоен, - отвечал Клери.

- Королю ничто не угрожает, - продолжал Манюэль, - однако мне поручено
передать ему, что камердинер не вернется; совет пришлет ему замену. Вы
можете предупредить короля об этой мере.

- Я не обязан это Делать, сударь, - заметил Клери. - Будьте добры,
избавьте меня от необходимости передавать моему господину новость, которая
будет ему неприятна.

Манюэль на минуту задумался, потом кивнул и проговорил:

- Хорошо, я спущусь к королеве.

Он в самом деле отправился в комнату королевы и застал там короля.

Король спокойно встретил новость, которую ему принес прокурор коммуны;
потом с такой же невозмутимостью, с какой он пережил 20 июня, 10 августа и
тот день, когда всходил на эшафот, король промолвил:

- Благодарю вас, сударь. Я воспользуюсь услугами камердинера моего сына,
а если совет и на это, не даст согласия, я обойдусь без камердинера.

Он повел головой и прибавил:

- Я к этому готов!

- Не будет ли у вас каких-нибудь пожеланий? - спросил Манюэль.

- Нам не хватает постельного белья, - пожаловался король, - и это для нас
- огромное лишение. Как вы полагаете: могли бы вы добиться от коммуны, чтобы
у нас было столько белья, сколько нам необходимо?

- Я передам вашу просьбу членам совета, - пообещал Манюэль.

Видя, что король не собирается расспрашивать его о том, что творится в
парижских тюрьмах, Манюэль удалился.

В час пополудни король высказал желание прогуляться.

Во время прогулок членам королевской семьи всегда выказывались знаки
внимания из какого-нибудь окошка, из мансарды, из-за жалюзи, и это служило
им утешением.

На сей раз члены муниципалитета отказали королевской семье в прогулке.

В Два часа семья села обедать.

Во время обеда послышались барабанная дробь и громкие крики; они
приближались к Тамплю.

Члены королевской семьи поднялись из-за стола и поспешили в комнату
королевы.

Шум становился все отчетливее.

Откуда он исходил?

В Ла Форсе шла такая же резня, как в Аббатстве; однако проходила она под
председательством не Майяра, а Эбера и потому оказалась еще более кровавой.

А ведь там узников спасти было легче: в Ла Форсе было меньше политических
заключенных, нежели в Аббатстве: убийцы там были не столь многочисленны, а
зрители - не столь озлобленны; но если в Аббатстве Майяр держал убийц в
руках, то Эбер в Ла Форсе, напротив, был целиком во власти происходящего.

Вот почему если в Аббатстве было спасено от расправы сорок два человека,
то в Ла Форсе - только шесть.

Среди узников Ла Форса оказалась несчастная принцесса де Ламбаль. Мы уже
встречались с ней в трех последних романах: в "Ожерелье королевы", в "Анже
Питу" и в "Графине де Шарни"; она повсюду тенью следовала за королевой.

Ее люто ненавидел народ и называл "Советчицей Австриячки". Она была ее
доверенным лицом, ее интимной подругой, возможно, чем-то большим - так по
крайней мере говорили, - но уж никак не советчицей. Очаровательная внучка
принца Савойского, с изящно очерченным, но плотно сжатым ротиком и застывшей
улыбкой, умела любить, что она и доказала; но давать советы, да еще женщине
властной, упрямой, волевой, - а именно такой и была королева - никогда!

Королева любила ее так же, как г-жу де Гемене, г-жу де Марсан, г-жу де
Полиньяк; однако, будучи легкомысленной, пристрастной, непостоянной во всех
своих чувствах, она, быть может, заставляла страдать свою подругу так же,
как заставляла страдать своего возлюбленного Шарни; правда, мы видели,
возлюбленному это наскучило, а вот подруга сохранила верность.

Оба они погибли ради той, которую любили.

Читатели, несомненно, помнят вечер в павильоне Флоры. Принцесса де
Ламбаль устраивала в своих апартаментах приемы, на которых королева виделась
с теми, кого не могла принимать у себя: Сюло и Барнава в Тюильри, Мирабо в
Сен-Клу.

Некоторое время спустя принцесса де Ламбаль отправилась в Англию; она
могла бы там остаться и жить долго; однако, узнав о том, какая опасность
угрожает обитателям Тюильри, она, будучи существом Добрым и нежным,
возвратилась и заняла при королеве прежнее место.

10 августа она была разлучена со своей подругой: сначала принцесса была
препровождена в Тампль, потом ее перевели в Ла Форс.

Там она едва не задохнулась под тяжестью своей преданности; она хотела
умереть рядом с королевой, вместе с королевой; умереть на глазах у королевы,
возможно, было бы для нее счастьем: вдали от королевы она страшилась смерти.
Ей было далеко до Андре! Она не вынесла всего этого ужаса и заболела.

Она понятия не имела о том, какую ненависть вызывает в народе. Будучи
заключена в одну из камер верхнего этажа тюрьмы вместе с принцессой
Наваррской, она видела, как в ночь со 2-го на 3-е увели принцессу де
Турзель; это было все равно, как если бы ей сказали: "Вы остаетесь умирать".

Ложась в постель, она забивалась под одеяло от каждого долетавшего до нее
крика, как ребенок, которому страшно; каждую минуту она теряла сознание, а
когда приходила в себя, шептала:

- Ах, Боже мой; я так надеялась умереть! И прибавляла:

- Вот если бы можно было умереть так же, как падаешь без чувств! Это и не
больно, и не трудно!

Убийства совершались повсюду: и во дворе, и за воротами, и во внутренних
комнатах; запах крови преследовал принцессу по пятам.

В восемь часов утра дверь в камеру распахнулась.

Ее охватил такой ужас, что на сей раз она не лишилась чувств; у нее Даже
не достало сил забиться под одеяло Она повернула голову и увидела двух
солдат Национальной гвардии.

- А ну вставайте, сударыня! - грубо приказал один из них принцессе. -
Пора отправляться в Аббатство.

- О господа! - вскричала она. - Я не могу подняться с постели: я так
слаба, что не смогу идти.

И едва слышно прибавила:

- Если вы пришли, чтобы убить меня, можете сделать это и здесь.

Один из гвардейцев склонился к ее уху, в то время как другой караулил в
дверях.